— Посол, посол… — рассмеялся он. — Долго же до тебя доходило!
— Не всегда надо ждать пока дойдет до людей. — Назидательно провозгласила я, картинно поднимая указательный палец к потолку и делая строгую мину «а-ля наша библиотекарша». — Легче уж дойти до них самому. Целее будешь.
Парень чуть наклонил голову, признавая сей жизненно-полезный факт, и тряхнул головой так, чтоб длинная рыжая челка прикрыла опухшие от недосыпа (или еще чего, кто знает?) глаза.
— А откуда ты? Ведь, как я поняла, ты пришел сопровождать студентов на практику. — Вновь поинтересовалась я.
— Догадайся. — Хм. Значит, опять решили поразвлечься за счет картины «Рена в тяжелых думах»? Ну, чтож…
— Из Каленойи? — Предположила я, искоса поглядывая на зевающего посла.
Тот закашлялся.
— Я что, похож на орка?! — Возмутился тот.
— А кто тебя знает? Может личину человеческую надел. — Издевалась я.
— Точно говорят, все бабы — дуры. — Буркнул он, но уже через секунду увернулся от моего пульсара.
— Милый мой, запомни одну простую вещь — ведьма, она не баба. А за неправильную характеристику ее принадлежности к другим «видам» можно копыта откинуть… — честно предупредила я, а потом решила добавить, — да и рога тоже…
Сарин лишь хитро ухмыльнулся, как бы говоря «мы ваше услышали, но правда за нами!» и неожиданно к чему-то прислушался. Лицо стало серьезное, сгорбленная спина выпрямилась, а нервная система окончательно пришла в норму, хотя может, он просто взял себя в руки.
— Начинается. — Через минуту сказал мой новый знакомый.
— Уже распределяют? — Уныло предположила я.
— Да. — Он кивнул. — Идем.
Я не стала спорить, хотя мне всеми швабрами души (то есть, фибрами…) хотелось остаться на этом удобном, полусгоревшем диване и никогда не услышать своего «приговора».
Мы проскользнули сквозь завесу тишины, и каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что снаружи также бесшумно. Все сокурсники сгрудились возле серого постамента и, не стесняясь, рассматривали представителей четырех сторон света. Кто-то застыл с удивленно раскрытым ртом, у кого-то расширились глаза до воистину эльфийского размера, а кто-то находился в тихом ауте, с глупой улыбочкой разглядывая настоящего водного дракона.
Начну с последнего. Во-первых: он принял человеческую ипостась, но от этого только еще более казался нереальным, даже для нас — для магов. Кожа — перламутрово-зеленая, по виду напоминавшая сплошную чешую, волосы — зелено-синие, как вода, уши представляли собой острые костяные наросты, расположенные веером, с натянутыми между ними перепонками, а глаза — черные омуты без радужки и белка. Это было одновременно и красиво, и страшно. Естественно, дракон гордо стоял среди других представителей Зараны. Их было всего трое, впрочем, послы водного государства не превосходили, но и не отставали по количеству от других групп. Дракон стоял в центре, справа от него — красавица-ундина, сменившая хвост на стройные человеческие ножки, а слева — молодой русал, также сбросивший свой плавник. Эти двое были оба бледнокожие, беловолосые и зеленоглазые. Впрочем, белые волосы у водного народа — знак, что они разменяли свое шестое столетие.
Из представителей Литиары-Ка, как я и думала, было два эльфа, светлый и дроу, и одна друидка. Дроу был чернокожий, с неожиданно красными волосами и янтарными глазищами в пол-лица. Его светлый собрат не проигрывал «лупоглазому», скептически разглядывая студентов своими голубыми совиными зенками из-под блондинистой челки. Оба эльфа были как на подбор — высокие, стройные и утонченные. Аж затошнило. А вот друидка оказалась пожилой подтянутой женщиной, чем-то напомнившей мне амазонок, с приятными, но строгими чертами лица, теплыми карими глазами и седыми волосами, стянутыми в тугой хвост.
Каленойцами оказались орк, инфернал и горный гоблин. У первого можно было спокойно повесить на лбу плакат «А вы записались в группировку самоубийц? Прошу подойти поближе», хотя по внешности был, почти не отличим от человека восточного типа — темнокожий, чуть узкоглазый и черноволосый. Но в красных глазках проступал чистейшей воды дибилизм на пару с закоренелым членовредительством. Инфернал был закутан в несгораемый плащ, но все равно, порой выглядывало лицо, состоящее из сгустков огня. А горный гоблин просто напоминал каменную глыбу, с оскалом во все шестьдесят четыре кариеса. Ох, и не повезет же тем, кого отправят в Каленою…
Ну, и, наконец — Лунный материк («там-та-да-дам» — барабанная дробь). Я даже уже не особо удивилась, увидев в числе его послов Сарина. Он стоял слева от своих спутников и являл собой безукоризненную пародию на каменную статую. Его товарищами «по несчастью» оказались: — Вампир 1шт. — Нимф 1 шт. Это была единственная группа, где не было существ женского пола (хотя, может и каленойцы тоже… кто ж инферналов разберет?). Хотя я их понимаю — отправляться на враждебный материк аналогично походу на войну, а женщин (ну… по крайней мере, большинство из них) туда не берут.
Вампиром оказался угрюмый клыкастый экземпляр, закутанный в дорожный плащ и то и дело рефлекторно тянущийся к мечу в наспинных ножнах. Хотя, надо признать, симпатичный… если убрать это зверское выражение лица существа, насильно женимого и впервые увидавшего тещу-тролля. В принципе (опять же, если разгладить рожу) вамп был вполне человекообразным — стандартного роста, белокожий, но не мертвенного сине-зеленого цвета (как описывают деревенские «девы», тайком сбегая на сеновал, и объясняя на утро родителям появление некоторых характерных… отметин), зеленоглазый и черноволосый. Я даже поручусь, хотя и не головой, что у него аристократичные черты лица. Так… кто там у нас еще требует детального рассмотрения? О, нимф! Хотя… не, не интересно… тут такой же случай, как и с эльфами. Прекрасный до излишнего. Златовласый, с пронзительно-синими глазами (по-моему, формой даже больше, чем у остроухих), красивый, как картинка… и по волшебному банален. Очевидно, ему запретили использовать свою природную амурную магию, иначе бы тут все скорехонько повлюблялись.
Закончив лицезреть эту мечту распорядителя музея по волшебным существам, я попыталась взглядом отыскать Саньку. Та-ак… не та белая макушка, опять не та… да что ж это такое?!
Я чуть не закричала, когда чьи-то ледяные пальцы коснулись моего плеча, но, к сожалению, мои вокальные ультразвуковые данные перекрыла все-та же рука. В негодование обернувшись, я наткнулась на шкодливый взгляд Саньки.
— Ты где была? — Зашипела я.
Подруга хихикнула и залилась румянцем. Все вопросы отпали сами собой.
Горестно вздохнув, я сцапала ее локоть, чтоб неповадно было (сбегать от меня, в смысле) и уставилась на директора школы, который чинно материализовался (интересно, и как такое возможно?) из воздуха все на том же постаменте.
— Приветствую вас на вашем выпускном. — Начал он. — Сегодня будет бал, но уже завтра с утра вы отправитесь на вашу первую практику. Представители четырех сторон света сегодня будут праздновать вместе с вами, но прежде, я бы хотел распределить вас под их опеку. Итак… — Он развернул свиток и стал зачитывать «сосланных» в Зарану. Глаза директора опускались все ниже по списку, а нас с Санькой так и не назвали. А жаль… хотела бы я провести свою практику под водой, среди пестрых рыб и морских кораллов… хотя чудища там тоже очень запоминающиеся.
Далее зазвучали имена тех, кто был распределен в Каленою. Причем, как я отметила, называли в основном провинившихся за последний месяц. Фу-ух! Как хорошо, что я тогда отказалась и не стала протаскивать в академию курительную «травку». Остальных же потом поймали…
Но вот уже озвучивают «счастливчиков» в Лиару. А мы с Саиной стоим, сцепившись за руки, и уже знаем, что глупо надеяться, если самой надежды нет. Мы оказались правы. Список в Литиару-Ка закончился, после него начали зачитывать практикантов на Лунный материк, и чуть ли не в начале зачитали нас с подругой. Что ж… Так тому и быть. Вот назло всем, пройду эту практику!
Остаток вечера прошел довольно скучно, хотя может, остальные со мной ни за что бы не согласились, да еще и кинули бы каким-нибудь каверзным заклятием для наглядности. Санька почти сразу после разглашения списка практик, еще раз покраснела и сгинула куда-то (знамо куда), а я тихо, под шумок, смылась в свою комнату. Но не лечь спать, а просто переодеться.
Тут у меня появилась одна, но существенная проблемка — куда девать платье и туфли? Я, конечно, могу втянуть это энергию обратно в себя, но тогда просто лопну от избытка, который переполнит магический резерв. А оставлять это великолепие в комнате — жаба душит. И особо противная жаба.
Мой «светлый» взор, блуждая по комнате, случайно наткнулся на кулон из рубина на серебряной цепочке. Та-ак…
Уже через пять минут на моей шее покоился новоявленный артефакт, пополняющий энергию, а я, спокойно переодевшись в кожаные штаны, льняную рубашку и жилет, выходила из ворот магической академии. Спросите, почему так быстро? Ведь летать запретили как-никак… Угу… но ведь телепортацию еще никто не отменял!
Ворота закрылись за мной с тихим скрипом, (Надо будет отчитать домового. Скрип должен быть громким! Мы академия магии, или что?) и я со вновь обретенным веселым настроением, поплелась на рынок. Ночью он только еще пуще разрастался.
Вукария была красивым городом. На улицах в основном преобладали двух, или трехэтажные дома серого цвета и с синей черепицей. Местные жители очень любили выращивать растения и с многих подоконников выглядывали разные представители флоры. Иногда даже можно было увидеть целый дом, заросший плющом, меж которым причудливо переплетались разноцветные огромные цветы. Но все это были обычные улицы.
Рыночная же площадь представляла собой многоликое нечто. Казалось, все самые яркие и броские цвета этого мира попали в умелые руки торговцев и познали судьбу украшения, с помощью которого зазывают покупателей. Правда, при серебристом свете старого месяца, рынок выглядел чуть менее ярко и уже не резал глаза своим разнообразием, но от этого ни на йоту не утратил своей красоты и какой-то особенной энергии. С помощью этой энергии люди торгуются по несколько часов, а когда попадают охрипшими домой, лишь удовлетворенно улыбаются. При ней же заключаются умопомрачительные сделки, где каждый знает, что его обдурили, но твердо понимает, что и в следующий раз также охотно пойдет на пари. Это была сама сущность Вукарийского рынка.
Я ходила меж рядами и с любопытством поглядывала на товар, периодически проверяя его с помощь магии. И тут мне что-то призывно блеснуло с соседнего прилавка бижутерии. Я с любопытством подошла и в восхищении замерла.
На мягкой шелковой подушечке лежала тонкая и изящная серебряная серьга в форме сосульки, которую переплетали тонкие веточки с жилками аметиста, вместо листиков и бутонов. Не знаю от чего, но у меня прямо-таки душа в пятки ушла.
— Сколько стоит? — Спросила я у купца деланно-равнодушным тоном.
— Двадцать золотых. — Делая вид, что его очень заинтересовало пятно на прилавке, отчитался продавец.
— Сколько?! — Специально громко возопила я. — Да за двадцать золотых я себе меч купить могу! Пятьдесят серебряных, не больше!
— Что-о-о?! — Настала очередь кричать купца. — Да я за эту серьгу в три раза больше отдал, а вам по дешевке предлагаю! Десять золотых и не меньше!
— Грабеж!!! Стражи на тебя нет! Десять серебреных!
— Хор… сколько?! Да ты, девка, никак сдурела?! Золотой!
— По рукам! — Хором прокричали мы и, обменявшись (я ему золотой, он мне сережку), остались довольны друг другом.
Положив покупку во внутренний карман кожаного жилета, я продолжила дальше блуждать по темным ночным улицам и медленно, но верно, сама того не сознавая, забрела в свой любимый трактир «Пивной Торг» и сейчас привычно и ловко лавировала сквозь поток людей к барной стойке. За прилавком суетился сам трактирщик, стараясь угодить разномастным посетителям и при всем этом, не забыть взять с каждого втридорога.
— Привет, Фарих. — Поздоровалась я, подойдя вплотную.
— О! Ренка… абажди, — он проворно рассчитался с одной клиенткой и, вызвав с кухни помощницу, передал ей «правление» за стойкой, а сам подошел ко мне. — Ну, как у тебя дела, расскажи старому, а то я тут целыми днями скучаю…