Магические кубики помогают воздвигать защитные барьеры, хотя по-настоящему серьезному магу они в общем-то не нужны. Как говорит Коналу Тирцель: «В конце концов ты научишься использовать их в своей магии наряду с другими заклинаниями. Хотя не всегда нужно использовать физические матрицы, чтобы наложить заклятие, это помогает, особенно в начале» («Тень Камбера»). Мы уже видели, как кратковременные защиты возводят вокруг какого-либо места просто усилием воли, хотя обычно для этого требуется какой-нибудь физический ключ, например, жест. Заклятия могут быть также «встроены» в стены комнат и «ждать», пока их не приведут в действие. Такова комната в рабочих апартаментах Эмриса в аббатстве святого Неота («Камбер-еретик»), а также спальня Райса и Ивейн в Шииле («Архивы Дерини»).
Так что же такое магические кубики? Если коротко — это удобные символы, которые несут определенную мнемоническую информацию, которая, если ее активизировали, запускает своеобразные психические процессы, в результате которых энергия трансформируется в защитный «купол».
Внешний вид магических кубиков уже устоялся. Это набор из четырех белых и четырех черных кубов размером примерно с игральные кости, но без точек. Тирцель, обучая Конала пользоваться кубами, говорит, что когда-то они, вероятно, и были игральными костями или «их делали похожими на игральные кости, чтобы не привлекать внимания, когда быть Дерини стало опасно. Я как-то видел кубики с точками, и они действовали ничуть не хуже» («Тень Камбера»). И действительно, создается впечатление, что Дерри убежден, будто кубики Моргана — на самом деле лишь какие-то необычные игральные кости («Возвышение Дерини»).
Магические кубики чаще всего изготавливают из слоновой кости и эбенового дерева, на которых довольно легко нанести узор. Этот узор обязательно наносят на новый набор кубиков, прежде чем используют их впервые. На самом деле материал не так уж и важен, главное, что цвета двух наборов должны различаться, символизируя понятия светлого и темного, положительного и отрицательного, мужского и женского, передавая отношения между этими парами противоположностей, так как единственная функция магических кубиков — помогать в достижении определенного ментального состояния.
До сих пор одной из традиций эзотерического церемониала остается то, что магические принадлежности должны быть сделаны из наиболее дорогих материалов, какие только может позволить себе практикующий маг, хотя кубы, изготовленные из дешевого дерева, специально предназначенные для этой цели и используемые прилежно, будут действовать ничуть не хуже, чем самые дорогие, например, из полудрагоценных камней. Кварц, мрамор и белый опал неоднократно пытались использовать для белых кубиков, а обсидиан и слезу апачи (камень дымчато-черного цвета), черный опал и даже малахит — для черного набора. Кубики Тирцеля — «белые, чуть желтоватые, точно старая слоновая кость… Черные же, скорее серые, цвета древесного угля, чем цвета настоящего эбенового дерева или обсидиана» («Тень Камбера»). Похоже, что при активации все белые кубики светятся молочно-белым светом или светом, который обычно исходит от белого опала. Черные кубики Тирцеля и Моргана, принимают черный цвет с зеленоватым отливом, а кубики Камбера становятся «темными, мерцающими иссиня-черным непроницаемым огнем опала» («Камбер-еретик»).
Магические кубики по мере их использования приобретают «подпись», свойственную их владельцам, которая может способствовать либо противостоять их использованию другим магом в зависимости от отношений между ними. Можно предположить, что на некоторые наборы магических кубиков накладывается такая телепатическая информация, что их не сможет применять никто, кроме тех, кому владелец разрешит это. Примеров, правда, у нас нет.
Наше первое краткое знакомство с магическими кубиками происходит в «Возрождении Дерини», когда Морган использует набор, чтобы наложить общее заклятие вокруг спящего Келсона. Судя по всему, ко времени появления на свет Моргана кубики используют уже только для защиты, ведь ни сам Морган, ни его современники, кажется, не знают ни о каких других функциях магических кубиков.
Тем не менее утверждается, что большинство детей Дерини начинают свое формальное обучение именно с этих кубиков. На практике магические кубики могут быть первым действительно серьезным орудием ритуальной магии, с которым сталкиваются самые юные Дерини, и первым по-настоящему магическим «инструментом», умение пользоваться которым они приобретают. Создается впечатление, что Тирцель Кларонский весьма неохотно начинает обучать Конала пользоваться ими, хотя значительно оживляется, когда Конал оказывается учеником, который схватывает все на лету («Тень Камбера»).
Мы не станем останавливаться на том, как преподает эту науку Тирцель, лишь упомянем, что он упоминает несколько интересных моментов, которые могут помочь нам понять, как действуют магические кубики. Цвета кубиков — светлый и темный — по всей видимости, символизируют равновесие, которого необходимо достичь при обращении с потоками энергии, используемыми кубиками.
Равновесие, очевидно, очень важно для всей магии Дерини. Когда Тирцель просит Конала поменять руки с черными и белыми кубиками, Конал ощущает разницу — вероятно, противоположность правого и левого, светлого и темного, положительного и отрицательного, отражение которого мы увидим в романе «Скорбь Гвиннеда» в образности кубического алтаря в подземельях Грекоты. Кубы там составлены так, чтобы образовать Столпы Храма с телом Орина, лежащим вдоль них, словно средняя колонна. Человек между силами Добра и Зла.
Тирцель не напрасно заставлял Конала практиковаться всю зиму, ибо, только умея хорошо сосредотачиваться, можно с успехом пользоваться магическими кубиками.
Оператор, называя кубики в определенной последовательности, входит в особое ментальное состояние, концентрирует силы и создает определенное равновесие, по достижении которого названный компонент светится.
Сначала четыре белых кубика складывают в квадрат, так, чтобы они соприкасались, черные располагают по четырем диагональным углам. Затем кубики называют по именам или номенам.
Каждого кубика касаются после того, как оператор произносит номен именно этого кубика. (Номены берут свое начало от восьми защитных выпадов с мечом — еще одна из символических связей, высоко чтимая михайлинцами.) В нашем случае номены можно отнести к мнемоническим пусковым механизмам, которые необходимы, чтобы вызвать ментальное состояние при манипулировании и уравновешивании потоков энергии, которые образуют матрицу заклятия.
Белые кубики называют первыми, удерживая в фокусе позитивные потоки энергии, в следующем порядке. Каждый начинает светиться белым изнутри, как только его активизируют.
Затем называют черные кубики, смещая баланс к отрицательным полюсам — отрицательным по отношению к белым, уже поименованным кубикам.
Теперь названные кубики должны быть уравновешены. Каждую пару приводят в соответствие не только непосредственно друг с другом, но и по отношению к остальным трем парам. Удерживая на этом свое внимание, оператор теперь противопоставляет белому кубику черные в следующем порядке и дает каждой паре свой cognomen. Эти cognomena представляют собой сбалансированные мнемонические приемы, которые приводят в действие психические процессы, происходящие в разуме оператора.
Слияние противоположностей дает четыре серебристо-серых «ректоида», или двойных кубика, которые Тирцель относит к компонентам заклятия.
Некоторые магические системы соотносят компоненты заклятия с Повелителями Стихий и их Сторожевыми Башнями или Архангелами Четырех Сторон Света. Некоторые предпочитают символику колонн. И это все еще действующие обычаи.
Затем начинается по-настоящему магическая часть процедуры. Так как теперь, после того как установлены четыре активированные «башни» вокруг заклинаемого человека или места, оператор должен запустить последний процесс, который соединит эти «башни» во времени и пространстве. Непосредственные очертания охраняемого «башнями» поля будут определены их расположением — обычно в четырех точках окружности или эллипса, причем первой выставляется восточная «башня». Поле обычно ограничивается горизонталью пола (в теории, опасность может подкрасться снизу), однако протяженность поля может быть увеличена и включать в себя и то, что лежит вне этой горизонтали. Вспомните заклятие Грегори, которым он заговаривает круг в киилле, перед тем как Кверона вводят в состав Камберианского Совета, когда Кверон понимает, что купол круга возведен как над ним, так и под ним. («Скорбь Гвиннеда»).
Активация заклятий, таким образом, представляет собой заключительную часть балансировки, хотя физическая сторона этой процедуры достаточно проста. Оператор просто указывает на каждую из башен по очереди, называя их по патронимам — «Primus, Secundus, Tertius et Quartus» — и завершает все приказом: «Fiat lux!» — Да будет свет! Если все было сделано правильно, то мгновенно возгорается свет.
После чего, если оператор желает изменить площадь наложения заклятия, он должен лишь переместить башни либо внутрь круга, либо за него. Или направить потоки энергии либо внутрь либо вовне фокусом ладоней своих рук. Активацию можно производить как изнутри, так и снаружи заговоренной зоны. Хотя обычно лишь оператор, который накладывает заклятия, способен контролировать или снять их.
Важно заметить, что порядок счета кубиков не повторяет непосредственное обращение часовой стрелки, начиная отсчет с восточной точки, чего следовало бы ожидать, он скорее имеет Z-образный характер или «форму молнии» — конфигурацию, аналогичную направлению роста «Древа Жизни» или направлению движения солнца с востока на запад. Она также соотносится с порядком наименований геральдических четвертей щита.
Таким образом перемещение от Primus до Quartus происходит так, что Primus представляет восток, Secundus — юг, как и ожидалось, Quartus соответствует западу, Tertius — северу. Для заключительного закрепления они именуются по cognomena в должном порядке: Primus, Secundus, Tertius et Quartus, Fiat lux. Этот порядок не соотносится с обычными заклинаниями Сторон Света.
Уничтожить или «снять» общее заклинание намного проще, чем наложить его — данная процедура фактически не представляет никакого интереса и описывается впервые лишь в романе «Милость Келсона», где Морган снимает заклятие, которое использовал, чтобы защитить себя и Келсона, по ходу создавая коммуникационную нить, связывающую его с Дунканом.
…Морган задул свечу, стоявшую на походном столе между ними, и надел кольцо-печатку, которым только что воспользовался как точкой для концентрации. Вещи вокруг них едва виднелись в красноватом свете фонаря, свисавшего с верхушки палатки. Купол заклятия, который он воздвиг, чтобы укрыть себя и Келсона, светился холодным, чуть серебристым светом. На некоторое время он засветился ярче, когда Морган поднял обе руки на высоту плеч с раскрытыми ладонями вверх, делая медленный, уводящий в себя вдох.
— Ex tenebris te vocavi, Domine, — прошептал Морган, медленно поворачивая ладони книзу. — Те vocavi, et iucem dedisti. Из тьмы я воззвал к Тебе, о Господи. Я воззвал к Тебе, и Ты даровал свет. Nunc dimitis servum tuum secundum verbum tuum in pace. Fiat voluntas tua. Amen. Позволь теперь слуге Твоему уйти с миром согласно воле Твоей. Да исполнится воля Твоя…
Как только он опустил руки, свет, окружавший их, стал понемногу слабеть и вскоре угас, оставив после себя лишь четыре пары кубиков размером с игральные кости, поставленные друг на друга, белые на черные, напоминая башни, в четырех точках, соответствующих сторонам света, позади стульев, на которых они сидели. Как только Келсон нагнулся, чтобы убрать их, две из четырех башен опрокинулись. Они случайно расположились на соломе, покрывающей пол внутри палатки, и не могли стоять устойчиво на ребре, не покачиваясь, как это обычно случается во время сеанса магии. Морган сел в кресло и вздохнул, устало потирая переносицу большим и указательным пальцами, пока Келсон складывал магические кубики в футляр из красной кожи.
Хотя мы не знали об этом ко времени, когда впервые упоминали о магических кубиках в «Возрождении Дерини», стало известно о существовании в нашем мире эквивалента общему заклятию, в котором используются синие и белые свечи вместо черных и белых кубиков. Защитные барьеры поднимаются, как только свечи будут освящены, связаны красной шелковой нитью по две, зажжены и расставлены по краям заклинаемого места, а существуют до тех пор, пока горят свечи.
Кубики можно использовать не только в общем заклятии. Когда Камбер впервые показывает одну из разновидностей их применения Джорему («Святой Камбер»), подчеркивая возможную связь, которую он проводит между маленькими магическими кубиками и огромным кубическим алтарем в подземелье Грекоты, ясно, что он уже давно готов к тому, чтобы испытать действие хотя бы нескольких других пермутаций. Это повергает в ужас Джорема. Необычная демонстрация начинается со стандартной начальной расстановки кубиков — четыре белых в центре и четыре черных по углам, — но затем Камбер меняет местами Prime с Quinte и Quarte с Octave.
Потом Камбер складывает кубики один на другой, передвигая их скорее извне внутрь, чем изнутри наружу (как это делают, когда складывают обычное общее заклятие), в следующем порядке и с определенным конечным результатом: Prime на Quinte, Sixte на Seconde, Septime на Tierce, Quarte на Octave.
Джорем вначале не может обнаружить связь, но Камбер настаивает на продолжении до тех пор, пока его сын не приходит к нужному заключению.
— Я понимаю, куб состоит из восьми чередующихся черных и белых кубиков, — наконец прошептал Джорем. — И алтарь тоже сделан из восьми черных и белых кубов. — Он старался встретить взгляд отца. — Значит, кубы, составляющие алтарь, — часть гигантской матрицы общего заклинания?
Камбер вздохнул и сгреб ладонью кубики в черный бархатный мешочек. Он не поднял глаз и не заговорил, пока не завязал мешочек и не положил его в карман.
— Этого я не знаю. Не думаю, что это имеет отношение к общему заклинанию. Но я начинаю догадываться, что это какая-то матрица. По крайней мере, думаю, что алтарь может быть символом тех кубиков, которые мы использовали. По сути, то, что мы прибегаем к кубикам общего заклятия, — отклонение от нормы. Я уже отыскал наброски целой дюжины других, и наверняка существуют еще варианты. К сожалению, я еще не понял, как они действуют.
— Дюжину разных матриц? — присвистнул Джорем. — Ты попробовал уже какие-нибудь из них?
Камбер покачал головой:
— Я побаиваюсь. Я не имею понятия, что может произойти. С этим в особенности. — Он вновь положил руку на алтарь. — Если алтарь — символ какого-то определенного заклинания, вводимого в силу этим вариантом, что, думаю, весьма вероятно, то тогда эффект от его использования должен быть по-настоящему грандиозным и затрагивать, по-видимому, самую суть наших способностей Дерини. Очевидно, этот алтарь обладает могучей силой, если мы все еще способны различить ее следы по прошествии сотен лет. Кто знает, что мы выпустим на волю, если будем экспериментировать без соответствующих приготовлений? Не надо торопиться.
Камбер и его родня, очевидно, все-таки набрались достаточной смелости, чтобы испытать, по крайней мере, некоторые пермутации, о которых уже упоминал Камбер, так как они на самом деле обнаруживают постройки, начатые таинственным братством Эйрсидов, так и не завершенные, которые впоследствии превратили в место собраний Камберианского Совета. (Каким образом они узнали о возможном существовании Портала внутри легендарного комплекса и набрались мужества, чтобы осмелиться вслепую прыгнуть к нему, история отдельная, которая когда-нибудь будет рассказана.)
В любом случае, вновь обретенные знания продолжали накапливаться в течение следующих десяти-двенадцати лет. Ко времени, когда умер Девин (в конце сентября 917 года), по крайней мере еще одна комбинация кубиков стала обычной частью процедуры, которую проводили в Камберианском Совете, чтобы воздвигнуть и вновь убрать черный с белым кубический алтарь (очень похожий на тот, что находился в подземельях Грекоты), установленный в центре киилля, ритуальной комнаты Совета. Как только весть о смерти Девина разнеслась в округе, члены Совета собрались вместе, Камбер сам возвел алтарь, чтобы взять себя в руки.
Камбер сделал глубокий вдох и заставил свое сознание стереть слова архиепископа, положив палец на грань верхнего левого белого кубика, прежде чем мысленно произнести номен. Prime!
Он не проронил ни слова вслух, но мгновенно кубик засветился изнутри, сияя холодным белым светом.
— Seconde!
Правый верхний кубик тоже замерцал.
— Tierce!
То же произошло и с кубиком, лежащим под первым.
— Quarte!
Активация последнего превратила их в единый неярко сияющий квадрат белого света, белее, чем плита, на которой они лежали. Мгновение Камбер помедлил, чтобы переместить свое восприятие к другой стороне равновесия, с белого на черное, и потом прикоснулся к черному кубику рядом с Prime. Голос Джеффрая казался бессмысленным гулом. Камбер назвал имя первого черного кубика:
— Quinte!