На следующий день сам собой организовался мини-военный совет из меня, Традорна и Раскуна. Похоже, императрица нажаловалась, что я собрался сунуть голову в пасть льву.
Или львам.
Пришлось повторить все аргументы, которые я уже приводил Ролане и Ресею, нашим «силовикам». Собеседники со мной согласились, но заявили, что в столицу должен лететь кто-то менее значимый для Империи. Какой-нибудь гонец или фельдъегерь, по их мнению, вполне бы справился с этой задачей.
Вот сразу видно — эта страна не знает, что такое дипломатия и обмен посольствами. Не с кем оттачивать мастерство вежливых оскорблений и искусство скрытых между строк оплеух.
— Да как вы не понимаете, — доказывал я, — нельзя начинать знакомство СНС и Империи с того, что кто-то незаметно подбросит в столичное управление КОС письмо с посланием императрицы. Несолидно.
Собеседники согласно кивали, но категорически отказывались с моей кандидатурой в качестве посла.
В конце концов, Традорн сослался на дела и покинул нашу компанию. Раскун посмотрел вслед уходящему Главкому, вздохнул и повернулся ко мне.
— Сами до этого додумались или ваши аналитики из отдела «М» подсказали? — хмуро спросил он.
Оставалось только удивленно открыть рот.
— Все-таки настоящий профессионал, — завистливо протянул внутренний голос. — Интересно, а нам удастся хоть когда-нибудь его переиграть?
— Вы что-то имеете против моих молодых манульчиков? — преувеличенно бодро спросил я.
— Да нет, хотите поиграть в шпионов — ваше право! — ответил Раскун. — Меня интересует другое.
— Что же? — хорошо, что разговор свернул со скользкой темы взаимной слежки.
— Если перестанете перебивать, то, надеюсь, расскажу, — сердито сказал глава тайной полиции.
— Молчу! Слушаю!
— Итак, Сергей, а чем на самом деле вызвано ваше столь самоубийственное желание? Только не надо мне снова рассказывать обо всех тонкостях текущей политической ситуации, — он протестующее замахал руками, — это все я просчитал еще пять дней назад и ждал, когда сами до этого дойдете. Рад, что не ошибся в вас. Только вот самому… лично… зачем? Если говорить суровым военным языком Традорна: «Генералы лично в атаку не ходят». Ваше место во дворце, в генштабе, да в вашем батальоне, в конце концов, а не во вражеской столице.
Внезапно я почувствовал острое желание высказаться, поделиться ночными терзаниями. Раскун, конечно, не является моим лучшим другом или человеком, вызывающим приступы откровенности, но он, по-моему, наилучший кандидат в слушатели: не будет меня утешать, гладить по голове и приговаривать, что это ерунда, что все правильно, так и надо действовать. Да и кто, как не бывший начальник управления КОС, владеет объективной информацией и может оценить — вред или пользу я принес этой стране. Сколько можно вариться в собственном соку? Пусть человек со стороны развеет сомнения или окончательно уничтожит надежды на самооправдание.
Вздохнул, выполз из кресла и выложил все бывшему комиссару. Вывалил, так сказать, груз сомнений на невинного слушателя.
На протяжении всего рассказа мимика Раскуна ярко отражала смену его настроения. Сначала слушал меня с вежливой скукой, затем оживился, дальше даже пытался пару раз перебить меня, но я не дал ему такого шанса. Дослушивал же с видом человека, которого распирает от нетерпения поделиться своими мыслями.
— Уф, сразу легче стало, — такими словами закончился мой рассказ.
А ведь и вправду так! Когда смотришь при дневном свете на свои ночные страхи, они кажутся каким-то несерьезными, смешными и детскими. Но, к сожалению, наступает следующая ночь, и все начинается заново…
— И это вас так мучило? — нетерпеливо спросил Раскун, как только я закрыл рот. — Ради этого вы решили пожертвовать собой? Искупить свою вину перед Норэлтиром?
На всякий случай не стал делиться с ним предположением, что попал в сказку. Совсем обошел вниманием в рассказе и свою предыдущую жизнь.
— Честно говоря, не ожидал таких романтических бредней от человека, хм… — он поморщился. — От манула, одиночку, или почти в одиночку, свергнувшего законное правительство и захватившего власть в целой области за неделю! Появился невесть откуда, из леса, и обвел вокруг пальца Комитет Общественного Спасения и армию!
— А теперь он, видите ли, размышляет, — глава тайной полиции не на шутку распалился, — думает он, понимаете ли, сомнения его гложут — а надо ли было вмешиваться? Не поймите меня превратно, я сам состоял на службе у СНС в достаточно высокой должности и ощущал себя вполне лояльным членом общества. Но вот именно по долгу службы имел доступ к информации, которую рядовому гражданину знать не положено. И размышлять время находилось. Если бы вы, Сергей, не появились, то, вполне возможно, я бы вас выдумал и сам возглавил сопротивление Совету. Мы были в тупике. В политическом и экономическом ТУ — ПИ — КЕ.
Он произнес это слово именно так — по слогам и большими буквами.
— Я же вам почему сначала поверил, ну или почти поверил? — то ли рассказывал, то ли размышлял вслух Раскун. — Ваша операция «Клапан» как нельзя лучше наложилась на мои размышления о выходе из создавшейся ситуации. Как сейчас помню, подумал, что и в столице, оказывается, умные люди есть — понимают настроение на окраинах.
— А что касается методов и средств, выбранных вами, Сергей… Не надо излишне драматизировать ситуацию. Вы никого не заставляли, никого не шантажировали, никому руки не выкручивали. Умные люди, к которым я причисляю, с вашего позволения, и себя, и Традорна, и Маимаца увидели в вас надежду. Действительно, название вашей партии вполне соответствует тому, чего от нее ожидает народ.
— Это если мыслить в масштабах страны, — перебил я, — а давайте посмотрим на жизнь обычного человека — жителя этого города, например. Разве ему плохо жилось при СНС? А будет ли ему лучше, когда начнется война? Хорошо хоть, мы отказались от всеобщей мобилизации. Но погибнут люди. Пусть добровольцы, пусть сами выбрали для себя такой способ заработать на жизнь, но смерть придет в дома местных жителей. А кто виноват?
— Не надо брать на себя сверх необходимого, — отрезал Раскун. — В конце концов, они сами проголосовали за вашу партию. И радостно приветствовали императрицу, отвергнув власть Совета.
— Не всем дано додуматься до того, что это приведет к войне, — ответил я, — бойню развяжем мы, а умирать им.
— Не считайте меня циником, — устало сказал бывший комиссар, — но люди для того и выбирают вождей, чтобы не забивать голову глобальными проблемами. Если есть работа, а мясо и хлеб на рынке стоят дешево, на улицах чисто, спокойно по ночам, то проблемы государственного масштаба большинство населения не волнуют!
— Теория управления стадом? — грустно спросил я.
Раскун рассмеялся и погрозил мне пальцем:
— Не ловите меня на словах. Я этого не говорил.
— Да поймите вы, — внезапно он почти сорвался на крик. — Нет других методов и средств. Вы представляете себе другое развитие событий? Мы объявляем Ролану императрицей и сразу же ставим в известность об этом Совет Народного Спасения.
— Можете не продолжать, господин Раскун, — мрачно сказал я. — Все это мы обсуждали в прошлом году. Правительственные войска проламывают нашу хлипкую оборону, по всей области на висельницах и эшафотах члены партии, мы все в бегах.
— Вот именно! Сергей, мне тем более непонятно, почему я должен сейчас приводить ваши же доводы?! Все сделано единственно верным способом и других вариантов нет. Посмотрите, как будущая война подстегнула развитие науки и техники! А ведь никто не говорит, что будут большие потери с обеих сторон. Благодаря вашим замечательным идеям, у нас есть шанс настолько запугать противника, что он побежит без оглядки с поля боя, даже не начав стрелять. Одна только бомбардировка с «летающих крепостей» способна повергнуть в панику республиканские войска до соприкосновения с нашей обороной. Мы же воевали последний раз триста лет назад. Да и то, что это была за война — целая армия восставших против Тысячи. Избиение младенцев. Перестаньте казнить себя за несуществующие грехи. Ваши действия — благо для Норэлтира, уж поверьте человеку, который знал о плачевном состоянии страны побольше других. В Зарундии уже каменоломен и лесоповалов не хватало, чтобы обеспечить работой всех политзаключенных. И выкиньте из головы эти глупости с поездкой в столицу.
— А кто лучше меня справится с этой задачей? — угрюмо спросил я.
— Пожалуй, никто, — легко согласился Раскун. — Мне кажется, что вы уже все решили, или ошибаюсь?
— Решил, — твердо ответил я.
Надеюсь, хоть прозвучало уверенно, чего не скажешь о внутреннем настроении.
— Удачи в вашем нелегком деле. Как вы хотите это осуществить, Сергей?
Повисла пауза в разговоре…
Если бы я знал! Он чертовски удачно убедил меня в том, что все, сделанное мной, сделано во благо Норэлтира и ради благоденствия потомков.
— И зачем нам теперь в столицу? — вежливо спросил внутренний голос. — Нет никакой необходимости в самоубийстве, трусливый манул.
— Чего это сразу трусливый? — сердито спросил я сам себя.
— А кто же еще? — удивилась совесть. — Честно дошел в своих рассуждениях до того, что наследил в сказке своими грязными мохнатыми лапами и вместо исправления содеянного замыслил героически погибнуть.
Хм, определенная правда в этих обвинениях присутствовала. Хотя меня больше привлекала мысль, что со смертью моего бренного кошачьего тела в Норэлтире, душа (или что там составляет нашу сущность?) вернется в зимний лес на лыжную прогулку в человеческом обличье.
Риск? Безусловно, но остаться навсегда в теле манула… Пусть даже в этом чудесном, чистом, где-то даже наивном, мире с настоящими друзьями…
А как же тогда любовь, дети? Сомнительно в это в Норэлтире как-то…
Теперь же, когда Раскун в пух и прах разбил мою личную идеологическую базу для поездки в столицу, как-то расхотелось настолько сильно рисковать своей красивой пушистой шкурой. С них ведь станется, я имею ввиду СНС, сделать из горе-посла чучело и выставить на главной площади столицы: «Смотрите, мол, так будет со всеми мятежниками!»
Так. Отказываться от поездки ни в коем случае нельзя — она жизненно необходима для выживания Империи, но как вернуться живым?
Раскун терпеливо ждал ответа.
Когда ему это надоело, он тихонько кашлянул, напоминая, что все еще ждет.
Правду сказать? Сколько можно изображать «великого и непогрешимого манула, который знает всё»?
— Честно говоря, господин комиссар, — иногда я позволял себе так его называть. — У меня нет четкого плана поездки в столицу. Конкретно сейчас на рассмотрении два варианта: парадный и скрытный.
— А поподробнее? — заинтересовался глава тайной полиции.
Я кратко изложил оба плана поездки — с приземлением перед зданием СНС на эскадрилье летучек, и с тайным проникновением на заседание уже упомянутого высшего органа власти.
Оба варианта Раскун категорически забраковал.
Он не стал смеяться.
Не стал корчиться и показывать пальцем.
Пристально посмотрел на меня, почесал за ухом и проронил:
— Хм, такого бреда я не слышал со времен курсов по выживанию в условиях Зарундии. Тогда лектор, никогда не покидавший столицы, рассказывал нам сказки, как легко и просто офицеру КОС затеряться среди заключенных.
Лучше бы развеселился. А так это выглядело, как будто он искренне огорчен моей тупостью.
Потом его лицо внезапно озарилось неподдельной радостью:
— Вы меня разыгрываете, Сергей? — Раскун светился пониманием происходящего. — Каков же настоящий план? Не томите — рассказывайте. Горю желанием приобщиться к вашей изощренной коварности.
Вот это оплеуха! Что делать? Как поддержать реноме прожженного ловкача и авантюриста, фонтанирующего нестандартными идеями?
Да никак!
Пусть все идет как идет. Сам понимаю, что глупость предложил. Ролана с Ресеем считают меня непревзойденным гением, поэтому даже не попытались проверить мои идеи на «прочность» и «изгиб», а вот Раскун не поленился подумать и проанализировать последствия подобных действий.
— Нет у меня других идей, — буркнул я, — это, действительно, все, что у меня было. Сам понимаю, что слабенько, но другого нет. Причина — полное отсутствие знаний об оперативной обстановке в столице и образе жизни Совета. Мне даже неизвестно, когда и где они собираются вместе для принятия решений. Как можно в таких условиях разработать более-менее жизненные планы? Я не маг и не супергерой, вы слишком много от меня хотите. И самым надежным моим планом было посоветоваться с вами, попросить помощи и совета. Вот так.
Собеседник откинулся на спинку кресла и задумался, меланхолично разглядывая мою скромную персону.
— Сергей, вы удивили меня в очередной раз, — наконец произнес он. — Лично я никогда бы не признался в собственной некомпетентности или слабости перед своим подчиненным или коллегой, а уж подавно не попросил бы у них помощи. Воистину только сильный человек не боится показаться слабым.
— Господин тайный министр, — бодро сказал я, — спасибо за столь лестную оценку моих действий, но меня больше интересуют практические советы. И еще, не человек — манул.
— Извините, иногда буквально забываю, кто передо мною, — ответил Раскун, — настолько ваш внутренний мир не соответствует внешнему облику животного. Пусть и легендарного. Хм, а ведь я до сих пор воспринимаю вас, как своего коллегу в облике большого кота. Удачно же вы тогда с этим, как его, «Оберкотом» мне мозги припудрили.
Мы дружно улыбнулись и отсалютовали друг другу бокалами с вином. Это Традорн, как офицер старой школы, предпочитал крепкие напитки. В разговоре же с бывшим комиссаром мы обычно обходились легкими винами. «Давайте вырабатывать у себя аристократические вкусы, раз уж мы при императорском дворе», — говорил Раскун.
— Итак, — начальник тайной полиции устроился в кресле поудобнее, — начнем сначала. Наша задача — вручить Совету Народного Спасения манифест императрицы. То есть известить республику о провозглашении на ее территории Норэлтирской империи. Так?
— Да.
— И при этом наш посол, а это будете вы, должен вернуться живым?
— Хотелось бы, — вздохнул я.
Раскун встал со своего места и начал расхаживать по кабинету. Потом сел, открыл стол и начал рыться в каких-то бумагах.
— Тьфу, карударщина какая-то! — в сердцах сказал он. — Вот не поверите, ничего в голову не лезет. Стоит перед глазами картина, как вы высаживаетесь с морской пехотой перед зданием Совета и все.
— Вот-вот, — ехидно сказал я. — И у меня такой же мозговой затор. А может, получится?
— Что получится? — недоуменно спросил Раскун.
— С пехотинцами, на площадь? — я помахал лапами в воздухе, изображая планирующие летучки.
— Ерунда! — категорично отрезал бывший комиссар. — Вас перестреляют еще в воздухе. На ключевых высотах еще за два-три квартала до цели круглосуточно дежурят стрелки. Да и полеты в том районе запрещены всем, кроме летучек Совета. Думаете, кроме вас, никому в голову не приходило, что здание Совета можно атаковать с воздуха? Уж до этого наши спецы из упомянутого вами в нашу первую встречу отдела «Ц» додумались.
— Отдел «Ц», господин министр? Да я эту структуру по ходу разговора придумал. Импровизация. Да и вы признались, что впервые о ней слышите.
— Вы немного неправильно произносите человеческие слова, — сказал Раскун, — очевидно особенности строения горла манула. Мне тогда послышалось «ТСЕ». Это я потом уже догадался, но поздно — выборы уже прошли. Остается только подивиться столь чудному совпадению. А так вы назвали неизвестный мне отдел и я поверил.
Вот это да! Сам себя уже боюсь. Или с похмелья обостряется интуиция?
— Даже не думайте об этом, Сергей, — подвел итог обсуждению моего плана глава тайной полиции, — совершенно нереально.
— А что реально?
— Подождите, дайте сосредоточится, какая-то мысль ускользает… Стоп! Кажется, есть! Какой сегодня день?
Нашел у кого спросить! Да, у меня плохая память на названия. Я точно знаю, что сегодня понедельник (его аналог по нашим земным меркам) третьей недели где-то августа. Через несколько дней ровно год моего пребывания в этой стране. Но вот вспомнить местные названия месяцев и дней недели…
— Фывапра, ко мне! — Раскун нетерпеливо крикнул своего племянника, исполнявшего в последнее время обязанности адъютанта.
Уточнив у него дату, министр что-то торопливо прикинул по карте Норэлтира, еще старой карте, где Империя указана областью. Правда, из соображений политической лояльности границы нового государства обведены красным карандашом.
Маимац быстро сориентировался и наладил выпуск новых карт, где границы двух государств на континенте красиво выведены легкой рукой Кэтины. Несмотря на высокую должность при дворе, юная художница не забывала работу в типографии и частенько оказывала помощь в оформлении заказов.
— Уф, — Раскун тяжело выдохнул, — успеваем!
— Куда? — поинтересовался я. — Или к чему?
— Хм, Сергей, — чекист проигнорировал мой вопрос, — а что, если мы встретимся с членами СНС на нейтральной почве? Где-нибудь за городом в лесу?
— Как вы себе это представляете? — удивился я, забыв о предыдущем вопросе.
— Легко! — бывший комиссар улыбнулся. — Я вспомнил один старый разговор со однокашником из высшей школы КОС. Мы тогда сильно приняли на встрече выпускников и отправились к нему домой выпить «еще немножечко». Уже под утро мы были изрядно хороши. Вот тогда он и рассказал эту байку: «…каждый год в конце лета члены Совета отправляются якобы в инспекционную поездку по соседним областям. На самом деле они выполняют Последний Приказ Редрата. Полный текст приказа неизвестен никому, кроме СНС, но один из его пунктов требует, чтобы каждое лето первые лица республики в полном составе лично проверяли состояние объекта „М“, находящегося на самой границе Северной области и Зарундии.»
На этом месте я усмехнулся.
— И здесь «М», господин министр? Что-то связанное с манулами? Памятник, мемориал, тайное капище?
Раскун испытующе посмотрел на меня.
Мне стало стыдно. Бывший полковник госбезопасности делился сокровенным, перешел некую внутреннюю грань. Пока я не расписался в собственной беспомощности, ему бы и в голову не пришло делиться таким. Мне стало стыдно. Вся моя наигранная веселость впиталась в песок раскаяния.
— Извините, — тихо сказал я. — Это у меня нервное. Напряжение последних дней, эта поездка… не совсем адекватно воспринимаю действительность.
Бывший комиссар недоверчиво изогнул бровь, но ничего на эту тему говорить не стал.
— Кроме этого, — продолжил глава тайной полиции, — мой бывший товарищ по студенческим попойкам проговорился, что этот объект охраняет особый отряд КОС из тридцати человек. Эта загадка терзала меня несколько месяцев. Волею судьбы я оказался допущен в то время к документам хозяйственной службы столичного управления безопасности. Несколько недель, ночей этих недель, я посвятил изучению различных отчетов, справок, ведомостей продовольственной службы — искал в них это регулярно снабжаемое подразделение. Критерии поиска довольно просты — три десятка людей вдали от населенных пунктов. Казалось бы, ничего сложного, но уверяю вас, работенка еще та. Плюс к этому осторожно собирал все сплетни и слухи об этом загадочном объекте и Последнем приказе. В конце концов, мои старания увенчались успехом — загадка разгадана. В один из своих очередных отпусков даже побродил в окрестностях того странного места. Изучил подходы, схему постов, прикинул план нападения. Не знаю зачем…, может, из спортивного интереса? Все-таки я специалист по безопасности, всегда интересно проверить добротность чужой работы и найти огрехи, которых не сделал бы сам.
Он сделал паузу и отхлебнул вина из бокала.
— С тех пор эта тайна хранится только в моей голове, — продолжил Раскун, — доверять такие вещи бумаге смертельно опасно.
— И что же там такое? — нетерпеливо перебил я собеседника.
Вот уж любитель витиевато выражаться и заставлять меня изнывать от желания услышать самое интересное!
Бывший комиссар укоризненно посмотрел на меня. Порчу я ему торжественность момента своим торопливым вопросом, порчу. Сам виноват — нечего тянуть меня за хвост. В переносном смысле этой фразы.
— Там находится Морозка, — после некоторой паузы сказал он.
— Захоронена, — машинально поправил я.
— Именно находится, — повторил мой упрямый собеседник.
Не знаю, предусмотрено ли природой такое поведение для мануловых бровей, но они от удивления оказались аккурат на затылке рядом с ушами.
— Она жива? — осипшим голосом спросил я.
— Неизвестно, — ответил Раскун. — Все, что мне удалось узнать — там находится Элен Морозка.
Ошеломленный я сполз со своего кресла.
— Ее же казнили? — почти шепотом.
— Хотели, но не смогли.
— Тетушка Эрпа рассказывала, что свое предсказание она произносила прямо с эшафота. Стоя рядом с плахой (это я соврал — о способе казни мне ничего неизвестно).
— Ничего подобного. Это слухи. О принце и мануле предсказательница рассказала на последнем допросе, а народная молва уже превратила это в легенду. Как никак триста лет. Не шутка.
— Вот-вот, да полно вам, дорогой Раскун, — я вернулся в реальный мир. — Ни один человек не сможет прожить триста лет. Сказки. Каким бы сверхколдуном-предсказателем она ни была, ей необходимо кушать.
— А я и не утверждаю, что Элен кушает, — невозмутимо ответил старый чекист. — Потому что охраняет ее тридцать человек, и каждый месяц обоз привозит продуктов ровно на такое же количество. Ни больше, ни меньше. А то, что Морозка там находится — доподлинный факт. Я разговаривал с охранником, сопровождавшим СНС в одной из поездок.
— И он ее лично видел? — ехидно спросил я.
— Нет, — не менее ехидно ответил Раскун, — но собственными ушами слышал, как один член Совета сказал другому, что Элен за год нисколько не изменилась.
Мне почему-то вспомнился наш мавзолей с Ильичом, пирамиды с фараонами…
— Господин министр, а может, Редрат ее того, мумифицировал?
— Что, извините, сделал?
— Казнил и нашел способ сохранить тело для назидания потомкам.
— Да нет, тогда теряется весь смысл, — категорично сказал бывший комиссар. — Труп поверженного врага наоборот полезней выставить на всеобщее обозрение для устрашения сомневающихся. А какой смысл казнить и прятать? И приказать каждый год Совету на него смотреть? Уж в СНС-то точно собрались люди, абсолютно лояльные режиму, которых не надо запугивать наказанием за измену республике.
Раскун первый рассмеялся над своей шуткой.
Невольно улыбнулся и я. А ведь в его словах определенный смысл.
В любом случае теперь мы имеем возможность поговорить с высшей властью республики частным порядком, тет-а-тет, как говорят французы.
— И начитанные манулы так говорят, — ввернул внутренний голос.
Я бы удивился, если бы он промолчал.
А есть там Морозка, нет там ее, жива она или нет — вскрытие покажет.
Раскун спросил меня о сегодняшней дате, чтобы прикинуть — успеваем мы добраться до Морозки раньше Совета или нет. Ведь предстояло пересечь огромное расстояние, причем по территории потенциального противника. И это, если не брать в расчет время на подготовку операции!
Министр внутренних дел оказался прав — мы успели занять объект до прибытия Совета. Наших грузовые летучки («летающие крепости» без бомбовой нагрузки) доставили в окрестности объекта «М» штурмовой отряд имперского спецназа, две роты «Манульего батальона» и меня с Раскуном и Традорном.
Роланой и Ресеем единогласно (их даже исключили из голосования) решили не рисковать.
Такая грандиозная по масштабу операция, как скрытная переброска большой группы войск через чужую страну, требовала точной координации действий и немалых ресурсов. Во-первых, экспроприировали шесть эскадрилий бомбардировщиков у нашей армии для перевозки такого количества людей, во-вторых, всю агентурную сеть в соседней области задействовали только на обеспечение этой операции.
Пришлось мне вспомнить фильмы о партизанах времен Великой Отечественной войны: наши доблестные разведчики оборудовали на «вражеской» территории несколько баз с аэродромами. Все-таки летучка — это не самолет. По скорости она больше напоминает автомобиль. Так что путешествие на границу Северной области и Зарундии заняло несколько дней. Мы высаживались на очередной базе и отдыхали на территории республики.
Хорошо когда нет радаров и противовоздушной обороны. Но элементарные меры предосторожности мы все-таки принимали — в воздухе приходилось рассредоточиваться и облетать стороной населенные пункты. Даже для неискушенного крестьянина несколько обычных летучек, соединенных вместе, нагруженных людьми и оружием (все-таки летучка идет недостаточно высоко, чтобы стать незаметной с земли), выглядела весьма необычно. А стать источником сплетен и, как следствие, объектом интереса местного КОС нам совершенно не улыбалось. Так что собирались на очередной базе мы уже затемно.
За два дня до ежегодного появления СНС наша маленькая армия собралась в паре километров от объекта «М» и заняла на всякий случай круговую оборону, а мы с «силовиками» устроили военный совет — обсуждали штурма в центре этого круга. Традорн предложил не мудрствовать и взять объект открытым лобовым ударом, благо сил у нас хватало с избытком. Все-таки Главком до конца не принял душой тактику спецназа и тайному нападению предпочитал открытую атаку по всему фронту. Раскун яростно сопротивлялся такому решению, мотивируя свою позицию тем, что мы можем повредить сам объект охраны — Морозку. Потери ни с нашей, ни со стороны противника его не интересовали, им двигали совершено другие побуждения, сугубо деловые. Своих предложений он не озвучил. В итоге решающее слово оставалось за мной…
Над объектом «М» спускался вечер. Самый главный секрет республики снаружи выглядел одноэтажным зданием (бункером?), сложенным из грубо обработанных каменных блоков, щели между которыми заделаны каким-то местным цементом. «Не лень же им было тащить в центр чащобы столько камней и раствора», — подумалось мне. Плоская бревенчатая крыша укрывала домик от дождей и мелких снегопадов. Рядом находилась деревянная казарма в два этажа, где и проживали бойцы КОС. Караульные у входа в оба строения — вот и вся охрана. Глухой лесной массив, на многие километры окружающий поляну с режимным объектом, расслабляет: часовые несут службу вяло, сержант вместо ежечасного обхода постов ловит последние лучи на крыше казармы, время от времени поднимает голову, «проверяя» посты. Рядовые на телодвижения начальника караула реагируют слабо — их лица так и не принимают осмысленного выражения. Тишина, лень, вечерняя прохлада… и такая служба из месяца в месяц — меняется только погода.
Сегодняшний вечер пошел по-другому сценарию. С последними лучами солнца из-за крон деревьев бесшумно выскользнули три грузовые летучки, с которых на крыши зданий посыпались имперские спецназовцы. С бункера Морозки наши бойцы прыгали безо всяких ухищрений прямо на часовых у входа, а на крыше казармы завязалась секундная драка — все-таки звание сержанта КОС кому попало не дают. Но шансов против моих орлов у него никаких. Слажено вбив в деревянную крышу крючья с веревками, лихие парни и девушки смело шагали в пустоту, скользили вдоль стен на страховках и вламывались в окна казармы, вынося ногами хлипкие рамы. Со стороны показалось, что здание ожило. Строение как-то встрепенулось всеми стенами и перекрытиями, из щелей между досками кое-где фонтанами ударила в разные стороны пыль и пакля, из одного окна вылетело тело в КОСовской форме и неподвижно замерло на земле у колодца. Еще одна тушка, отчаянно визжа, выбросилась со второго этажа и метнулась в сторону спасительной темноты леса. Метко пущенная табуретка пересеклась с траекторией беглеца и попытку к бегству судьи не засчитали. Сопротивление тридцати охранников подавили меньше, чем за три минуты.
— Хм, Сергей, — задумчиво сказал Традорн, — я сильно недооценивал способности этих ваших подразделений. Считал их баловством и пустой тратой времени и ресурсов. Приношу глубочайшие извинения.
Мы наблюдали за штурмом из укрытия на краю поляны. Все это веселое действие разворачивалось в нескольких десятках метров от нас. Насколько же упал дух и бдительность охраны, что они прошляпили, как мы, пыхтя (Раскун) и покашливая (Традорн), вплотную подобрались к рубежам охраняемой территории! За нашими спинами в несколько рядов лежали две роты моего батальона, держа под прицелом место показательных выступлений спецназа. Пусть я и отдал приказ никого не убивать, но рисковать своими парнями не хотелось. При первой же угрозе серьезного сопротивления КОСовцев в дело бы вступили батальонные снайперы. Гуманизм — великое дело, но потери пусть несет противник. В Империи нет лишних людей!
Потерь среди спецназа не было. Среди оборонявшихся тоже. Переломы, синяки и ссадины не в счет. Экспресс-допрос пленных подтвердил расчеты главы Тайной полиции — послезавтра приезжает Совет Народного Спасения с очередной ежегодной инспекцией. Нам остались целые сутки на организацию торжественной встречи.
Пока наводили порядок и собирали трофеи, наступила полноценная ночь. При свете звезд здание мемориала выглядело совершенно зловеще. Эдакий склеп мрачного колдуна.
— Так что там внутри? — в очередной раз я пытал Раскуна.
— Да не знаю! — уже совершенно сердито отвечал тот. — Все источники информации утверждают одно и тоже. Там Элен Морозка. Не ее могила, а именно она сама. Все. Более подробной информации нет.
Решили дожидаться утра. Никому не хотелось идти в место последнего успокоения предсказательницы ночью. Пусть народная любимица, пусть с ее косвенной помощью мы свергли власть СНС в нашей области и основали империю, но… как-то…, может, правда лучше утром, а?
Пленных заперли в казарме и выставили часовых из числа «манулят». Спецназ свою работу выполнил и отдыхал. Наша троица у отдельного костра обсуждала сегодняшние события. После солидной порции коньяка Традорн воодушевился:
— Сергей! — вскричал он. — Меня посетила гениальная идея! А что нам мешает точно так же высадить всех наших спецназовцев на крышу зала заседания Совета и всех повязать? И все! Войны не будет!
Он радостно икнул.
— Началось, — вяло прокомментировал внутренний голос. — Давай, объясняй.
— Дорогой главнокомандующий, — торжественно начал я. — Во-первых, вспомните, каких колоссальных усилий нам стоило незамеченными пересечь только одну область, наводненную нашими разведчиками, чтобы провести эту операцию. А теперь представьте, что нам потребуется пересечь три области! Причем в последних двух у нас не будет никакой местной поддержки. Поднимется шум, в столице начнется тревога. Ведь среди ваших коллег в столице дураков нет, не правда ли? — последний вопрос адресован Раскуну.
Вместо ответа он только улыбнулся и кивнул, соглашаясь с моими доводами.
— Во-вторых, — продолжил я, — рассмотрим гипотетическую ситуацию, что нам удалось захватить здания СНС и КОС. Что дальше? Войска в столице верны Совету. Среди чекистов достаточно умных и смелых офицеров, способных организовать наше уничтожение и без высшего начальства. Вы предлагаете положить весь наш спецназ ради физического устранения верхушки республики? Это только озлобит народ и спровоцирует долгую ожесточенную войну. Уж поверьте, взамен казненных революционеров найдутся десятки новых, горящих желанием порулить республикой.
От такой долгой речи пересохло в горле. Пришлось перевести дух и отхлебнуть коньяка из кружки.
Да-да-да, пить вино в походных условиях и при такой ночной прохладе мы посчитали излишней утонченностью.
— И третье, самое главное, дорогой Традорн, — торжественно сказал я. — Если мы уничтожим Совет, то вместо одной республики мы получим как минимум семь независимых государств, и нам придется отдельно с каждым выстраивать отношения.
— Почему семь? — удивился Главком.
Раскун промолчал, он уже догадался и согласно кивнул.
— По количеству областей, дорогой командующий, по количеству областей, включая Зарундию, которая тоже не откажется по нашему примеру стать независимым государством. А потом начнется огромная многолетняя война на континенте между всеми нами за территории и ресурсы. И не факт, что мы победим. Уж лучше попытаемся мирно договориться с одним единственным противником, чем воевать с кучей мелких. Погрязнем же в войнах. Бесконечные переговоры, временные союзники, временные враги. Никакого светлого будущего.
Традорн надолго задумался. Потом неохотно кивнул и выдавил:
— Согласен, ваша правда, Сергей. Лучше уж завалить одного матерого варуша, чем воевать со стаей мелких мазглянов.
На этом разговор у костра увял сам собой. Командующий разделался с последней порцией коньяка и, разочарованный своим поражением в споре, уснул, завернувшись в одеяло. Через некоторое время Раскун сделал то же самое. А я отполз подальше от огня, чтобы случайный уголек не подпалил мне шкурку, свернулся клубочком на теплой подстилке и тоже уснул. Сквозь сон почувствовал, что меня накрыли чем-то теплым.
— Подхалимы, — с теплом подумал я о батальоне, — любят своего комбата…