сидел сложа руки.
С тех пор, как дату смерти стало возможно переносить, жизнью стали
торговать. Годы клали в банк, где бесконечные ряды клеток с испуганными
кроликами заменили стальные сейфы. Жизнь закладывали, дарили и
проигрывали в карты. Человек, которому осталось жить 20 лет, мог продать
10, а остальные 10 лет потратить на то, чтобы через пять лет накопить денег
еще на 30... Страх перед смертью прошел еще в середине века, и
воспринимался сейчас, как нечто древнее и малопонятное. Правда, у землян
возникла новая душевная болезнь. В последние дни жизни в человеке
просыпался зверь.
13 мая.
Ветер нес пыль и обрывки газетных оберток по древним улицам Лас
Вегаса. Город умер, но люди продолжали жить. Это были люди, продавшие
старость еще в молодости и отсидевшие зрелые годы за факт этой продажи.
Но эти люди помнили рассказы дедушек и бабушек о былой жизни, когда
самым важным событием в мире казалась интимная жизнь президента, и
никто не знал, когда тебе суждено умереть. Надежда была потеряна.
В Америке была ночь.
В помещении под когда-то неоновой вывеской, от которой осталась лишь
женская ножка и покрытые масляной краской буквы "СА...О", пили двое
молодых для этого места людей. Больше они ничем не отличались от
остальных, разве что одежда их выглядела не такой потрепанной. И только
психиатр увидел бы в их глазах нехорошую искру последнего дня.
- Значит, сегодня он все-таки купил?
- Вроде как.
- Cведения точные?
- Однозна-ачно.
- Машинка готова?
- Понятия не имею.
Из-за столика в темном углу комнаты встал неопрятно одетый мужчина.
Ему можно было дать лет 80, и с первого взгляда он ничем не отличался от
обыкновенных обитателей этого города. Профессионал же видел, что кольца,
унизывающие пальцы старика - не пластиковая подделка, а настоящее
золото. Подойдя к молодым людям, он бесцеремонно выхватил у одного из
них бутылку и произнес, распространяя запах жвачки с ментолом и перегара:
- Готова. В подвале. Вопрос лишь в деньгах.
Издалека послышался шум двигателей и звуки полицейской сирены.
- Профессор? - интеллигентного вида афроамериканец с длинными
осветленными волосами уставился на подошедшего.
- Да, я! - ответил алкаш.
Звуки приближались.
- Я забыл вас предупредить, - вступил в разговор толстяк в зеленом
плаще, сидевший напротив. - Профессор Краммер пьет, как верблюд - редко,
но долго.
- Завтра я хочу видеть его трезвым. Речь идет о МОЕЙ жизни,
повелительным голосом произнес негр.
Взвизгнули тормоза, а через некоторое время раздался взрыв. Стекла
заведения задребезжали, но выдержали. Сирена взвыла в последний раз и
заткнулась навеки.