Правда, Мэт подозревал, что Брион наверняка устремил бы свои старания на поиски туннеля, выводящего души людей в мир иной. Ведь для него это была бы прямая дорога в Царство Небесное или по крайней мере - к Чистилищу. Между тем Брион был вполне земным человеком, и для него так же логично было бы искать отмщения за убийство.
- Да-да, очень ценные сведения, - повторил Мэт - Наведывайтесь ко мне время от времени, ваше высочество, и буду рад сообщить вам о своих находках, если таковые появятся.
- "Если"?! Уж вам, проклятие, лучше поскорее что-нибудь вызнать, а не то я...
- Прочь из моей головы, - окоротил принца Мэт. - Убирайтесь, а не то мне придется приступить к утренним экзерсисам.
- Но я...
- Прочь! - прокричал во сне Мэт. - Убирайтесь и дайте же мне поспать!
***
- Пропала? Исчезла? - Петронилла вытаращила глаза, лицо ее стало землистого цвета. - Исчезла из поместья, которое подобно острову, со всех сторон окруженному водой, и где на каждом шагу понатыканы стражники и тюремщики? Как же она могла исчезнуть?
- Этого я не знаю, ваше величество, - отвечала леди Эшмунд со слезами на глазах. Она тоже очень любила принцессу. - Я знаю только то, что все говорят. Король направился к ней, чтобы поведать о победе в бою, и...
- И наверняка намеревался соответствующим образом отпраздновать свою победу! - фыркнула Петронилла.
- Быть может, и намеревался, ваше величество, но в комнате он обнаружил всего лишь деревянную куклу. А настоящей принцессы и след простыл.
- И след простыл, вот как? Убеждена, это его рук дело! - Королева отвернулась к узкому стрельчатому окну и зачем-то выглянула во двор. - Это он силой злого колдовства перенес ее в какое-нибудь тайное место, чтобы там она всегда была ему доступна. О, чума на эту золоченую темницу!
Королева резко обернулась, схватила фарфоровую вазу и швырнула ее в камин. Ваза разбилась вдребезги, звук удара эхом отлетел от каменных стен, хоть они и были увешаны гобеленами и пышными коврами. Леди Эшмунд с трудом сдержала крик испуга.
Королева расхаживала по залу туда и сюда, причитая:
- У меня есть шелка и атлас, золото, серебро, слуги, но я не могу отправиться на поиски несчастной девочки, которая нуждается в моей опеке! Будь проклят тот день, когда я повстречала Драстэна, этого подколодного змея! Будь проклят тот день, когда я избрала принцессу с юга в невесты для моего сына! Как только я могла поверить, что в этом чудовище найдется хоть капля жалости и милосердия? А что вышло? Вышло, что он научил Гагериса своей жестокости и грубости, а Гагерис все это обрушил на бедную девочку. И вдобавок мой ненасытный супруг не спускал с нее похотливого взора! О бедняжка! Как же я теперь смогу ее спасти?
Леди Эшмунд так хотелось хоть чем-то утешить королеву.
- А не могло ли случиться так, что лорд маг Меровенса спас леди Розамунду силой магии?
Королева обернулась и одарила фрейлину полным укора взглядом.
- Вам ничего не известно о том, каким древним колдовством пропитана эта страна, миледи! Даже мне, которую обучали кое-какому волшебству, становится страшно при мысли о холодном северном волхвовании! О, здешняя магия давит тяжелее могильной плиты! Я не раз пыталась навести чары, и все было тщетно, и я не думаю, что лорд маг преуспеет в этом лучше меня. О, чума побери моего неверного супруга! Чтоб он подох, бык неуемный!
Леди Эшмунд, заслышав такие проклятия, побледнела.
Королева вскинула сжатые в кулаки руки:
- О эльфы и духи Бретанглии! О паки, привидения, все ночные фейри! Если вы слышите меня и если это вам под силу, убейте злобного короля, который обманом захватил ваши земли! Эльфы, вонзите свои стрелы ему в виски! Услышьте, узрите все до единого меня, иноземную королеву, которую он довел до такого унижения! Спасите принцессу из южных земель, спасите свою землю, избавьте ее от злобного тирана!
***
На следующий вечер король ужинал в компании с принцем Джоном, сидевшим от него по правую руку, и лордом маршалом, сидевшим по левую. За столом вместе с королем восседали еще двое герцогов в сопровождении герцогинь. За столом пониже сидели аристократы более низких сословий. Драстэн пребывал в приподнятом расположении духа, невзирая на ужасный сюрприз, который ему преподнесла Розамунда. В конце концов, он был победителем и знал, что теперь королева, которая настолько извела его своими ехидными придирками и подняла против него его врагов, томится в изгнании.
Герцог Боромельский, уловив настроение короля, встал и поднял кубок, вскричав:
- Желаю провозгласить тост!
- Тост, тост! - вскричали и все остальные, поднялись и притихли, высоко подняв кубки.
- За нашего истинного правителя, который ныне празднует победу в столь блестящем обществе.., и за нашу королеву, которая пьет горькое вино поражения в тоске и одиночестве!
Последовала неловкая пауза. Лорд маршал нахмурился. Тосту герцога явно недоставало галантности. А король крякнул от удовольствия, вскочил на ноги и поднял кубок:
- За королеву!
Остальные аристократы с облечением подхватили тост.
- За королеву! - вскричали они, расхохотались и выпили до дна.
Король поднес кубок к губам, запрокинул голову и вдруг как бы окостенел, застыл, выпучил глаза и, падая, издал хриплый стон. Кубок выпал из его пальцев, а пролитое вино расплескалось и испачкало камзол принца Джона.
И снова последовала страшная пауза. Безмолвие нарушил принц Джон. Он дико закричал и, упав на колени рядом с отцом, схватил того за плечи и пощупал запястье.
А у короля Драстэна только потемнело в глазах, но через некоторое время тьма сменилась непроницаемой светлой пеленой тумана. Казалось, он парит в этой дымке и слышит рядом с собой голоса.
- Да, ваше высочество, я уверен: он будет жить.
- Хвала небесам! - прозвучал дрожащий голос принца Джона. - Но будет ли он здоров?
- Ax! Это вопрос! - вздохнул кто-то пожилой. - Пока он спит, ответа на этот вопрос не даст ни один лекарь. Можно лишь ждать, а когда он очнется, будем посмотреть.
- Я не сплю, - проговорил король Драстэн, но почему его слова звучали так вяло, так замедленно? Почему ему было так трудно произносить их? Он заставил себя разлепить тяжелые веки и увидел принца Джона и доктора Урзатца, которые озабоченно смотрели на него. За их спинами король разглядел гобелены, развешанные по стенам его опочивальни, увидел занавески балдахина на собственной кровати. Он попробовал сесть - как ему показалось, дерзко и решительно, но на самом деле всего лишь едва пошевелился. Королю стало страшно, и, чтобы скрыть страх, он закричал:
- Чума на вас! Вы меня не слышите? Я не сплю! На этот раз он расслышал собственный голос - вот только получился набор нечленораздельных звуков, а не связные слова. Драстэну стало еще страшнее, и он бы закричал, но тут к нему рванулся Джон и схватил за руку:
- Он просыпается! Как вы, отец?
- Стоило ли так трястись? - проворчал король. - Я в полном здравии!
Но это было не так, и он сам это понимал. Он не слышал произносимых им слов - вместо них звучало какое-то мычание.
С другой стороны к нему приблизился лекарь и взял за руку.
- Рад видеть, что вы пришли в чувство, мой повелитель. Вы помните, что с вами стряслось? - И, прежде чем король успел ответить, лекарь добавил:
- Позвольте, я вам напомню. Вы собирались выпить после тоста за королеву и упали без чувств.
Король нахмурился, стараясь припомнить то, о чем рассказывал лекарь.
- Простите мне мое нетерпение, ваше величество, - извинился лекарь, наклонился к королю, осторожно приподнял веко на одном его глазу, затем - на другом и внимательно вгляделся в зрачки. Выпрямившись, он распорядился:
- Сожмите мою руку, ваше величество.