— Жульничаешь, дедуля?
— Если и так, ты ведь все равно этого не докажешь?
Он опустил левую руку и извлек из-под стола стакан, до краев наполненный виски. Неразбавленное, без льда — дед всегда пил только такое. Подняв стакан к губам, Коглан-старший отпил ровно столько, чтобы прополоскать зубы, открыл рот, выдохнул и издал знакомый звук «ах!».
Тем не менее, Деметра не дала себя обмануть.
— Что это значит?
— Но… Деметра!
— Ты не мой дедушка, а это не его хижина. Похоже, но не больше того. Я знаю, что мы где-то на орбите над Марсом, но никак не на Земле.
— Что же здесь не так? — спросил он, откладывая карты.
— Во-первых, от тебя не так пахнет. Слишком много виски, маловато пота и… хм… дедушка никогда в жизни не прикасался к табаку.
— Странно. Нам казалось, что в этом смысле на твои воспоминания можно положиться.
— Нет. — Она покачала головой и тут же почувствовала тяжесть шлема. — Нет.
Виртуальный дедушка Коглан вздохнул.
— Смешивать архивные ощущения с настоящей человеческой памятью — дело опасное. Иногда ошибки допускают и самые мудрые!
Гармониа Мунди
— Ты ведь не настоящий Джори ден Острайкер, верно? — спросил Лоло у ухмыляющегося мальчика.
— Нет, даже не то, чем он стал. Однако какая-то частичка Джори есть с нами… та часть, которую мы дали ему в самом начале.
— Тогда та кто?
— Индивидуально? Или все вместе? — спросил Джори, продолжая усмехаться.
Тонка,
Оклахома
— Все вместе, — уточнил Роджер. — Отвечай от имени того, кто называет себя «мы».
Сьюли вздохнула и отложила кий. Потом положила правую руку, словно собираясь погладить его по щеке, но Торвей отклонился.
— Пожалуйста, мне больше по вкусу логические ответы. Не надо театральных сцен.
— Чтобы ты мог понять, попробую прибегнуть к аналогии и скажу, что мы — тот узел, который координирует деятельность всех компьютеров на Марсе.
Горы Чисос
— Тогда ты — Сеть, — сказала Деметра. — Или некая маска, некая персонификация ее, это ведь все только ради того, чтобы мы чувствовали себя как дома, верно?
— Что-то в этом роде. Но сказать, что мы «Сеть», это то же самое, что назвать тебя Деметрой Коглан. Сиюминутный эффект воспринимается как Деметра Коглан. Но ведь реальность — это сотни миллиардов живых клеток, каждая из которых дышит, делится и воспроизводит свою ДНК. Беспрерывно. Все они мало озабочены проблемами той персоны, которую ты называешь Деметрой Коглан. Реальность — это нервные окончания, реагирующие на внешнюю симуляцию, а не на то, что происходит в душе Деметры Коглан.
— И все же я — это она.
— И все же я обладаю сознанием, — ответил старик и хитро подмигнул.
Гармониа Мунди
— Зачем ты привел нас сюда? — спросил Лоло. — По крайней мере меня. И где другие — Коглан и Торвей?
— Начнем с вопроса полегче, — ухмыльнулся Джори. — Деметра и Роджер наслаждаются собственными фантазиями. Я… мы — принимай нас как хочешь- появились перед тобой в том виде, какой тебе легче воспринять. Неужели тебе было бы легче, если бы ты вместо меня имел дело с компьютером?
Песок и воздух вокруг Лоло задрожали, он оказался вдруг как бы висящим в темноте перед громадным куском пластика с пересекающимися медными дорожками, налитыми скрытой и пока еще спящей энергией. Темнота наполнилась выплывшим из глубины эхом, и Лоло оказался вдруг оплетен кольцами бумаги с непонятными значками.
Он закрыл глаза, а когда открыл их, увидел блестящего металлического робота с фиолетовыми линзами вместо глаз и коническим черным громкоговорителем вместо рта. Робот поднял манипуляторы, потряс ими в воздухе и… на песке снова стоял голый мальчик.
Едва переводя дыхание, Лоло спросил:
— Итак… что видят Деметра и Роджер?
Лицо Джори расплылось: Мицуно увидел красивую женщину, которую в свою очередь сменил старик, а его снова мальчик.
— Они видят людей, которых знают и любят.
— Я не люблю тебя.
— О, перестань! Я же тебе немного нравился, разве нет?
Тонка,
Оклахома
— Ладно, теперь вопрос потруднее, — сказал Торвей, — где мы находимся? Почему?
— Ты, Роджер, единственный из вас троих лучше всего можешь понять масштабы того, что мы представляем собой. В каком-то смысле ты наш родственник. Ты живешь в нашем измерении. — Сьюли улыбнулась. — Сейчас ты можешь сказать правду. Тебе ведь иногда бывает трудно отнести себя к людям, не так ли?
— Они… — Торвей помедлил, подыскивая подходящие слова. — Они такие лихорадочные. Непоследовательные. Изменчивые.
— Они тебе не нравятся, — подсказала она.
— Нет, но… просто они бывают такими сложными. Временами я думаю, что, когда меня сделали киборгом, я деэволюционировал в некую более простую форму.
— Странно, что ты говоришь именно так…
Горы Чисос