- Эй, малец, где раздобыл лошадку?
- У Фелшара, служивый, - вежливо ответил я, не имея желания грубить этому рослому малому, державшему руку на рукояти меча. Может, он и грузноват, брюхо ловкости тоже не придает, но зачем же искушать судьбу?
- А доказать это можешь?
Я пожал плечами.
- У меня есть квитанция об уплате с печатью Фелшаровой конюшни. И кроме того, - мои пальцы коснулись посоха, который оказался чуточку разогревшимся, - как бы я мог лгать, обладая ЭТИМ?
Взгляд стража упала на посох, и глаза его расширились как совсем недавно у Керкласа.
- Уж больно ты молод, - сказал он, посмотрев на мое лицо.
- Знаю. Все только об этом мне и твердят, с самой весны, - я достал из пояса и развернул тонкий пергаментный лист. - Потрудись лучше взглянуть сюда...
Выражение его лица и ярость, затаившаяся глубоко в глазах, заставили меня насторожиться. И ему не удалось застать меня врасплох.
Я ухитрился не позволить стражнику вырвать у меня пергамент. Вместо этого я выхватил посох из петли - достаточно быстро, чтобы отразить удар его меча. Почти в тот же миг другой конец посоха ударил его по щеке - не очень сильно, но все же чувствительно.
Гэрлок, не дожидаясь понукания, рысью, а потом и галопом припустил в открытые ворота. Закрыть их в одно мгновение не имелось никакой возможности, и мы, проскочив мимо второго стражника, оказались за городской стеной.
- Вор! Конокрад! Держи его! - неслось мне вслед. Под копытами Гэрлока звенели камни. Чтобы не свалиться, мне пришлось отпустить узду и вцепиться в мохнатую гриву. Естественно, я тут же завалился на бок и думал на скаку лишь о том, как бы с кем не столкнуться. Впрочем, обошлось: пешие попрыгали в придорожные канавы, что же до встречных повозок, то мой пони ухитрялся огибать их с удивительной ловкостью. К счастью, как раз в это время к городским воротам Фритауна направлялся поток окрестных хуторян и торговцев продовольствием. Стрелять вдогонку всаднику, скачущему сквозь толпу, означало бы рисковать подстрелить совершенно постороннего человека. А когда толпа на дороге поредела, мы уже находились вне пределов досягаемости. Правда, с башни меня можно было достать из тяжелого арбалета при условии, что таковой, исправный и заряженный, на этой башне имелся.
Вскоре за воротами мостовая оборвалась. Копыта больше не звенели, а глухо стучали по утрамбованной глине. Создавалось впечатление, что в этом краю дороги мостили лишь в пределах города. Впрочем земляной большак почти не размыло недавними дождями.
За первым перекрестком Гэрлок перешел на рысь, а потом и на шаг.
- Хорошая лошадка, - я потрепал его по холке, стараясь не задеть рубец от кнута.
Пони фыркнул.
- Согласен, мне они тоже не понравились.
Я оглянулся на дорогу. С такого расстояния ворота виделись темным пятном, но было ясно, что никакие всадники нам вдогонку не скакали. Поток путников и подвод по-прежнему двигался в одном направлении, вливаясь под арку между башнями.
Лишь теперь, переведя дух, я понял, что до сих пор судорожно сжимаю посох, который больше не был теплым на ощупь. Зато оказалось, что дополнительная ременная петля лопнула - видать, когда я вырвал посох, чтобы защититься от стражника. Кое-как связав оборванные концы, я приладил посох на место. Покончив с этим, я посмотрел на дорогу и увидел чуть ли не перед самым носом выветренный прямоугольный каменный столб с надписью: "Хрисбарг - 40 к.".
Усевшись поровнее и взявшись за поводья, я направил пони под уклон, в направлении Хрисбарга.
Стоило отметить, что событий с утра произошло гораздо больше, чем можно было ожидать. Подвергнуться нападению грабителя, герцогского стражника... Не слишком ли много для одного неполного дня? Это при том, что у меня нет точного представления, куда держать путь. Хотя этот Хрисбарг, вроде бы, находится там, откуда можно попасть к Рассветным, а в конечном счете и Закатным Отрогам.
Поднимут ли стражники из Фритауна шум из-за случившегося у ворот? Не захотят ли они отыграться на других членах группы? Впрочем, остальные могли покинуть город, пока я торговался с Керкласом насчет лошади.
Конечно, мне стоило бы выбраться из Фритауна, не поднимая такого шума. Случившегося не изменишь, но эта история грозила аукнуться впоследствии, в самое неподходящее время.
Вот с такими мыслями и пустились мы с Гэрлоком в долгий путь к Хрисбаргу.
По дороге стучали копыта, а над ней, суля нешуточный дождь, сгущались тучи.
XX
Жалкие угольки, тлеющие в камине, не могут наполнить теплом общую залу, но доброжелательная улыбка человека в белом кажется согревающей.
- Хозяин! - окликает он. - Нельзя ли растопить камин пожарче?
Сидящая в полутьме за угловым столиком женщина смотрит на вышедшего вперед кряжистого, пузатого трактирщика в бесформенных штанах, поношенной тунике и заляпанном полотняном фартуке.
- Прошу прощения, мой господин, но у нас нет ни дров, ни угля. Никакого топлива, кроме той малости, что уже горит. Черные ублюдки отрезали нас от поставщиков, и простому люду приходится мерзнуть.
Немногочисленные посетители реагируют одобрительным гомоном
- Тогда принеси мне камней.
- Камней?
- Ну да, камней. Ты ведь хочешь, чтобы в трактире стало теплее?
Недоумевающий трактирщик кланяется и пятится. Улыбчивый человек в белом оборачивается к сидящей рядом с ним женщине, лицо которой скрыто под вуалью, и что-то ей говорит. Так тихо, что даже стоящей совсем рядом прислужнице не удается ничего разобрать.
У кухонной двери толстяк-трактирщик обменивается парой слов с молодой беременной женщиной. Она исчезает, а он остается в дверях, таращась в холодную, полутемную залу.
Сидящая в углу женщина подается вперед. Капюшон ее плаща откидывается, открывая чистые линии юного лица и рыжее пламя волос.
Какой-то худощавый мужчина, ухмыляясь в нечесаную бороду, встает из-за своего стола и направляется к ней. Рука его касается рукоятки засунутого за пояс ножа.
Рыжеволосая поднимает на него глаза.
- Вижу, милашка, что тебе нужен мужчина, - произносит неряшливый бородач.
- Если и нужен, то не такой, как ты.
Никто в трактире не обращает на эту сцену ни малейшего внимания.
- Ах ты наглая потаскушка! Вздумала грубить, вот как?
- Ничего подобного, - невозмутимо отзывается рыжеволосая, глядя сквозь него. - Я только указала на очевидное.
Однако ее спокойная уверенность не смущает навязчивого бородача, который тянется за стулом.
- Я тебя не приглашала, - замечает девушка.
- Обойдусь без приглашения, - рычит он, окидывая ее похотливым взглядом, и садится рядом.
Ее посох и нога приходят в движение одновременно.
И стул и бородач падают на посыпанный песком дощатый пол.