Загораев не спешил. Он наслаждался крепко заваренным ароматным чаем и думал над моими словами. Алкоголь с сигаретами в «качалках» запрещены, во всяком случае в Вовкиной точно. Насчет остальных не знаю, но о пьяных спортсменах тоже не слышал. Почему я сейчас об этом думаю? Наверное, потому что беспокоюсь за всех тех людей, в чьи судьбы я так или иначе вмешался.
— Что-то знаешь? — наконец, спросил Загораев. — Или мысли какие-то есть?
— Ничего не знаю, — я покачал головой. — Ни об аварии, потому что обе машины без номеров брошены, ни о драке возле ДК.
— За драку могу попробовать узнать, — южный просторечный оборот Вовки резанул слух, но это абсолютно не влияло на суть. — Наверняка кто-то из наших мимо проходил. А может, «зареченские» или «химики». Видели или даже узнали кого-то… выясним, в общем.
Он вновь потянул обжигающий чай из стакана, и выражение его лица было не просто задумчивым, а даже слегка встревоженным. В этот момент я вспомнил еще кое-что.
— Драка-то, Вов, кстати, не первая.
Загораев перевел на меня вопросительный взгляд.
— Сразу после Нового года, когда мы первый номер выпустили, у газетного стенда тоже дрались, — пояснил я. — Какой-то парень ловко стравил двух других и скрылся. Один из пострадавших там, кстати, такой крепкий был, в фернандельке. Может, из твоих кто, кого я не знаю?
— Слушай, мои сейчас все на месте, — оживился Вовка. — Давай смотр устроим.
Он легко встал, отставив стакан с недопитым чаем, и направился в зал, где по-прежнему пыхтели и сопели спортсмены.
— Пацаны, паузу сделайте! — громогласно объявил Загораев, и все тут же остановились. Даже мои журналисты-дружинники во главе с завгаром Доброгубовым. — Кто недавно кулаками у газетного стенда махал?
— Это у Рокки, — отозвался кто-то. — Дюша Турбо с мебельной, мы с ним тут в спарринге на боксе пересеклись.
— Прекрасно, — довольно кивнул Загораев. — Кирюха, сгоняй к бабушке, набери Рокки и Монгола, скажи, что встретиться надо. И Дюша этот, Турбо, тоже пусть приезжает. Дело, передай, безотлагательное.
Низкорослый, но жилистый парень, не говоря ни слова, накинул легкую красную олимпийку с вышитыми цифрами «1980» и мухой выскочил из «качалки». Кажется, Вовка всерьез озадачился происшествиями. Если не аварией, то обеими драками. И тут его мотивацию легко понять: дело не только в том, что у нас хорошие, можно сказать, деловые отношения. Тут еще вопрос чести ребром стоит, потому что Загораевские «центральные» — это «спортсмены», а не «хулиганы». Я вовремя вспомнил об этом простом делении андроповских накачанных парней.
Вариантов немного. Если кто-то из «центральных», «зареченских» или «химиков» участвовал в провокации на площади перед домом культуры, это позор для их спортивного сообщества. А потому все трое лидеров проведут тщательную проверку рядов, чтобы выявить возможных нарушителей чести. Не знаю, конечно, но есть у меня почему-то уверенность, что их не найдут. А вот в одной из компаний «хулиганов» — наверняка. И почему мне это сразу в голову не пришло?
— Может, по подходу? — предложил тем временем Загораев, указывая мне на внушительного вида штангу.
Другие спортсмены уже тоже как раз вернулись к тренировкам, только мой зам Виталий Николаевич, похоже, сдулся. Присел на скамеечку, откинулся к стене, на которой висел затертый плакат с полуобнаженной Джейн Фондой. Откуда его, кстати, взяли? Явно не из советского журнала.
К Бульбашу подошел Бык, которого на самом деле звали Костей, что-то спросил, тот ответил. Скорее всего, бывалый новичку советы дает — здесь все по-простому. Я повернулся к Загораеву, улыбнулся.
— Почему нет?
Вовка кивнул, указал рукой на штангу. Я скинул свитер, лег под гриф, занял удобное положение. Примерился, вспомнил правильный хват и на выдохе выжал штангу. Черт подери, приятно, что сейчас это для меня не проблема! Вот что значит регулярные тренировки. Аккуратно вернув снаряд на подставку при поддержке Вовки, я встал и с удовольствием потянулся после тяжести.
— Меня теперь подстрахуй, — попросил Загораев и, накинув побольше блинов, тоже нырнул под штангу.
Ого, много он, конечно, себе добавил. Мне еще далеко до такого — больше центнера. И это явно так, для разминки. Петя-таксист, как я помню, на соревновании сто сорок стоя выжал. А Вовка, хоть и выглядит заметно скромнее парня с плаката, все-таки посильнее будет. Я это почувствовал сразу, когда помогал Загораеву возвращать штангу на подставку. А точнее, почти ничего не почувствовал, потому что владельцу подвальной «качалки» моя помощь не понадобилась. Скорее он меня просто из уважения попросил. Ну, или исключительно по негласному правилу взаимного обеспечения безопасности.
В этот момент как раз посланный Вовкой гонец вернулся от бабушки — я так понимаю, что это явно не чье-то прозвище, а реальная бабушка — и сообщил, что парни уже едут. И действительно, не прошло и получаса, как в подвал вошли знакомые мне по тем самым соревнованиям: Олег по прозвищу Рокки и Костя-Монгол, лидеры «химиков» и «зареченских» соответственно. Третьим был парень в фернандельке, которого я тут же узнал. Именно он схватился с интеллигентным очкариком у стенда, когда обсуждал дискуссию Жеребкина с отцом Варсонофием.
— Товарищ редактор, здравствуйте! — он тоже меня узнал и заулыбался.
Вся троица подошла к нам с Вовкой, мы обменялись рукопожатиями и без лишних слов прошли в каморку для переговоров. Кирюха в красной олимпийке, который бегал к бабушке позвонить, расторопно придвинул к столу топчан, стоявший вдоль стены, и испарился.
— Рассказывайте, Евгений Семенович, — Загораев перешел на официальный тон. — Пацанам можно доверять.
Я коротко передал события последних дней, напомнив о первой драке у здания редакции и завершив сегодняшней провокацией вместе с подстроенной аварией.
— Я думал, такое только у америкосов в кино бывает, — присвистнул Дюша Турбо. — Или в «Спруте», там мужика одного мафиози на машине прямо в телефонной будке раскурочили.
— Достаточно, — остановил его Рокки. — Лучше расскажи, ты запомнил того парня, о котором товарищ редактор говорил?
— Нет, — мотнул головой Дюша. — Если бы не Евгений Семеныч, я бы и вовсе даже не понял, что кто-то был… Я ж думал, что меня тот очкарик пихнул. Но если бы кто-то из наших там был или из твоих, Вован, я бы точно узнал. Да и «зареченского» бы тоже издалека увидел, все-таки сколько мы на соревнованиях пересекаемся.
— Даю слово, что никто из моих парней в сегодняшней драке не участвовал, — поиграв желваками, сказал Костя-Монгол. — И перед редакцией тоже.
— Мои тоже чисты, — добавил Рокки. — А если нет, лично таких в милицию отправлю чистосердечное писать.
— Поддерживаю, — серьезно кивнул Вовка Загораев. — Что делать будем, пацаны? Хорошему человеку надо помочь. Да и наши честные имена защитить. Милиция же с конторой сейчас в первую очередь наши «качалки» шерстить будут.
— Только выдохнули, — Монгол цыкнул зубом и беззвучно выругался.
— Так вам же бояться нечего, — осторожно заметил я. — Никто же ничего не нарушает. Пиво-водку не распивает, сигареты не курит. А предпринимательство уже скоро официально разрешат.
— Вам, конечно, Евгений Семеныч, видней, — покачал головой Рокки. — Но пока что наши дела никак не оформлены, и мы вроде как не совсем легальны. Просто клубы по интересам. Захочет милиция придраться — придерется.
— Им тоже неинтересно невиновных дергать, — возразил я. — Тут такое дело, когда для галочки наказать кого попало не поможет. Надо реальных злодеев искать. Кстати, не хотите у себя при «качалках» народные дружины организовать? У нас вот в газете есть, мои парни как раз у Вована сейчас тренируются.
— Да мы помним, — усмехнулся Монгол. — Это же ваш водитель тогда всех порвал в жиме стоя?
— Он в такси работает, — поправил я. — Мы с ним просто знакомы. А корреспонденты тогда еще просто примеривались…
— Дружины, значит? — задумался Вовка. — Вообще, может, идея и неплохая. На улицах, судя по всему, беспокойно становится. А гражданам покой нужен.
Я смотрел на этих крепких парней и думал. Судьбы Монгола и Рокки мне были неизвестны, а может, я просто уже забыл многое из своей прошлой жизни. Но вот о Загораеве пока что хорошо помнил, что в девяностых он будет известен по кличке Горелый и погибнет под конец века в перестрелке. А сейчас, в восемьдесят седьмом, он сидит передо мной и размышляет о том, что народная дружина для помощи милиции — это хорошая идея… И снова я убеждаюсь в возможности при желании изменить все. Главное, поддерживать все эти правильные стремления.
Ведь почему многие в лихое десятилетие подадутся в бандиты? Потому что станут никому не нужны, особенно ветераны афганской войны. Люди, умеющие и привыкшие убивать, окажутся востребованными как пушечное мясо для бандитских главарей. И пока те будут обогащаться, такие вот парни в фернандельках поубивают друг друга в преступных разборках. Погибнут ни за что.
И дело ведь не только в прибывших на мирную землю армейцах, о которых отдельные чиновники начнут вытирать ноги. Я ведь помню, хоть был еще, по сути, ребенком, как закрыли мебельное производство. Как раз то самое, где сейчас трудится паренек по кличке Турбо. Помню, как маме с папой месяцами не платили зарплату, и мы кормились кроликами с собственной дачи. Помню, как простаивала мамина «Сельхозтехника» и папин завод ЖБИ. Еще помню, как разорили ЗКЗ… Но тут я, к счастью, уже что-то изменил, оказав помощь следователю Кайгородову в поимке Максима Воронина. Сына того самого Спартака Воронина, заслуженного человека, который в моей прошлой жизни передал отпрыску бразды правления, а тот все распилил и распродал. И рабочие массово пикетировали сначала заводоуправление, потом мэрию. А затем и вовсе кто разъехался на случайные заработки, другие же… точно так же пополнили ряды организованных преступных группировок.
— Лично я тоже за дружину, — между тем, добавил от себя Монгол. — Что там нужно, товарищ редактор? С участковым поговорить?
— Там немного сложнее, — я улыбнулся. — Давайте я на себя это возьму, мне там все знакомо, разбираюсь теперь. Тем более что и у нас с вами уже есть опыт совместной работы, причем успешный. Помните, мальчишек искали?
— А как же, — довольно улыбнулся Загораев.
— Помним, помним, — подтвердил Рокки.
— Еще я тогда продвигал в райкоме идею создания поискового отряда, — я вновь уцепился за возможность претворить один из своих планов в жизнь. — Много чего потом случилось, даже бешеный волк планы спутал… Потом еще запуск второго блока на Калининской атомной электростанции, создание вечерки. Дискуссионный клуб, опять же…
— Когда только все успеваешь, Евгений Семеныч? — рот Загораева вновь растянулся до ушей.
— Да в том-то и дело, что не все успеваю, — я улыбнулся в ответ, разведя руками. — Идей много, а в сутках всего двадцать четыре часа.
Мы принялись обсуждать ленинские планы, я словно бы заново осознал, какой масштаб изменений задумал в своем маленьком городе. А еще… еще я понял, что лучшее лекарство от любых стрессов — это постоянные активные действия. Вернее, я и раньше об этом знал, но сейчас в очередной раз убедился на личном примере. Вот меня чуть не убили в подстроенной автомобильной аварии, предварительно попытавшись дискредитировать, а вот я уже обсуждаю с андроповскими спортсменами создание новых народных дружин и поисково-спасательного отряда.
Есть только миг, вспомнилась старая песня. И прожить его надо на полную.