— Рихтор остановись! — Войчек уже слышал этот властный и требовательный голос.
Королева сильфид!
Из недр пещеры доносится шелест десятка трех крыл, сильфиды вырываются из темноты скал. Они обступают Войчека, замирают над телом мертвого Хесама, кружат перед гневно-трепещущим Рихтором.
— Остынь, Рихтор! Я привела воинов, вместе вы подниметесь в залы храма, свершите последнюю волю воеводы, затем вернетесь в нашу цитадель. Давний союз храма и сильфид должен свершиться! А телом Хесама — мы позаботимся! Спешите, Рихтор! Действуйте, Войчек! Последняя воля воеводы — закон!
Мастер подобострастно поклонился королеве.
Королева приблизилась на расстояние протянутой руки.
— Сверши волю и нашего народа, Войчек.
Практически умоляюще!..
— Постараюсь, королева…
— Мальра, — едва слышно, чуть колебля натянутые струны нервов.
Круг сильфид сомкнулся, крыланы ждали от него результатов и действий.
Войчек поднял ятаганы воеводы. Он готов был идти в бой! Значит пора наступать!
— Позаботься о Хесаме!..
— Ступай, Войчек…
Их тени растворились во мраке пещеры.
— В цитадель…
Королева четко отдала приказ своему эскорту.
Пятерка сильфид подхватила мертвого храмовника, понесла за своей королевой, потянулись ряды остальных крыланов. Росчерк от пламени костра скользнул по бледной гримасе Хесама, мертвой и спокойной. Смертельно спокойной!..
Руки мелко дрожали…
Марек осторожно протиснулся между рядами дубовых бочек. Запасы храма были настолько велики, что даже сосущее чувство острой опасности, не способно как, оказалось, отвлечь его внимание от многолетних винных бочек, заполненных разными сортами изысканных букетов. Ряды чередовались один за другим. Красное и белое вино. Сухое, полусладкое и сладкое, крепленое. На любой вкус. Молодое и игристое вино соперничало с двадцати и тридцатилетними "долгожителями". Марек и не предполагал, что старейшины и старшие мастера такие утонченные гурманы? У себя на родине, в Южных губерниях Лафим, в юные свои годы, он только начинал познавать искусство виноделия, здесь же, в главном замке храма Хизельмаш, в подземельях винного погреба, он столкнулся с тем фактом, что вожди ордена не только слыли мастерами боевых искусств, но и также, свободными ценителями божественного напитка. Руки хоть и дрожали, но так и тянулись к вбитым в бока бочек, пробкам! Так хотелось распробовать то красное сухое или красное крепленое! Напиться и забыться!
Суровая ответственность и порядочность взяли вверх над безрассудностью, Марек подавил желание плюнуть на все, и продолжил разведывательный экскурс по залам и галереям погреба. Тот вечер, вспоминался кошмарным сном, паника обрушилась снежной лавиной, он и те, не многие, кто бросились искать спасения в лабиринтах подземных катакомб, теперь жадно критиковали и обвиняли подмастерье в трусости и, что горче всего, в предательстве. Как же объяснить сопливым девчонкам и парням, что мастера в первую очередь бросились на защиту их жизней, а затем, когда стало абсолютно ясно, что врага не удержать, молниеносно стали отдавать прямые приказы, покинуть расположения и уходить искать убежище. Ведь только там, подмастерье, ученики и рекруты могли надеяться на малейшую, эфемерную надежду, спасти никчемные души. Так и поступили: Марек, Кинди, Ласка, Варкесс, Дубник, Ежник и Стручок, самые шустрые, и самые головастые из молодого подмастерья — исходя из приказов старших. Остальные, кто не пошел с ними, остались в казармах, либо побежали сразу подмогой на крепостные стены, а кто-то и вовсе, впал в ступор, забился в какой-то угол и молил Аллона о снисходительной помощи. Каждый в трудную минуту поступил по-своему, в зависимости от силы воли и борьбы с внутренним страхом. Такие передовые и уверенные в себе личности, как Марек, Ласка и Ежник не пошли наповоду эмоций, а бросились сначала в гущу событий, но, подавив гордость и темперамент, пришли к скорому выводу, что с вероломным противником надобно бороться умом и дисциплиной, а уже потом, опрометчиво нестись на баррикады. Пришли к тому, что правильней всего — уберечь жизни, сориентироваться в ситуации, и организовано подготовившись, устроить спланированную контратаку.
После долгой и нервной ночки, Марек первым вызвался пойти в разведку. Прочесать погреб и холодильные камеры, затем продовольственные склады и, наконец, кухню, где начинался выход на первый жилой этаж.
Первые сто метров подмастер преодолел бодро и решительно, потом в следующем зале винохранилища, Марек почувствовал мелкую и неприятную дрожь, почему-то никак не успокаивающуюся? Почему?..
Блуждать в догадках для него не имело смысла, он до немоты в пальцах сжал звенья эмбраго, мысленно попросив Аллона, укрепить его силы и уже более осторожно двинулся по каменному полу.
Плиты были подогнаны, умело и аккуратно, оставляя между собой, едва заметные швы.
Храмовник крался, не спеша, сливаясь с тенью и замирая между рядами бочек. Тренировки Сарма, натаскивания Войчека, руководство Матеуса — все не прошло даром для молодого подмастера, вскоре, он должен был стать старшим подмастером, а затем и самим мастером. Но кто теперь примет его школу? Кто проведет испытания и квалификацию? Устоял ли храм против агрессора? Он пытался достучаться до сознания мастеровых, но их разумы оставались, закрыты для мыслеречи. Странно и неприятно! Неприятно оказаться одиноким, когда вокруг неизвестность и притом опасность!
Марек покинул две залы бочек, судя по датам и штампам, здесь хранили вино еще тридцатилетней давности, а в последних рядах, где он мышью проскользнул, разгоняя мелкую пыль и вовсе пятидесятилетней выдержки. "Долгожители". В основном красное сухое и притом с Южных губерний Лафим, гордость его родины! За шедеврами виноделия тянулись более просторные галереи, что были забиты более молодым вином, но оттого не менее привлекательным. Марек даже на минуту застыл, удивляясь, зачем храму Хизельмаш такие запасы алкоголя? Ведь пили в стенах ордена очень редко. Возможно, редко, но зато вполне метко?
Вспоминая скорое бегство, Марек пришел к выводу, что за анфиладой галерей винного погреба, начинаются продовольственные склады, а параллельно тех помещений заваленных продуктами — холодильные отсеки с морожеными рыбой и мясом. Первым делом решил осмотреться вокруг, ведь нельзя было допустить, чтобы враг незаметно подкрался к их убежищу. В голове скользнула запоздалая мысль, Ласка, возможно, была права, лучше следовало идти в разведку вдвоем или даже втроем, прихватив еще Ежника, да Марек уже не хотел идти на неоправданный риск. Пускай он затратит больше времени на осмотр, зато меньше привлечет нежелательного внимания и шороха.
Продовольственные залы встретили его с той же натянутой тишиной, с которой провожали галереи винных рядов, стеллажи с кадками молочных продуктов, сырные головешки, мешки с крупами, с мукой, мешки с горохом и бобами, вяленое мясо, кольца колбас, закопченные тушки оленины, баранины, свинины и птицы, консервации ягод и овощей, салатов, сушеные пучки трав, грибов, тех же ягод, пряности и специи, бутыли разлитого из бочек вина. Кто-то подготовил их, прежде чем на храм совершили атаку? Старейшины и старшие мастера в свободное время точно не горевали, дегустируя каждый вечер и каждый ужин.
Марек остановил свой взгляд на десятке закупоренных бутылок. Сглотнул жадно и, прикинув, решил на обратном пути не пройти мимо продовольственного склада, а прихватить в пустой мешок на парочку дней припаса еды и питья. Удовлетворено кивнув своим беглым мыслям, храмовник поспешил продолжить инспекцию залов. Мешки с крупами и мукой, горохом и бобами, сушеными ягодами и фруктами поднимались штабелями под самые четырехметровые потолки. Марек критически обходил и осматривал сотни тюков, насторожено крутя головой и почему-то с постоянным испугом ожидая с каждого угла, стремительного нападения неизвестного врага? Кто же так молниеносно напал на храм? Кто коварно обрушил неизведанную мощь и силу на опытнейших бойцов Хизельмаша? Кто?..
Такие мысли только пугали, и Марек постарался их отогнать прочь из головы, сейчас не время канючить и пускать нюни!
В холодильные камеры он заглянул мельком, решил не тратить на то своего драгоценного времени, как оказалось в последующие мгновения зря. Именно оттуда Марек шестым чувством почувствовал исходящую липкую опасность. Настойчивую! Подкравшуюся под самое нутро! Он замер на полушаге. Замерз на месте. Медленно обернулся и крадучись, вернулся к источаемым холод секциям.
Холод бил невыносимый. И подмастер удивился, отчего же холодильники с первого раза, не привлекли его обостренного внимания? Почему он снисходительно прошел мимо разящей опасности? Куда подевался натренированный боевой опыт?
Уже возле полуприкрытой двери, из которой веяло замогильным холодом, он услышал хруст и возню. Хруст перемолотых костей, треск разрываемой плоти и шорох тела по каменным плитам. Кто-то упорно рвал жертву на куски, поглощал мясо и кости, при этом разрывал останки на мельчайшие кусочки, удобные для поглощения.
Марек почувствовал, как к горлу подступает леденящая душу тошнота и ужас. Кто пиршествовал в холодильной камере? С трудом верилось, что неизвестной жертвой мог быть один из бойцов храма Хизельмаш. Марек приблизился к двери, сел на корточки, оперся левой рукой об холодный каменный пол и потянулся к двери, чтобы, приоткрыв ее, заглянуть в отсек, но неожиданно замер…
Левая рука скользнула, и подмастер чудом не разъехался по полу, только собранность и везение спасли ему жизнь. Лишний шум мог привлечь незнакомого гостя. Марек с трепетом уставился на темный развод на плитах, даже в полумраке от притухших светильников, подмастер рассмотрел вязкую и липкую кровь. Шлейфы кровяных разводов тянулись от самих ступенек, что поднимались к жилым этажам. Пятна крови, где лужами, а где горошинами, тянулись через продовольственный склад к холодильным камерам. Враг?! Точно враг!!
Марек терялся в догадках, зачем неизвестному противнику оставлять кровяные следы и прятаться в морозилке? Возможно, он проголодался и решил перекусить? Сырым мясом?! Храмовник судорожно сглотнул встрявший поперек горла комок. Медленно, чуть нежно, он приоткрыл дверь. Повеяло холодом и сырым, замороженным мясом. Характерный запах только освеженного мяса и крови. Марек заглянул в щель. В холодильных отсеках сгустился непроглядный мрак, ряды свиных и телячьих туш, гирляндами свешивались до самого пола, Марек еще больше приоткрыл дверную щель. Хруст разрываемого мяса ворвался в его онемевший от страха слух, набатным колоколом, подмастер мгновенно нервно дернулся, дверь коротко скрипнула. Хруст мгновенно прекратился. Марек от страха едва ли не наложил в штаны. Затаился, не смея даже дышать. Неведомый враг после короткой передышки возобновил трапезу. Треск и хруст… Треск и шокирующий хруст…
Храмовник сильнее надавил на тяжеленную дверцу, та поддался еще на пять дюймов и Марек протиснул голову в леденящий мрак. Мрак страха и ужаса.
В той части морозилки, откуда доносились звуки пиршества, стояла кромешная темень и подмастер, как и не пытался, все равно не смог усмотреть противника. Мельтешащий в голове страх, а вместе с ним паника отступили, спасовав перед любопытством и злостью. Марек ступил на четвереньки, отдавшись воле случаю. Глаза, наконец, успели привыкнуть к темноте, и паренек воочию рассмотрел врага.
Массивное, мускулистое, чуть ли не сплошные узлы мышц тело, приплюснутая голова и ряды острых зубов. Когтистые лапы упорно раздирающие плоть. Тварь жрала тушу телятины, став к входу полуоборотом, так что ее внимание было абсолютно сосредоточено к сплошным рядам замороженных туш. Что больше всего шокировало Марека, так то, что зверь обложился не только животными останками, а также — человеческими. Храмовника чуть не вырвало, когда он узрел окровавленные лохмотья и расчлененные куски плоти. Опознать погибших было вовсе не реально, но уже один тот факт, что среди пиршества оказались несчастные люди, привел Марека в неописуемый ужас. Сначала он решил наброситься на тварь всем своим магическим арсеналом, но потом здравый ум взял вверх над безрассудством.
В холодильных камерах использовалась пассивная магия — заклятье-холод, плетения льда и стужи, довольно мощная форма боевой магии, но так, как использовался только неактивный ее элемент, то есть пассивная сторона, то заклинание работало в силу строго учтенных комбинаций. А их было лишь две. Первая — держать температуру для заморозки мяса. Вторая — охлаждать помещения до определенного градуса, при котором можно хранить мясо. Охлаждать отсеки и замораживать продукт или сырье. Как тварь настолько долго могла находиться в низкотемпературном помещении, для Марека оставалось загадкой? Но что больше его поразило, так это поглощающий фон, источающий монстром, с помощью которого он впитывал в себя, разлитое по отсекам, пассивное волшебство мастеровых. От такого факта знобило и коробило. Тварь не только жрала, но и запасалась магической энергией, словно морская губка!
Атака магическими арканами отменялась сама собой, Марек не просто чувствовал провал подобной акции, но смертельный исход самого творимого поступка. Следовало предпринять альтернативный ход и, храмовник его совершил…
Ершом юркнул в дверной проем и дал деру!
Старался бежать быстро и в то же время тихо, как можно меньше совершая по пути ошибок и движений.
В диком беге по продовольственным галереям и винному погребу, Марек не намерено, а в пылу безумной паники, забыл самое главное — припасов на всех! Жратву, на всю их оголодавшую за ночь ораву! Но спешка и бег вывели его из колеи. Выбели из точного и уверенного ритма, и бросили в погоню за собственной жизнью. Подмастер лихорадочно надеялся, что спасти ее, ему все же удастся. Ряды молодых вин пролетел быстрее ветра, на пару секунд замешкался, чтобы обогнуть широкие галереи бочек, затем скользнул над их колонной, мышью прошмыгнул ровную кавалькаду, под их уложенными на бока рядами, и выскочил с другой стороны. На ощупь нашел низкий проход в темный тоннель, который и вел к их тайному логову. Схрону. Секрету. Временному тайнику.
Сразу на подступах почувствовал массивный магический щит, а за ним, следом, яростный вихрь, вот-вот готовящегося ураганного смерча. И как им удалось воссоздать такое опасное плетение в столь замкнутых стенах? Вязь Ласки и Ежника сто процентов!
— Марек ты?!
— Я! Да я это!..
— Чего молча прешь? Придурок!