— А я, кажется, понял почти все, — сказал Роджер. — Я на него вроде как настроился, понимаете? Он еще сказал, что нам лучше убираться отсюда, иначе начнет происходить что-то паршивое.
— А он не уточнял, что именно? — спросил Панэ.
— Он назвал это «ядэны». Без объяснений. Мне кажется, это как-то связано с ночью. — Он повернулся к мардуканцу и включил в зуммере функцию активного перевода. — Что такое «ядэны»?
Оказалось, что программа работает не только с известными словами, но и жестами мардуканца, контекстом и возможными ассоциациями, позволяя одновременно видеть серию картинок и версий. Когда компьютер справлялся с переводом удачно, он просто озвучивал наиболее вероятную версию, подставляя точные значения слов. В ответ на свой вопрос Роджер получил серию поясняющих картинок, общий смысл которых был абсолютно ясен.
— Он говорит, что ядэны — это вампиры.
— Ага, — вежливо произнес Панэ.
— И тем не менее он вполне уверен в своих словах, — сказала Элеонора, кивая в знак согласия. — Теперь я тоже разобралась. Именно вампиры. Хорошо справился, Родж.
Принц улыбнулся, польщенный редкой похвалой:
— Вы же знаете, мне нравится учить языки.
— Закругляемся. Скользкий сказал, что надо уходить отсюда, так? — Панэ вернул собеседников к более насущным проблемам.
— Именно так, — холодновато отозвался Роджер. Прозвище аборигенов показалось ему омерзительным и несправедливым. — Он сказал, что возможны проблемы, связанные с чем-то, что появляется только ночью. Он хочет, чтобы мы поторопились и пришли к нему в деревню раньше, чем объявится это нечто.
— Это не так уж просто, — задумался Панэ. — Найти проход, углубиться в джунгли... До темноты мы едва успеем достичь вершины хребта.
— Мне кажется, он вполне уверен, что мы успеем дойти до деревни засветло, — вмешалась Элеонора.
— Может, он и прав, — ответил Панэ, — но в таком случае его деревня намного ближе, чем я думал.
— Тогда я бы предложил двинуться в путь, — сказал Роджер.
— Без вопросов, — согласился Панэ. — Вот только палатку сложим.
— Как вам угодно.
Роджер вытянул из своей фляги питьевую трубочку.
— Возьми, — предложил он мардуканцу. — Вода.
До сих пор это слово еще не звучало, поэтому принц использовал стандартный английский. Чтобы объясниться, он отпил немного сам, затем стряхнул несколько капель на ладонь и показал мардуканцу. Корд наклонился, взял трубочку в губы и с шумом втянул в себя воду. С благодарностью кивнул Роджеру и жестом предложил покинуть палатку.
— Сдается мне, — со смехом сказал Роджер, — что мы с тобой играем одну и ту же музыку.
Вот только по разным нотам.
Роджеру вскоре стало понятно, почему Корд и Панэ так сильно разошлись во мнениях, высчитывая, сколько придется потратить на дорогу. Гигантские ноги Корда несли его с такой быстротой, которая людям и не снилась. Морпехи, не будь они так нагружены, могли бы перейти на бег трусцой и держаться вровень с мардуканцем, но Мацуги, О'Кейси и пилотам катеров эта скорость была совершенно не по силам. По мере того как солнце опускалось за горы, а стены каньона сужались все ближе, мардуканец становился все беспокойнее, а смысл его слов — все яснее.
— Принц Роджер, — сказал Корд, — мы должны спешить. Ядэны выпьют нас досуха, если найдут. Одежда с защитой есть только у меня. — Он показал на свой странный головной убор. — А может, у тебя хватит этих... «палатка» для всех?
— Нет.
Роджер взобрался на большой валун. Отсюда был виден почти весь отряд, рассеянный по каньону. Замыкающие еще только втягивались в узкую горловину, а головное звено уже почти достигло вершины. Сам по себе каньон был не слишком длинным, но преодолевать даже небольшие расселины и перебираться с валуна на валун тяжело нагруженным бойцам было неудобно. Силуэты морпехов почти сливались с окружающим фоном, их выдавали только вспышки солнечных батарей на рюкзаках и случайные блики на стволах винтовок. Хуже всего было группе с носилками — приходилось огибать углы, отыскивать места поудобнее, переволакивать свою ношу через препятствия. Отряд продвигался очень медленно.
— Больших палаток на всех не хватит. Зато у нас есть другая защита. И у каждого есть своя маленькая палатка. А эти ваши ядэны — они большие и свирепые?
Большая часть ответа слилась для Роджера в путаницу слогов, но отдельные слова он разобрал безошибочно.
— Они не большие и не свирепые. Они прячутся. Они проскользнут в лагерь, где много воинов, и выберут одного или двух. Они победят их и выпьют досуха.
Роджер вздрогнул. Поначалу он думал, что речь идет о простом суеверии, но описание было слишком точным.
— В таком случае мы просто усилим охрану.
— На равнине их тучи, — сказал Корд, широко поведя рукой. — Это все знают, — добавил он просто.
— Я счастлив. — Роджер проворно спрыгнул вниз. — Оказывается, мы в Долине Вампиров.
Здесь всегда дул ветер, ровно, изматывающе. Все каньоны пронизывал постоянный воздушный поток, от высокогорных равнин к джунглям, где атмосферное давление было ниже. Его упорство поддерживало последний оплот пустыни на пороге бескрайних трехъярусных влажных джунглей, раскинувшихся в ста метрах ниже.
Капитан Панэ посмотрел вниз, на сплошной зеленый купол, и в шестой раз задумался, не ошибся ли он, приказав остановиться на ночлег посреди каньона. Корду, казалось, было безразлично, где спать; он упорно повторял, что они должны идти в деревню, а любое другое решение означает смертный приговор... но сейчас спокойно сидел у огня, спасаясь от холода. Панэ его не винил: холоднокровную тварь такой холод мог и усыпить.
Морпех, почесывая подбородок, размышлял над тем, что они узнали от аборигена. С большой неохотой он признал, что Роджер оказался прав, когда настаивал на быстрейшем установлении контакта с местными жителями. И в конечном счете тот разговор в палатке задержал их совсем ненадолго. Но говорить это Роджеру или даже О'Кейси капитан не собирался. У отряда должен быть только один командир, в особенности в такой сложной обстановке, а, что бы там ни говорилось в штатном расписании, его королевскому высочеству полковнику принцу Роджеру не стоило поручать даже организацию пирушки в пивном баре.
Когда этот юный осел без спросу сунулся вперед и застрелил неведомое чудовище, капитаном целиком владела безраздельная, добела раскаленная ярость. Теперь она схлынула, и Панэ сожалел, что сорвался и не удержал язык на привязи. И не потому, что сказал лишнее, и не потому, что не должен был себе такого позволять, и даже не потому, что маленький приватный разговорчик мог иметь сокрушительные последствия для дальнейшей карьеры некоего капитана Армана Панэ (если честно, этот капитан был сейчас слишком занят проблемами выживания, чтобы волноваться о такой ерунде, как карьера). Нет, капитан морской пехоты не мог себе простить, что поступил непрофессионально.
С другой стороны, его маленький ядерный взрыв произвел-таки на принца нужное впечатление, протаранив его высокомерие и безалаберность — две основные черты характера мальчишки, затмевавшие собой все остальные. Именно поэтому Панэ не собирался признаваться в том, что на этот раз щенок мог оказаться прав. Последнее, в чем он нуждался для полного счастья, был принц, уверовавший в свою непогрешимость. Он и без этого непрерывно бодался с профессионалом, от которого целиком и полностью зависела его жизнь.
Если оставить все эти соображения в стороне, следует признать, что Корд может оказаться исключительно полезным, во всяком случае на первое время, а его убежденность в том, что он в долгу перед Роджером, пойдет на благо всему отряду. Похоже, что мардуканец — вождь или шаман того самого племени, территорию которого им предстоит пересечь, а значит, Роджеру обеспечены наилучшие рекомендации и прекрасный посредник в делах. Они на такое и надеяться не смели.
Непонятно только, зачем мардуканец забрел так далеко в горы. Он что-то говорил насчет видений и духовных поисков. Казалось очевидным, что проблема, заставившая его отправиться в путь сквозь крайне неблагоприятную местность, исключительно важна, но, как он ни силился объяснить ее, люди ничего не поняли. С другой стороны, по дороге к месту ночевки он почти все время разговаривал с Роджером и Элеонорой, и языковая программа практически завершила работу по созданию ядра местного диалекта. Завтра утром найти с аборигеном общий язык будет намного проще.
Панэ позволил себе потратить еще несколько секунд на мечты о том, что так оно и будет, и как будет здорово, если это облегчит им дальнейший путь... затем выбросил всю эту ерунду из головы и занялся неотложными задачами. Сначала обход лагеря по периметру — последняя проверка перед отбоем, и ее надо провести лично. Все оказалось на месте: мины-ловушки направленного действия установлены, лазерные детекторы включены, температурные датчики отрегулированы. Чтобы просочиться через эту линию защиты, чужак должен превратиться в невидимку или быть не крупнее козленка.
Он закончил проверку и вернулся к центру лагеря. Там его поджидала сержант-майор Косутич с переносным пультом управления через плечо.
— Запускаем, — сказал он.
Ева щелкнула выключателем, и на экране панели вспыхнуло множество значков. Защитный периметр ожил, автоматическое оружие, готовое к стрельбе, уставилось в ночь, прислушиваясь к сигналам датчиков. Ева пробежала глазами список результатов самопроверки и удовлетворенно кивнула.
— Внимание всем, — объявил Панэ, используя одновременно внешний динамик скафандра и многополосную связь коммуникатора. — Мы все живы. Если кому приспичит отойти в сторонку и пописать, сделайте это в гальюне.
Гальюны, как и все остальное, были устроены в полном соответствии с рекомендациями по разбивке временного лагеря на враждебной территории: выкопаны точно по нормативам на окраине лагеря, ближней к джунглям. Внутри защитного параметра каждая пара морпехов — стрелковые двойки — быстро оборудовали огневые позиции. Большинству морпехов предстояло в них и спать. Двухметровые окопчики были не слишком удобны, зато безопасны. Те, кто не был объединен в стрелковые команды, например пилоты (и Роджер тоже), установили свои индивидуальные походные палатки во внутреннем периметре, образованном огневыми позициями. Морпехам предстояло спать по очереди: пока один член двойки спал, второй стоял на страже. Эта система, опробованная армией в тысячах войн на множестве планет, была общепринятой и относительно безопасной. Относительно.
— Как себя чувствуют бойцы, сержант-майор? — тихо спросил Панэ.
Он терпеть не мог прибегать к расспросам, но постоянные препирательства с Роджером отвлекали его от привычных забот о подчиненных.
— Им не по себе, — призналась Косутич. — Особенно женатым. Их жены и дети уже получили, наверное, извещение о нашей гибели. Даже если нам удастся вернуться, хорошего мало. Кто позаботится об их семьях? Страховая премия на случай смерти не так уж велика, чтобы на нее прожить.