Вновь чародейство князя Лестора взяло вверх над разумом и рассудком.
— Абрахам руби в центр! По команде!..
Орест Бартольд готовил удар через высшего адепта.
— Огонь! Ого…
Приказ архимага утонул в жутком гуле бушующего пламени.
Извивающийся поток огня врезался в первые шеренги — снес наступающих, будто высохший тростник, прорубал дорогу для следующих ударов орденцов.
Пламя пожирало все: доспехи, латы, шлемы, кривые мечи, бердыши и ножи, кожаные куртки и штаны, меховые подкладки и копья.
Плавилось железо и грубая одежда.
В считанные мгновения сгорали гномьи тела.
Но волна разъяренных воинов не оступилась, продолжила яростный бег.
Крики и ругательства в адрес магиков долетали до слуха Сермена и заставляли боязливо морщиться. Что же способно раз и навсегда остановить гномье племя? Явно не одна только магия!..
— Бьем по флангам!
— Готовься!
— Огонь!!! Ого-нь!!!
Огненные щупальца сжались сперва в клубок, и когда мессир архимаг отдал команду "огонь", Абрахам и Рохт отпустили убийственную силу на волю, словно гончих с привязи. Пламенные "псы" сорвались с цепей и набросились на фланговые ряды овражных гномов.
Адский грохот прервал ругань и мат.
Бегущих в первой линии подбросило над шеренгами, разметало картонными домиками, оловянными солдатиками. Остальных что неслись вслед за передовыми — поджарило до черных угольков. Те, что умудрились остаться в живых, копошились в жиже, червями возились в грязи и растаявшем снеге. Как показала практика — жить хотели все, даже такие никчемные сущности, как овражные гномы.
Тут же на практике, Сермену порядком опротивело лицезреть смерть и последующие за ней последствия. То есть — трупы, смрад и разложение!
А, судя по разыгравшимся событиям, пятак между Кроличьими лесами и Молочными Пиками, обещал совсем нескоро прийти в первозданный вид. Утро опустилось на дикий край в жуткой красе: над ровной плоскостью, окруженной с одной стороны лесами, а с другой — предгорной грядой Молочных Пик, разряжались феерические и пугающие зарницы, надолго отталкивающие не только зверье, но и разумных обитателей местности. Правда, такое сравнение абсолютно не доходило до главного адресата — овражных гномов. Коротышки нагло и тупо перли напролом, перескакивая через обугленные останки, отпихивали с дороги корчащихся в огне и муках сотоварищей, а чаще всего и вовсе, добивали несчастных на месте.
Схватка между магиками и коротышками накалилась!
Гномы и не думали отступать.
Бартольд скручивал последние силы адептов в хрупкое кольцо. Никому не верилось, что такое-то беспризорное племя, способно устоять и атаковать хорошо натренированных и обученных бойцов.
Сказались — напористость и неугасимая воля князя Лестора. Чем только он приручил погань? Чего только нашаманил? Колдовство Лестора брало вверх над магами Ордена Северных Магов!
Бартольд чувствовал, как иссякают силы…
Как подкашиваются колени у молодых аколитов…
Как начинают предательски дрожать руки у Абрахама и Рохта.
А Сермен Коршун едва сдерживать нервную дрожь.
И только Верховный маг Ордена ненавистно чуть слышно цедит сквозь зубы:
— По-оследний уда-ар и за ме-ечи…
Кто-то из адептов подавил невольный стон, а кто-то, уже был готов вот-вот рухнуть без сознания.
— ГОТОВСЬ!!! — Из последних сил кричит мессир архимаг.
Спины магов подобрались.
Ноги уверенней отыскали опору в грязи — в месиве из снега и чернозема.
— Широ-окой сте-еной ого-о-о-нь!!
Сформировавшийся клубок огня раздался в густое и непроницаемое покрывало, которое сначала разрослось в стену, что в кратчайший миг накрыла спешащих, на ослабевших магиков, гномов; и гигантским валом, снесла коротышек, не только испепелив, но также — разорвав на жуткие останки.
Огонь растерзал основные силы овражников, и оставалось уповать на чистое везение и трусость. Неужели у гномов не проснется боязнь? Ведь маги достаточно побили их ряды за столь короткое время.
Бартольд и Сермен первыми оказались возле укреплений, первыми увидали чудовищную картину ристалища. Магический огонь угасал, потеряв хрупкую нить к источнику и воле единого кольца. А маги распались. Многие, отдав последние силы на финальный поток и вовсе, остались лежать скрюченными фигурами. Бой выдался для орденцов смертельным.
— О Аллон, неужели мы их не остановили?
Бартольд пошатнулся на перевернутом борту повозки, граф Коршун вовремя подставил плечо.
— Вернее всего то, что они не скоро придут в себя.
Влажные облака пара застилали поле брани.
Огонь затихал и тушился, испарениями уходя к тяжелым, нависающим тучам.
— Хотелось бы в это верить, господин граф.
— На то есть все основания. Вы их прилично потрепали и…
Глава Тайной службы не успел договорить.
Пелена испарений разошлась и до их взоров мельком, явилась и предстала шокирующая картина. Апогея ужаса и панического страха!..
Едва уловимые силуэты…
Слегка непослушные и размытые ипостаси…
Переломанные и еле живые сущности…