— Пойдем.
В комнате Тимура на столе, на кровати, повсюду, разбросаны фотографии. Мне хватает взгляда, чтобы понять, кто на них изображен. Улыбающиеся лица, взгляды. Семья.
Я вспоминаю его слова.
Я найду того ублюдка на "Паджеро" и уничтожу. Мне надо летать.
Он же созванивался с теткой-капитаном с Япеева. И узнал, все, что ему надо было, сегодня утром, пока мы спали.
— Саша, ты в компьютерах как? Разбираешься?
Она смотрит на меня как на дурака.
— Немного. А что?
— Что нужно, чтобы адрес человека найти?
— В интернете?
Я пожимаю плечами. Мне откуда знать, наверное, в интернете.
— Фамилию с именем знать, — говорит она, — И сайт, на котором адресная книга города есть.
Я киваю на компьютер:
— Включай.
Нам не приходится ничего искать. Последней открытой страницей в интернете как раз стоит адрес.
— Знаешь, где это? — спрашиваю я.
— В Ново-Савиновском, — называет она район, — Рядом с Аквапарком.
Я запоминаю адрес и выскакиваю на кухню за деньгами.
— Поехали, — кричу я на ходу. Сашка уже обувается, — Сможешь дом найти?
— Смогу.
Такси едет нестерпимо долго. Я почти рычу на водителя, но понимаю, что он не виноват. Мне просто кажется, что каждая секунда длится почти вечность.
Сашка сидит сзади и испуганно смотрит на меня, не задавая вопросов. И то хорошо.
Водитель подвозит нас почти к самому дому. Я расплачиваюсь и командую:
— Саша, быстрее.
Я не знаю, что именно он хочет сделать. Тим же отчаянный, самый бесшабашный и сумасшедший человек, которого я знаю.
Мы бежим к подъезду и натыкаемся на дверь с кодовым замком. Как назло, никого вокруг нет.
— Бл…ь, — ругается она совсем как мальчишка, — Что делать?
Я смотрю наверх. Окна в коридорах и на лестницах как обычно открыты.
Ну и что, что она увидит?
Есть вещи поважнее.
Тело само знает, что ему делать. Я с ходу, как когда-то Леку, ухожу в полет, наверх. Саша внизу испуганно кричит.
Приземляюсь на козырьке подъезда и запрыгиваю внутрь. Этажа я не знаю, значит, надо будет искать так.
Один этаж, второй, третий, четвертый…а их четырнадцать. Бегать для меня все еще трудно, месяц назад я и ходить-то не мог.
Тимур, дурак, ну что же ты делаешь?
Зачем?
Ведь их не вернешь, уже никогда не вернешь.
На шестом останавливаюсь, прислоняюсь на секунду к стене. Со лба градом льется пот, сердце колотится словно выпрыгнуть хочет.
Лишь бы успеть.
Я отрываюсь от стены и бегу дальше.
Нахожу его на десятом. Он сидит на лестнице, опустив голову.
Он сам нашел бы сотню слов, чтобы меня обругать за такую глупость. А я просто тяжело бухаюсь рядом и молчу.
— Я не смог, — говорит он тихо, — Не смог убить. Думал об этом, все просчитывал, а как до дела дошло, не смог.
Я закрываю глаза и облегченно выдыхаю.
Тимур мне еще что-то рассказывает вперемешку с плачем, а я могу только думать о том, что теперь уж точно все будет хорошо. Меня не пугает даже то, что сейчас Саше надо будет что-то врать.
Всё закончилось.
Эпилог
Три года спустя мы собираемся у старой ивы на озере Кабан. Я приезжаю первым и смотрю на воду, покрытую ряской и утку-маму, которая ведет за собой по воде пятерых маленьких утят. Меня они совсем не боятся. Утка-мама знает, что у меня всегда припасен с собой кусок хлеба для нее и для ее детей.
Я крошу в воду белый хлеб, смотрю как его поддевают клювами утята и улыбаюсь собственным мыслям.
В кармане отчаянно трезвонит мобильник.