— Радость, ненависть, гнев, любовь, страх, надежда. — Эрл подумав, добавил: — Это невозможно объяснить. Это надо прочувствовать на себе. Для существ, подобным нам, это очевидно; дается при рождении.
— Стимулятор?
— Противодействие, проигрыш, удача, открытие, успех. — Эрл остановился, думая, как ему объяснить неживой машине то, что чувствует, чем живет человек. — Я не могу пояснить тебе больше того, что уже сказано. Тебе или понятно то, что я сказал, или нет. Похоже, ты не уверен.
Воздух донес фразы:
— Нехватка данных для характеристики процесса. Необходимо детальное исследование для дальнейшего уточнения.
Горлик исчез…
Он исчез внезапно, неожиданно; только что он стоял, напряженно вглядываясь в небо, ожидая ответов и вопросов, мгновение — и его нет, а вакуум, образовавшийся на его месте, быстро заполнялся воздухом.
Лолис вскрикнула:
— Я почувствовала это! Словно огромная лапа схватила и унесла его прочь. Я стояла как раз позади него и все видела!
— Он должен быть где-то здесь, недалеко, — предположил Карн, внимательно осматривая примятую траву на месте, где только что стоял Горлик, — мы должны осмотреть все вокруг и попытаться найти его.
— Нет, — сказал Эрл, — это будет лишь потерянным временем. Мы все прекрасно понимаем, что произошло.
— Тормайл, — медленно сказал Дарока, — вы полагаете, что это его рук дело?
— Вы же слышали его последнюю фразу. Надо ли что-то еще объяснять?
— Образец существа, взятый для детального исследования, — Мари покачала головой, чувствуя неожиданный страх, — чертовски скверно. Мне не нравился Горлик, но он, по крайней мере, был человеческим творением. Не то, что это… — она смотрела на долину, скалы, растения, лежавшие перед ними, — может, нам лучше вернуться на корабль?
Это не давало ничего и, кроме всего прочего, оказалось просто невозможным. Входной люк оказался закрытым, намертво запаянным. И хотели они этого или нет, но им придется остаться снаружи. Люди инстинктивно собрались поближе друг к другу, словно ощущая приближение грозы.
Майенн спросила тревожно:
— Эрл, что он сделает с ним?
— С Горликом? Подвергнет исследованию.
— Но как?
— Я не знаю.
— Он убьет его?
Дюмарест нетерпеливо кивнул. Горлик исчез, и не требовалось много воображения, чтобы представить дальнейшее. Тормайл разберет его на части, на молекулы — исследуя дотошно и скрупулезно — и постарается найти ответ на вопрос, оказавшийся для него непонятным: что называют эмоциями прилетевшие существа. Впрочем, может, этот планетарный интеллект способен проводить тест без разрушения тела.
— Он наблюдает за нами, — произнес Чом немного брезгливо, — я просто кожей чувствую его взгляд. Словно маленькие иголочки вонзаются в мою кожу по всей поверхности.
— Но ведь он занят сейчас, — предположила Мари, — у него сейчас нет времени на оставшихся.
— Мозг, подобный ему, способен делать тысячу дел одновременно. Неужели ты полагаешь, что он похож на нас? Да и неужели ты сама никогда не делала два дела одновременно?
— Да, — согласилась она, — и часто.
— А у тебя только небольшой мозг, — внушительно говорил Чом, — так подумай, на что способен Тормайл. Это просто невероятно.
Чом вздрогнул слегка, и сжался, словно стараясь уйти от испытывающего, просвечивающего внешнего взгляда. Это чувство испытали все: инстинктивное желание убежать, спрятаться в убежище и переждать опасность. Но все в то же время понимали, насколько бессмыслен был бы подобный поступок.
Дюмарест произнес:
— По-моему, сейчас нам лучше перекусить. Давайте наберем фруктов и поищем что-нибудь еще.
— Ты думаешь, нам не опасно сейчас идти туда? — Мари кивнула в сторону рощи, — после всего случившегося?
— И ведь ты не хотел идти на поиски Горлика, говоря о потере времени, — напомнил Карн.
— Я и сейчас в этом уверен. Но я имею в виду не поиски Горлика. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, ничего не делая. Тормайл все равно сделает по-своему, и мы не в силах помешать ему.
— Хорошенькая философия, — ухмыльнулся Чом. — Эрл, оказывается не все можно решить с помощью ножа, не так ли? Но нам необходимо найти выход. Мы обязаны каким-то образом купить свою свободу у этого чудовища. У кого есть идеи?
Голоса спутников стихли за спиной Дюмареста, который решил пройтись в сторону близкой рощи. Майенн шла рядом с ним. Заросли, сквозь которые они пробирались, были густыми, но листья оказались мягкими и лишенными колючек. Они услышали журчание воды и, пройдя немного влево, увидели серебристый ручеек, бегущий среди камней под деревьями. На низко склонившихся к воде ветках висели сочные плоды. Эрл сорвал несколько, предложил Майенн и расположился на берегу, отдыхая и наслаждаясь сладостью фруктов.
Майенн сказала задумчиво:
— Ведь мы не собираемся оставаться здесь навсегда, Эрл?
— Мы пока ничего не знаем.
— Я чувствую, что скоро что-то произойдет. Страшное и непонятное, — она сидела рядом с Эрлом, чуть сбоку, ее золотистые волосы щекотали его щеку, — так много случилось за такой короткий срок, — пробормотала она, — всего несколько дней назад моя жизнь казалась мне устоявшейся и определенной. Работа, путешествия и ожидание неотвратимо приближающейся старости. Эрл, ты знаешь, что случается со старыми Дженками? Они опускаются все ниже и ниже, нищенствуют, бедствуют. Лишь очень немногим из них удается накопить достаточно средств, чтобы открыть свое дело, свою школу или удачно выйти замуж. Но существует слишком мало мужчин, которые хотят связывать судьбу с женщинами сомнительной репутации и образа жизни, как о нас говорит молва. И поэтому многие из нас совершают самоубийства. Слышишь, Эрл?
Он кивнул, размышляя.
— Ты находишь это странным? Но это лишь потому, что ты не представляешь, насколько больно и горько стареть, видя, как умирает твоя часть, твой голос; он теряет силу, тембр, гибкость, становится ломким и скрипучим. А для Дженки подобное равносильно смерти. И поэтому лучше уйти из жизни, чем влачить жалкое существование, вызывая лишь насмешки окружающих. Каждая из нас носит с собой маленький талисман, в котором содержится яд. Такая смерть быстра и безболезненна.
— Ты об этом достоверно не знаешь, во-первых, — сказал он, — а во-вторых, тебе совершенно незачем умирать.
— С помощью яда — конечно. Правда, совсем недавно я думала об этом, но потом встретила тебя, и… — она замолчала, пытаясь справиться со своими чувствами, — я люблю тебя, Эрл. Моя жизнь, наверное, только началась, когда я встретила тебя. Хотя я до сих пор не верю, что ты тоже любишь, что моя любовь не безответна.
— Почему же?
— Потому что я — Дженка.
— Ты женщина, которая способна петь, как Бог, — поправил он ее, — и ты дала мне очень много счастья.
— Как и те, другие? — она коснулась его щеки, ласково пощекотала волосы, шею, не слыша его ответа.
— Да. Как и другие, — снова повторила она, но на этот раз словно ответив самой себе, — правда, их сейчас нет с тобой рядом, и я победила. Но это всего лишь на время. На время, пока мы вместе.
Ручей звонко журчал, и Эрл думал, откуда и куда он течет. Он решил, что начало находится где-то недалеко, в скалах, а кончается там, где уже не действует специальное силовое поле, созданное Тормайлом в долине. Эрл доел последний сочный плод и присел у воды, чтобы умыться. Вода была прохладной, насыщенной пузырьками воздуха; на губах остался привкус железа.