Сало все-таки испортил вечер. Директор дома культуры Сеславинский после его выходки потерял запал и фактически «слил» свое выступление, как начнут говорить в будущем. Леутин недоумевал — он жаждал доброй битвы, но противник словно бы играл в поддавки. Хотя лично я, честно говоря, тоже приготовился было послушать о разнице классических русских романсов и молотобойных рокерских запилов. В итоге мы с Котенком перенесли культурные дебаты на следующее собрание. Тут я даже немного обрадовался — меньше мороки будет с версткой номера.
Вот только общее впечатление осталось смазанным. Сначала эта провокация перед крыльцом, потом неожиданный подлый укус Антона Яновича… И пусть товарищи дали ему шанс, осадочек, как говорилось в старом анекдоте, остался.
— Евгений Семенович, на одну минуту, — Краюхин, дождавшись, пока все разойдутся, попросил меня задержаться.
— Подождите меня в машине, пожалуйста, — я ответил на вопросительный взгляд Громыхиной.
Парторгша и редактор вечерки направились к выходу, а мы с партийцами, пропустив всех вперед и попрощавшись с радушным Сеславинским, вышли на крыльцо последними. Участники клуба разбредались по сторонам — кто-то в сторону автобусной остановки, другие предпочли пешую прогулку. Черная «Волга» с водителем Севой и моими коллегами, взревела мощным движком, прогреваясь перед дорогой. Я проводил взглядом Котенка с Фаиной — все-таки завязалось у них знакомство.
— Что думаете об этом Антоне Яновиче? — убедившись, что можно спокойно поговорить без свидетелей, спросил меня Анатолий Петрович.
— Честно? — я повернулся к нему, но так, чтобы и Козлов меня тоже видел. — Проблемный гражданин, тут нет резона отрицать. Очень хотел его выгнать, но нужно соблюдать правила. Если и дальше так будет себя вести, показательно выпорю.
— Вы серьезно? — усмехнулся второй секретарь.
— В переносном смысле, конечно же, — улыбнулся в ответ я. — Подвергнем его остракизму и на пушечный выстрел не будем подпускать к клубу. Но хотелось бы, чтобы он все же одумался. Лучше таких людей держать у себя под боком, чем отпускать на вольные хлеба…
— «Правдоруб»? — догадался Краюхин.
— Если бы я попер его сразу, он бы однозначно ушел туда, — я кивнул. — Разумеется, не афишируя. Говоря откровенно, Сало наверняка наводил о них справки… Но занырнуть в грязь помешало знакомство с Якименко, а еще возможность выступить открыто с разрешения властей.
— Контора за ним присмотрит, — Козлов не предположил, а констатировал факт. Естественно, без внимания КГБ эта выходка не останется. — А вы, Евгений Семенович, тоже бдительности не теряйте. Есть у меня ощущение, что все это только начало.
— Начало чего? — нахмурился Краюхин.
— Смуты, — меньше всего я сейчас ожидал услышать именно это слово.
— Почему вы так думаете? — я посмотрел на Козлова. — Сомневаетесь в моей затее?
— Как раз в ней-то я не сомневаюсь, — покачал головой второй секретарь. — А вот в нашем обществе… не уверен. Не пойму пока, рано мы все это начали или уже опоздали.
— В общем, бди, Кашеваров, — Краюхин решил резюмировать за них обоих. — Гласность объявлена, никто ее прикрывать вроде как не собирается. Хотя противники, сам понимаешь, есть. На самом верху в том числе. И если мы тут провалимся…
Он не договорил и махнул рукой. Хотя и так все было понятно — в Москве по-прежнему плетутся подковерные интриги, Горбачевым недовольны сторонники твердой руки. Я, конечно, не поклонник первого и последнего президента СССР, но сейчас он рулит страной и проводит обновляющий курс для советского государства. А потому опасения Краюхина предельно ясны, и я их разделяю.
— Я постараюсь этого не допустить, Анатолий Петрович, — твердо сказал я.
Не бросил громкую фразу, что «не допущу», а обещал сделать со своей стороны все возможное.
— Бывай, — Краюхин крепко пожал мне руку.
— Удачи, Евгений Семенович, — следом попрощался Козлов, и оба партийца ушли к поджидающей их «Волге».
А ко мне приблизился Доброгубов, патрулирующий площадь перед ДК в компании с остальными дружинниками.
— Ну как, Жень? — спросил он. — Все хорошо прошло?
— Могло быть и лучше, — уклончиво ответил я и улыбнулся. — Спасибо тебе еще раз, Сергей Саныч.
— Да было бы за что, — махнул рукой завхоз.
Мы тепло попрощались с ним и парнями-корреспондентами — Никитой Добрыниным и Аркадием Былинкиным, фотографом Леней Фельдманом и, конечно же, Бульбашом. Последний уже давно отошел от мощного для его организма стремительного марш-броска и теперь довольно улыбался, закуривая крепкую сигарету.
— По домам, Сева, — я устало растянулся на переднем сиденье, и водитель, молча кивнув, вывел автомобиль на дорогу.
— Евгений Семенович, — обратилась ко мне Зоя. — Я тут посчитала, у нас полосы по швам расходятся…
— Потом, все потом, — добродушно отмахнулся я. — Не в первый раз, Зоя Дмитриевна, справимся. Привыкайте, наоборот, радоваться тому, что у вас столько интересного материала…
Я не успел договорить, потому что Сева резко нажал на тормоз. Машину тряхнуло, Зоя с Громыхиной дружно ойкнули, водитель выругался. Впереди мелькнула зеленая «семерка» или «пятерка», всегда раньше их путал. Секунда — и ее корма опасно приблизилась к капоту нашей «Волги».
— Твою мать! — выдал я от души, когда Сева увел автомобиль в сторону, пытаясь избежать столкновения.
Что-то меня смутило в этой зеленой машине, и уже через секунду я понял. «Жигуль» был без номеров! Довольно редкий случай для СССР — машина не выглядела новенькой с конвейера и еще не доехавшей до ГАИ.
«Волгу» в этот момент занесло и почти развернуло, но Сева сумел ее удержать. Я мысленно ему поаплодировал — на заднеприводном громоздком седане это не было чем-то простым. А проклятая зеленая то ли «семерка», то ли «пятерка» опять неожиданно оказалась перед нашим носом. Теперь у меня не было никаких сомнений — это не случайность. Нас намеренно пытались сбить с курса и, судя по всему, выбросить куда-нибудь на тротуар. Человек в «Жигулях», разумеется, сильно рисковал, потому что его машина была по сравнению с кондовой «двадцатьчертверкой» как легкое перышко. Но водитель он, судя по всему, был опытный и знал, что делать.
— Сволочь! — выкрикнул обычно уравновешенный Сева, когда «Волга» запрыгнула на бордюр и немного проехалась по тротуару, чуть не сбив массивную тумбу с наклеенными афишами.
— Что происходит? — испуганно воскликнула Зоя.
— Всеволод, остановитесь! — Клара Викентьевна старалась сохранять спокойствие, но получалось это у нее не очень.
— Держитесь! — скомандовал я. — Сева, сможешь его догнать?
— Смогу, Евгений Семенович! — ответил водитель. — Я этому скоту всю рожу разукрашу!..
— Не надо! — пискнула Зоя.
— Коллеги, пожалуйста, держитесь! — повторил я. — Сева, а ты не рискуй! Гони за ним, но держи дистанцию! Хоть бы патруль попался!..
Меня охватил неожиданный азарт. Теперь было ясно, как божий день, что кто-то пытался нас припугнуть. А может, даже чего похуже. И если бы не Зоя с Кларой Викентьевной, я бы и вовсе предложил Севе протаранить неизвестного хулигана. Где там наш водитель служил?..
— Не уйдет, — довольно проговорил Сева, вдавливая педаль газа в пол и уверенно держа руль. — «Семерка» против «Волги» долго не протянет.
Все-таки «семерка», подумал я и тут же мысленно усмехнулся. Нас только что пытались подрезать, причем трижды, а я марку машины выясняю. С другой стороны, если он уйдет, сможем хотя бы сообщить милиционерам максимум примет.
В этот момент я, к своему стыду, не совсем трезво оценивал вероятные последствия. Да, «Волга» прочней и массивнее, но при столкновении все равно остается риск получить травмы. И хуже всего будет дамам. Однако и преступника упускать не хотелось. Эх, вот опять жалею, что в этом времени нет мобильников! Так бы уже ГАИ была в курсе опасного поведения «Жигулей» на дороге.
— А-а-а-а! — закричала Зоя, и я, увидев причину, непроизвольно вжался в сиденье.
На нас мчалась еще одна машина, причем по встречке и ослепительно сияющим дальним светом. Слева пыталась уйти от нашей погони зеленая «семерка», а справа — бетонный забор стройплощадки, приваленный сугробом.
«Он не уходит, — пришло осознание. — Наоборот, замедлился! Замедлился, чтобы у нас не было пространства для маневра!»
— Держитесь! — просто закричал Сева и крутанул руль.
Встречная машина взвизгнула тормозами — естественно, ее водитель не камикадзе и не собирается умирать. Они с «семеркой» красиво разошлись, как в кино, и умчались каждая в свою сторону, причем я даже не успел понять, какой была вторая машина. Просто в этот момент я был занят тем, чтобы не расквасить себе лицо.
«Волга» взрыла массивным носом сугроб, задергалась, крутанулась и остановилась. Раздался хруст, вначале напугавший, но потом, напротив, расслабивший. Это были не сломанные кости и не рвущийся металл. Хрустел снег, который смягчил удар и фактически спас нас.
— Все целы? — в голове звенело, но мы все-таки никуда не врезались, если не считать сугроб. Просто жестко затормозили.
Я обернулся и с облегчением выдохнул, когда увидел бледных Клару Викентьевну с Зоей. Оказывается, в СССР уже ставили ремни безопасности для задних сидений — скорее всего, не в каждый автомобиль, но черная «Волга» все-таки случай особый. Партийный и прочие бонзы предпочитали комфортную езду на диване позади водителя, и их ценные туловища должны были оставаться в сохранности. Что, конечно же, правильно. А еще правильно, что у коллег сработал нужный рефлекс — есть ремни, значит, надо пристегиваться.
— Черт подери! — выругался Сева.
Грудная клетка болела — все же ремень неслабо так дергает при резкой остановке. Но главное, что я жив и даже относительно цел, как и все остальные. Откуда-то со стороны послышались тревожные звуки сирен. Отлично, наше приключение не осталось без внимания. Скорее всего, кто-то из бдительных граждан позвонил в милицию и сообщил об опасных уличных гонках.
А еще к нам бежали люди — время было не позднее, поэтому поблизости оказались прохожие. Не исключено, что кто-то даже специально выбежал из дому, увидев в окно ДТП.
— Все целы? — какой-то парень в спецовке открыл заднюю дверь. — Раненые есть?
— Все целы, спасибо, — ответила Клара Викентьевна, которая уже пришла в себя.
Парень подал ей руку и помог выбраться из «Волги». Мы с Севой отстегнулись, вышли, я вывел на свежий воздух дрожащую Зою. Трясло ее, надо полагать, все-таки не от холода, а от испуга. Хотя морозной свежести на улице тоже хватает.
— Товарищ редактор? — послышался знакомый голос.