Библиотеку я нашел случайно. Шел по одному из коридоров и увидел маленькую дверь. А за дверью зал с высокими потолками. Крикнешь — будет эхо. У круглых стен — стеллажи с книгами. Я такие залы только в кино видел. И пусто…
Бродить по замку никто не запрещает. Просто ребята устают после полетов. А у меня полетов нет.
Вчера я сидел в кресле у окна до ночи. Смотрел на горы и думал о ребятах. Наверное, Леське-скрипачке тут бы понравилось. Настоящий замок, как в фильмах и в книжках. С галереями и переходами и узкими коридорами. С настоящими каминами и факелами.
Ноги болят. Они теперь не перестают болеть. Я пытаюсь ходить, только без Тимура еще не получается. Он говорит, что это из-за того, что мышцы слабые. А я думаю, что просто боюсь.
Тимур не всегда со мной. Ему интересней с ребятами. Там шутят, болтают, смеются. Он умеет дружить. Со мной ему скучно, наверное. Я не обижаюсь. А чего тут обижаться? И мне нравится сидеть здесь в одиночку. Это думать не мешает.
Дверь в библиотеку со скрипом открывается. Я оборачиваюсь. Держа перед собой факел, входит Леку. Видит меня и вздыхает.
— А, это ты… Чего сидишь в темноте?
Я жму плечами. Сижу… нравится.
Леку странный. Фиона простая, может смеяться, шутить. Может быть, потому что совсем молодая, лет на десять старше нас. А Леку много лет. Он строгий. Говорит мало и только по делу. Айше говорит, что он хороший учитель. Я не знаю. Он не разрешает мне ходить на занятия.
— В библиотеке принято книжки читать, юноша. А не в окошки глядеть, — говорит он, ставя факел в крепление на стене. Я зажмуриваюсь. Даже такой свет слишком яркий после темени за окном, — Или у тебя с чтением так же как с полетами?
Краснею. О полетах все говорят. Лейка сказала вчера, что когда ты в небе, о плохом не думаешь. Просто летишь. Как будто ты — часть ветра. И еще, когда летишь, понимаешь что правда, что нет. Что стоит делать, и чего делать не стоит. Наверное, поэтому нас и учат летать.
— Я научусь, — говорю я глухо.
— Летать или читать? — усмехается Леку.
— Читать я умею.
Он встает и идет к полкам. Возвращается через минуту с какой-то книгой в руках. Бросает ее мне на колени.
— Держи. Прочти ее.
Я осторожно беру ее в руки. Тяжелая. А обложка мягкая, как будто из кожи. Надписей нет.
Смотрю на Леку. Мотаю головой.
— Не буду.
— Почему?
— Не хочу.
Старик нагибается, забирает у меня из рук книгу и смеется.
— Вот и с ногами так же, мальчик. Захоти.
Ночью я просыпаюсь от птичьего крика за окном. Резко сажусь и смотрю в ночное небо. Луну пересекает крылатая тень.
Гарпии. Стражи.
Вспоминаю хищный клюв и медное оперение и вздрагиваю.
Уснуть снова не удается. Слишком ярко светит луна. Слишком свеж в памяти вечерний разговор с Леку.
Я пододвигаюсь к краю кровати и свешиваю ноги вниз. Рука привычно тянется к костылям. Одергиваю себя. Надо встать. Самому.
Просто захоти.
Переношу тяжесть тела на ноги и встаю. Ноги сразу же начинают дрожать. Но не так сильно, как еще вчера. Теперь нужно сделать шаг. Делаю глубокий вдох и шагаю вперед. Получается. Я даже не заваливаюсь в сторону. Еще один шаг. И еще один.
Останавливаюсь у окна, прислоняюсь к стене. Со лба течет пот.
Я смотрю на темнеющие горы, на звезды и на светлеющее где-то далеко, на востоке, небо, и понимаю, что все это по-настоящему. Я хожу. Я горбун, калека, урод, но я хожу. И я смогу летать.
Возвращаться в кровать легче и труднее одновременно. Легче, потому что знаешь сколько тебе идти. Всего три шага. Труднее, потому что в ногах страшная усталость. Сажусь на кровать и вместо того, чтобы уложить ноги руками, пытаюсь сделать это сам. Движение дается с трудом.
Но я могу это сделать.
Я ложусь поудобнее, укрываюсь с головой одеялом и принимаюсь мечтать.
Утром самое тяжелое — не смотреть на костыли. Они стоят, прислоненные к прикроватной тумбочке.
Я решительно встаю на ноги и иду в ванную. До нее дальше, чем до окна. Шагов десять, не меньше. Но дойти получается едва ли не быстрее, чем ночью. Ноги словно стали крепче за прошедшие часы. Они болят и подкашиваются, и со стороны я наверное очень глупо выгляжу. Но у меня получается и стоять, и идти.
Не знаю, доковыляю ли до зала занятий. Решаю попробовать.
В коридоре никого. Я вышел с запасом времени. Все еще спят. Иду, придерживаясь одной рукой об стену. Вроде пока не падаю.
Без костылей непривычно. И как-то неуютно. Как будто голый, что ли. Странное чувство.
Прохожу примерно полдороги и сваливаюсь на пол. Пару минут сижу, вдыхая режущий легкие прохладный воздух. Хочется закричать. И спрятаться поскорее, чтобы никто не видел, как я здесь сижу.
Но прятаться вечно — глупо. А от крика никакого толка. Приходится вставать. Иду дальше, опираясь о стену. Считаю шаги. Сбиваюсь на сотом. Потом просто иду, думая лишь о том, как дойти. Коридор кажется бесконечным.
Останавливаюсь у знакомой двери и поворачиваю ручку.
Дошел.
Минут через сорок слышу голоса из коридора. Ребята идут на занятие.
Первыми появляются близнецы. Они как обычно о чем-то спорят.
— Лейка, брось ты эту затею! Ничего не выйдет.
— Еще как выйдет! Ты завидуешь, что тебе первому это мысль в голову не пришла!
— Ну, коне-е-е-чно, — тянет Лата, — Посмотрим, что у тебя выйдет…