Ключевое слово было произнесено и теперь даже мимолётное прикосновение хрона становилось смертельно опасным. Оборотень этого не знал или же он оказался настолько глуп, что не смог разобраться, кто стоит перед ним. Патита не выдержала и оглянулась. То, что предстало перед её глазами, испугало девушку даже больше, чем целая стая оборотней.
Животное пружинисто подпрыгнуло, но Торний отстранился и волк лишь слегка задел его лапой. Этого оказалось достаточно. Шерсть стала сползать с оборотня неровными, грязными лоскутами, обнажая, спрятанную, но изрядно деформированную человеческую плоть. Оборотень взвыл от боли и страха. Патита отвернулась и быстро зашагала по тропинке, спеша покинуть это страшное место. Она знала, что теперь тот, кто был оборотнем, станет стареть не по дням, а по часам. Умрёт он не сейчас, а через несколько лет.
ГЛАВА 23
Бедный маленький Лигус
Лигус стоял перед воротами замка Галиматов и обливался потом. Его всего трясло, как в лихорадке. Хотелось развернуться пока не поздно и бежать отсюда, но ноги не слушались, а проголодавшийся рыкун куда-то сбежал. Рука, подчиняясь чьей-то недоброй воли, схватилась за тяжёлое железное кольцо и несколько раз стукнула по двери. Во дворе замка занялась в безудержном лае собака, потом её подхватили ещё несколько шавок. Лигус ненавидел себя в этот момент. Что за дела такие? Зачем он сюда явился? Но где-то в глубине души он понимал, что решение это принимал не он. Кто-то другой заставил его сорваться среди ночи и мчаться без остановок, как будто спасаясь от неведомой опасности. 'Жена Галимата — ведьма, — вспомнил Лигус, но слишком поздно, — дочь его тоже непростая девочка. Какого беса отец решил с ними связываться?! .
Раздались торопливые шаги и женский голос крикнул собакам:
— Уймитесь, твари брехливые!
Спавший у ворот стражник, нехотя разлепил тяжёлые веки и поздоровался с женщиной:
— Доброе утро, Госпожа Кирата! — И тут же торопливо стал оправдываться: — Я не спал, просто глаза закрыл на минутку
— Ты уже проспал Княжну, — сурово ответила женщина, — теперь хочешь и замок проспать? Открывай двери! Господа ждут гостя.
От волнения у Лигуса подкосились ноги. Ещё не поздно, ещё можно убежать! Но тело больше его не слушалось, оно продолжало жить своей жизнью.
Ворота открылись и перед Лигусом появилась незнакомая женщина, чем-то похожая на Княгиню Литу. Она окинула барона презрительным взглядом и строго спросила:
— Кто такой? Чего тебе надо?
Стражник, маячивший за её спиной прогудел густым басом:
— Это Лигус, этот засранец похитил Патиту.
Лицо женщины и без того строгое и холодное, стало жёстким и злым. Она усмехнулась так, что барон понял, что надеяться на пощаду ему не стоит. И тут, как по мановению волшебной палочки, мозг его прояснился, а тело вновь вернулось под его контроль. И сразу же нашлось решение. Состроив недовольную мину, Лигус небрежно проронил:
— Кто ты такая? Мне нужен Князь, я к нему по важному делу!
— Я — Кирата, сестра Светлейшей Княгини и ты тут на меня зенками своими не сверкай и важный вид на себя не напускай! — Не растерялась женщина. — Ты учти, что это ты у нас в гостях, а не мы у тебя. Хотя, таких гостей я на вертеле жарила бы и совесть меня, потом не мучила бы. Наслышана я о твоих делах. Ладно, проходи, раз пришёл.
Идя по песчаной дорожке к замку, Лигус лихорадочно думал, как теперь ему выкрутиться из этой ситуации. 'Ладно, ерунда всё это, — пытался он успокоить сам себя. — Сделаю вид, что специально приехал поговорить о Патите. Кто знает, может, что и выгорит. Девка-то его у нас! . Он гордо вскинул голову и уже более уверенно зашагал по ступеням. Кирата шла следом, не спуская глаз с его спину. Она твёрдо знала, что таких людей, как этот прыщавый барон, нельзя выпускать из поля зрения.
Тем временем Светлейший уже шёл им навстречу, пряча в усах пренебрежительную улыбку и изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. Надо же, а у Литы и этого лекаря всё получилось! Заманили он, таки, мерзавца в замок!
— А где моя дочь? — Первым дело поинтересовался Князь.
Молодой Грифар подбоченился и ехидно ответил:
— У меня, ты же знаешь, так зачем спрашиваешь.
Кровожадно ухмыляясь своим мыслям, Галимат подошёл к барону и небрежно похлопал его по плечу.
— Ты, мальчик не забывайся, — почти нежно произнёс он, — если хочешь вернуть домой живым и здоровым. Хотя, знаешь, при любом раскладе я не могу тебе гарантировать безопасность. Если моя жена тебя увидит, то даже я не смогу тебе помочь.
— Чертова ведьма, — процедил Лигус сквозь зубы.
И тут же, легка на помине, по ступенькам спустилась Светлейшая Княгиня, красивая, как никогда. Она даже помолодела за эту ночь, словно выпила какой-то неведомый отвар, возвращающий молодость. Неуверенной походкой барон направился к Княгине, ожидая от неё какой угодно реакции и внутренне содрогаясь оттого, что не сможет защитить себя от этой разъярённой фурии.
— Доброе утро, Княгиня, — чересчур вежливо поздоровался он.
— И верно, доброе, — удивила его Лита спокойным и даже довольным голосом. — Воистину доброе, коль ты, засранец решился появиться в нашем замке после того, что ты сотворил!
И столько в её голосе было мёда, столько мягкого шуршания шёлка, что барон понял, пощады не будет! Даже, если удастся убедить Галимата, эта ведьма его так просто не отпустит!
— Так зачем ты пришёл, гадёныш, — растеряв в ожидании объяснений всю свою любезность, — загремел Князь, — ведь не для того, чтобы я посадил тебе на твой тощий живот живую крысу, накрыл её железным котелком и разжёг на нём огонь?
Это было любимое развлечение Светлейшего. Когда огонь на перевёрнутом котелке разгорался достаточно сильно, крыса, спасаясь от невыносимого жара, прогрызала в животе жертвы проход к спасению. Лигус содрогнулся от ужаса, но вспомнил, что Патита по-прежнему у него в замке, взял себя в руки и ответил с вызовом:
— Брось, Галимат, если ты это сделаешь, то точно такая же участь постигнет твою дочь!
Князь нахмурился и растерянно посмотрел на жену. Барон уловил этот взгляд и криво усмехнулся. 'Ну-ну, — думал он, — посмотрим, кто победит в этой игре! : — подумал он почти радостно.
— Лигус, ты нам тут пыль-то в глаза не пускай, — ласково произнесла Госпожа Лита, — никто не знает, где ты находишься. Никого ты не успел, да и не мог предупредить.
Лигус почувствовал на губах привкус этого сладкого яда — слова Княгини были почти материальны и барон вновь вернулся к тому состоянию, которое испытал перед воротами замка. Слова застряли в горле, он с трудом сдерживал нервную дрожь, ладони стали потными и липкими.
— Я предупредил, — сказал он не очень уверенно.
Княгиня издевательски засмеялась.
— Лигус, ты оказался здесь потому, что я так захотела! — Гордо произнесла она. — И, пока ты не переступил порог этого дома, ты сам ещё толком ничего не понимал. Поэтому, глупый мальчик, даже не пытайся диктовать здесь какие-то условия!
'Хорошо ещё, что здесь нет этого сумасшедшего верзила Кости, — подумалось барону, — он бы меня в порошок стёр. А Князь… С Галиматом я смогу договориться'.
И в этот момент из-за колоны появился тёмный силуэт. Кто-то очень высокий, мускулистый, Лигус даже успел удивиться: 'Интересно, где он таких верзил берёт? Выращивает, что ли? . И тут свет упал на лицо неизвестного великана и бедолага барон упал на пол без чувств.
Кость подошёл к нему и пнул ногой.
— Что это с ним? — Спросил охранник растерянно.
— Что, что, — поспешил разъяснить ситуацию Светлейший, — тебя увидел и упал в обморок. Какой, однако, впечатлительный у нас гость!
Кость наклонился, обхватил барона за талию и попытался поставить на ноги, но ничего не получилось.
— Ну и что мне с ним делать? — Спросил охранник глухо. — Может, давайте, я его сломаю об колено, а? Я могу!
— Кто бы сомневался, — рассмеялся Князь, — только он нам нужен живым, чтобы мы могли обменять его на Патиту. Так, что, Кость я не могу доставить тебе этого удовольствия.
Услышав эти слова, Лигус позволил себе открыть глаза. Появилась надежда. О, как хорошо, что он ничего не успел сотворить с этой девчонкой! Он дёрнулся, пытаясь освободиться от объятий охранника и тот послушно его отпустил. Ноги барона по-прежнему дрожали, но ему удалось устоять.
— Вот именно, вы ничего не можете мне сделать, пока Патита у меня! — Заявил барон, наглея прямо на глазах.