— Ну, молодой человек, я восхищен вашим терпением!
Я промолчал: не говорить же, что мое терпение уже давно истощилось. Просто в очередной раз я не сумел выйти из Архива через Зеркало, а дверь оказалась заперта и моим попыткам применить новые знания тоже не поддалась.
— Я и не думал, что моя программа может быть откалибрована на такой точный поиск! — продолжал нахваливать меня Артуро. — Очень здорово, что вы не поленились заняться ручной настройкой. Когда у нас будет посвободнее со временем, вам обязательно надо продолжить освоение вычислительной техники!
Я кивал, а сам бочком-бочком пробирался к двери, потому что хоть и был с утра не евши и не пивши, но видение двери «М/Ж» последний час маячило перед моим внутренним взором прямо-таки неотступно.
Но, как выяснилось, и откалиброванная на сверхточный поиск программа ничем помочь нам не смогла, равно как и дополнительный визит Артуро к В. М. Скракану. Настроение Ринель ухудшалось с каждым днем. На работе это не сказывалось, разве что общее напряжение заметно нарастало. В четверг она вышла из дому пораньше — надо было встретиться с одним клерком из пятого портала Свободной, хотя в глубине души надежды на получение от него чего-нибудь путного почти не было. Ринель спустилась по ступенькам и обернулась. Серебристо-серый, полузримый в рассветной дымке, Вестник опустился на одно колено прямо у подъезда ее Таун-хауза и подал послание. Она, вздохнув и мысленно грязно выругавшись, все-таки протянула руку и взяла неощутимый свиток.
— Ты передал послание, ты свободен.
— Ма-леди, мои государи и ваши родители очень просят вас…
— Ты свободен, — ее голос чуть заметно дрогнул, — я приму решение позже.
Он склонил голову и поднялся с колена.
— Я подожду вас. Радужный мост неустойчив. Ринель подняла голову и бросила взгляд на небо.
— В такое время?
— И об этом государь тоже хотел с вами поговорить.
— А мой брат? — Ехать не хотелось, но было надо. Если уж после всего, что между ними было столетие назад, родители все же решились на разговор, значит, что-то крупное сдохло в Лесу. Кроме того, что ж действительно могло сделать неустойчивым Радужный мост в такое время.
— К светлейшему принцу тоже отправлен гонец. Он должен дождаться его решения…
— Да знаю я, что ответит на такое светлейший принц.
— Государи не теряют надежду, что когда-нибудь он все же сможет понять их…
— Это вряд ли, — она усмехнулась, — но я поеду. Подожди.
Мысленным усилием сплетя в единый жгут двенадцати-цветовую развертку реальности, Ринель дотянулась до Лорда. Как всегда, дохнуло холодом, когда он подхватил свой конец нити.
— Что случилось, Ри?
— Я хочу сходить в Светлые Земли…
— Э-э… а ты действительно уверена, что хочешь этого?
— Гут ты прав, не хочу. Но мое чувство опасности визжит и вырывается.
— Ну езжай, тебе виднее. Только там тебя даже я подстраховать не смогу, до Светлых Земель мне без больших проблем не добраться…
— Не грузись, меня Ронди подстрахует.
— Тогда ладно, только не долго.
— Что для бессмертных время? Оно же стоит.
— Дошутишься когда-нибудь. Ох. Вот только чисто эльфийских проблем нам для комплекта и не хватает. Разгребись там сама хоть бы временно!
— А зачем иначе я туда пойду? — И она разорвала связь. Второй жгутик нашел Айрондира. Тот открылся мгновенно и тепло.
— Привет, малышка!
— Послал уже? Уж больно сияешь!
— Конечно, послал. Около тебя небось тоже стоит весь такой из себя.
— Вестник-то. Да ждет. Но я иду.
— Спятила, — ахнул Ронди.
Ринель неожиданно разозлилась:
— Это ты у нас вольный художник, что хочешь, то и делаешь, а я на государственной службе. И если где-то чую запах дерьма, то имею только одно право — первой сунуть в него руку поглубже, пытаясь заткнуть прорыв. Понял?
— Понял, понял, не искри. А что, в самом деле так разит?
— Есть такое дело!
— Тогда конечно. Только уж извини, я тебя подстрахую своими средствами. Чтоб не заснула прекраснейшая из принцесс навек в Светлых Землях… — последнюю фразу в стиле древних эльфийских баллад на Высоком Квэндэ.
Ринель вздохнула: их почти и не осталось в реальном мире — тех, кто знал Квэнд не как мертвый язык древнеэльфийской письменности. Но смысл сказанного Айрондиром не стал от этого более приятным.
— Думаешь, может дойти до этого?
— Нет, пока я здесь. Потому что я за тобой приду. Я вот только до сих пор не могу понять, почему ты не веришь в свое чутье, если оно тебя еще ни разу не подводило?
— Не знаю, я вообще себе редко верю…
— Слушай, бросай ты эту затею, пока не начала. Посылай своего Вестника хоть на Квэндэ, хоть на орочьем, хоть на тролльем — он поймет. А потом наплюй и забудь. Нельзя с таким настроем в дорогу, сама же знаешь.
— Знаю, Ронди, но я упрямая. До встречи.
Вестник терпеливо ждал, почтительно склонив голову.
— Поехали! — Ринель тряхнула головой, прогоняя ненужные сомнения, и одним движением сломала печать на свитке. Он тут же рассыпался в ее руках мириадами сияющих огней. И над Вельданом во всей своей красоте вознесся ввысь, уходя за горизонт, Эльфийский Радужный мост — зрелище, которое и маги-то видали если раз в столетие, то хорошо. А по Радужному мосту мчались во весь опор два незримых всадника, торопясь за горизонт. Хотя именно теперь в спешке не было никакой необходимости. Время ждало их, оставшись в мире, который они покидали. Оно остановилось в тот миг, когда Ринель привычным, но таким позабытым усилием объединила миры, открывая путь в Светлые Земли. И не было больше вокруг городских улиц. Вечер опускался на маленькую горную долину, наполненную запахом и песней цветущих предсмертников. И тело ее окутал звездный свет, в волосы вплелся ветер, а на плечи плащом легли синие сумерки. Все было как раньше, и Летящий Лист, ее конь, поднял голову и заржал — узнавая.
— С возвращением, Светлейшая Принцесса…
Вестник стоял за ее спиной. Она нахмурилась, припоминая что-то ускользающее, но Летящий Лист уже приглашающе прираскрыл крылья, и она отбросила забытые мысли на потом, благо торопиться было некуда.
А потом их кони неслись по Радужному мосту, и это тоже было прекрасно, и прекраснейшая из песен летела по мосту вместе с ними.