- Ну конечно, а как же! - вскричал Гагерис. - Эта жирная жаба - он ведь такой ненасытный!
- Он проиграет, - с непоколебимой уверенностью заявил Драстэн.
- Конечно, проиграет, но в битвах падут тысячи солдат. Если уж судить его за то, что он похитил престол, этого будет достаточно!
- А разве убийства отца и монарха - недостаточно веская причина? возмутился Драстэн. Мэт поморщился.
- Эй, давайте-ка потише. Если у меня разболится голова, мне будет трудно соображать. И потом, какие у вас доказательства? Только ваше собственное слово.
- Но это слово короля!
- Послушайте, а как вы себе это представляете? Чтобы я, маг, явился к кому-то и заявил, что располагаю доказательством виновности Джона в виде рассказа, изложенного мне, на минуточку, призраком усопшего короля? Кто мне, спрашивается, поверит?
Драстэн пробурчал нечто нечленораздельное.
Гагерис довольно крякнул:
- Славный вопросик, маг! Ну-ну, что же ты ответишь, о могущественный король? Ты сам-то поверил бы в такую байку?
- Мне нужно чем-то подтвердить ваши показания, - добавил Мэт и на миг ощутил себя Гамлетом, мучительно старающимся доказать факт своей встречи и беседы с призраком отца. Беда была в том, что Мэт знал: в отличие от Гамлета он не может себе позволить несколько лет терзаний и нерешительности.
- Лекарь, - обрадованно сказал Драстэн. - Лекарь, который осматривал меня перед смертью. Я видел тревогу в его глазах, тревогу и испуг.
- Вероятно, он знал слишком много и боялся того, что Джон прикажет убить и его, - предположил Мэт. - Надо будет узнать, где он, и постараться сохранить ему жизнь, если он еще жив. Но где Джон нашел яд? Он не произвел на меня впечатления человека, способного изготовить яд самостоятельно.
Это заявление Мэта повергло обоих призраков в шок. Молчали оно довольно долго, а первым голос подал Гагерис.
- Он прав, папаша, - сказал он. - Мерзкая жаба не смог бы и пива сварить, не говоря уже о яде.
- Да, подмечено верно, - задумчиво проворчал Драстэн. - Надо будет подумать на досуге.
- Досуга у вас теперь - хоть отбавляй, - усмехнулся Мэт. - Так что подумайте, это будет очень кстати. А пока у нас есть еще один способ сбросить Джона с престола, а быть может, даже отправить за решетку.
- За решетку - это слишком милосердно!
- Согласен, но это по крайней мере не даст ему возможности наделать новых пакостей, а мы пока будем собирать улики.
- Славно придумано, - похвалил Мэта Гагерис. - Ну и как же ты намерен его сбросить?
- Вернув Бриона, - коротко и ясно ответил Мэт. Последовала новая ошеломленная пауза. Прервал ее снова Гагерис:
- Чтобы этот выскочка и святоша воссел на моем престоле? Этот напыщенный самовлюбленный чистюля?
- Он ведь мертв, - заметил Драстэн. Мэт был не на шутку удивлен тем, что в голосе призрака короля прозвучало нечто, напоминающее искреннюю печаль - Быть может, нет, ваше величество. Разве его душа там же, где ваша?
Снова наступила пауза. Затем растерянно, перебивая друг друга, призраки забормотали:
- Нет...
- Я его не видел, не слышал...
- А если он мертв, то...
- Ну все, хватит рассуждать, - оборвал их Мэт. - Быть может, он мог попасть сразу в рай?
- Этот молокосос? Этот козел? - завозмущался Гагерис. - Да он обрюхатил не одну посудомойку, а потом каждый месяц платил им золотом за то, что они растили его отродья!
- Брион был помешан на своем рыцарстве, он лез в драку, когда надо и не надо, - проворчал Драстэн. - Он убил не одного врага на поле боя. Кроме того, я видел, как часто он ходил исповедоваться - слишком часто для молодого воина. О нет, для того чтобы попасть в рай, он совершил слишком много грехов, но слишком мало для того, чтобы попасть в ад.
- А как насчет Чистилища?
- Чистилище! - воскликнул Гагерис. - Я частенько слышу голоса оттуда, и многие из них мне знакомы! - Будь он там, я бы непременно узнал его голос! Чуть растерянно он проговорил:
- То есть я надеюсь, что эти голоса доносятся из Чистилища.
- Но ведь там так много народа, - не особо задумываясь, заметил Мэт. Он гадал, как же это все могло быть - Гагерис и Драстэн ему снились, и при этом их призывали в Чистилище Но тут он вспомнил о том, что загробная жизнь - это скорее разновидность существования, нежели место обитания - Не самое ли неудачное место вы избрали для отмщения?
- Я ищу только справедливости, - сказал Гагерис не вполне уверенно.
- И я тоже, - проворчал Драстэн. - Но еще меня тревожит судьба моей страны. Я желаю избавить мой народ от Джона.
- И убедиться в том, что он ничего не будет иметь в прибыли от вашей смерти, само собой.
- Да, разумеется, - не без удивления подтвердил Драстэн.
- Ведь это ваш долг, - не без ехидства заметил Мэт. - Кстати, ваше величество, если вы так жаждете, чтобы кто-то от вашего имени свершил справедливое возмездие, почему бы вам не явиться во сне лорду маршалу, лорду канцлеру или еще кому-нибудь из ваших бывших соратников? На что вам сдался я?
- Я знал, что вы станете меня слушать, - проворчал Драстэн. - А никто бы другой не стал - ни Петронилла, ни один из сыновей.
Мэт с трудом подавил порыв сочувствия.
- Я думал, хотя бы Джон прислушивается к моим словам, - с горькой иронией проговорил призрак короля. - Но он слушал меня так, как способен слушать враг - он все время выискивал мои слабые места, высматривал, как можно меня побольнее ранить.
- Подумать только, а казался законченным идиотом! - вырвалось у Гагериса.
- Помолчи, мальчишка, - буркнул король. - Молчи и радуйся тому, что ты познал его истинную суть только теперь, а не при жизни!
***
Проснулись на рассвете, на скорую руку позавтракали и уже укладывали в мешки дорожные пожитки, когда из кустов вышла пука, но на сей раз в обличье лошади. Она позволила Розамунде сесть на нее верхом, но и близко не подпустила никого из мужчин. Сэр Оризан поблагодарил пуку за то, что она согласилась везти принцессу, а сержант Брок на всякий случай перебросил через плечо болу Мэт зашагал рядом с пукой, гадая, как такое возможно - в обличье женщины пука была просто неотразима, а в виде лошади в лучшем случае - симпатична. Наверное, какой-нибудь жеребец возымел бы на этот счет иное мнение, но Мэт решил поинтересоваться кое-чем:
- Скажи, пожалуйста, если ты, конечно, не имеешь ничего против такого.., личного вопроса... Но.., каково твое истинное обличье?
Рыжая кобыла повернула к Мэту голову и озадаченно вопросила:
- А что такое "истинное обличье"? Одно то, что лошадь заговорила человеческим голосом, вызывало озноб.