Тем временем Альпин уже подошёл к ним. На его плече, как обычно, сидела белка Флешка. Несчастный зверёк так промок, что походил на необъятный катышек со слипшейся шерстью.
— Представляете, эта складка жира с хвостом потащилась за мной! проворчал Альпин, а белка возмущённо пискнула. Кристиан фыркнул и застегнул сорочку до горла, хотя в этом не было смысла. Она так плотно прилипла и облегала тело, что издали казалась самой кожей.
— Ну, что? Если все в сборе, то давайте… — гном осёкся. По холму неслась фигура со скейтбордом в руке и гитарным футляром за спиной.
— ВИНС! – в один голос прокричали Кристиан и Альпин. Флешка испуганно спрыгнула с гнома и спряталась ему за ногу. Приглядевшись к карлику, Милена заметила, что из–за его спины выглядывает топор. Но зачем Альпин взял его с собой? Пока она размышляла над этим вопросом, к ним уже подбежал Факел.
— Только не говори, кактус, что ты намерен лететь на пустырь с нами! Кристиан застонал, когда Джей довольно кивнул. — И неужели тебе разрешили? – с подозрением уточнил Воган. Факел уже собрался ответить, как тишину разрезал гневный крик огненного наставника Гуга.
— Понятно. Ты вообще не спрашивал разрешения, — констатировал Кристиан, и неохотно наклонился. Альпин вернул Флешку себе на плечо и деловито вскарабкался на предложенную спину.
— А НУ, ВЕРНИСЬ! ФАКЕЛ, Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СБЕЖАЛ! НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИСЬ! ВОТ, ШКОДЛИВЫЙ ПАРШИВЕЦ! Я ТЕБЯ ВИЖУ! – прокричал Гуг, выбежав на место, откуда их компания только что взлетела.
— Скажи честно, Джей, тебе дождь мозги смыл? – ехидно поинтересовался Альпин, затыкая уши, чтобы не оглохнуть от воплей разъярённого мавра.
— Было бы что смывать… — поправил гнома Кристиан и указал на землю.
Гуг что–то крикнул про наказание и удалился. Факел чертыхнулся, догадавшись, что завтра его ожидает возмездие. А Милена скривилась, чувствуя, как к ней тянутся липкие руки страха. Что же произойдёт, когда они прилетят на пустырь? Этот же вопрос Милена задавала себе и спустя полчаса, когда её ноги коснулись проклятой земли.* * * Приземлившись, Милена, в первую очередь, осмотрелась. От самого пустыря их разделяло метров десять, но это не мешало ей хорошенько его разглядеть.
Деревья угрожающе покачивались, будто предупреждали о чём–то. Их длинные спутанные ветви напоминали колтуны в волосах, а на самой коре были вырублены лица. Более жуткого зрелища Милена ещё никогда не видела. Вырезанные гримасы были искажены дикой злобой и яростью. А пустые маленькие глаза глядели затравлено и сурово одновременно. К счастью, деревьев на пустыре почти не росло, так что вырезанных лиц было очень мало. Милену снова охватила паника: не нравилось ей это мрачное место! Заметив её волнение, Кристиан послал ей ободряющую улыбку. А Альпин ограничился дружеским хлопком по колену. Факел же наоборот не двигался, хотя его тело напряглось, точно перед прыжком.
— Держись поближе ко мне. Точнее, не ко мне, а моему топору, — пробасил Альпин, пытаясь различить сквозь вязкость ночи далёкие очертания гор.
Догадываясь, что он просто не хочет смотреть на пустырь, Милена кивнула.
— Нам пора, — невесело сообщил Кристиан, и они неторопливо направились к пустырю. Милена перевела взгляд на небо. Настало полнолуние. Но, несмотря на это, луна казалась смазанной. Словно художник нарисовал на полотне белый контур, который растёкся и превратился в нечёткое пятно.
— Альп, скажи, а зачем ты вообще взял топор? Мы ведь пришли с миром! подал голос Джей. Милена затаила дыхание, дожидаясь ответа.
— С миром? Факел, ты в своём уме?! Знаешь, в такие минуты мне кажется, что тебе вместо уха пару раз прокололи мозг! Если придти на пустырь с миром, то ты не уйдёшь отсюда, а сам будешь покоиться с миром! – отозвался гном.
— Можно, наконец, оставить мои мозги в покое?! – поинтересовался Джей, и его шоколадная бровь взметнулась вверх. Альпин не ответил и погладил Флешку. Белка вильнула хвостом и потёрлась мордочкой о ладонь гнома.
— Земля сожжена, — заключила Милена, уставившись себе под ноги. «Так вот почему здесь ничего не растёт, кроме кучки деревьев!» — смекнула она.
Только чёрные палатки и надгробья могил были раскиданы по всему пустырю, как прыщи на коже проблемного подростка. Возле палаток скользили неразборчивые фигуры, которые увидев их компанию, начали перешептываться. Наконец, они подошли к пустырю вплотную. Но всё же переступить через черту, проведённую на сожжённой земле, Милена не решилась. Поняв, что линия состоит из рун, она стала её пристально изучать.
— Тот, чья нога переступит эту черту и вступит на землю мёртвых, отныне и навсегда будет проклят, — прочитал Кристиан надпись. Милена, только начавшая изучать руны, бросила ему благодарную улыбку. Альпин первым перешагнул границу.
— Будем считать, что эта надпись – традиционное приветствие «Welcome», прохрипел он и ласково взглянул на лезвие заговоренного топора. Кристиан пересёк черту вторым. За ним последовал Факел, который прижимал к груди, точно маленький ребёнок любимую игрушку – свой скейт. Очередь оставалась за Миленой. Нервно сглотнув, она перешагнула линию, сама не подозревая, что эта черта – граница между миром живых и миром мёртвых.
* * * От страха у Милены помутилось в голове. Пустырь тянулся на несколько километров и выглядел настолько устрашающе, что только от одного взгляда на него кровь леденела в жилах. Милена насторожилась: кто–то тихо напевал похоронный марш. Она огляделась, но все таинственные тени внезапно исчезли. Никого рядом не было. Хотя она готова была поклясться, что помимо пения слышала звуки рояля. Сощурившись, Милена действительно разглядела огромный чёрный рояль. И хотя низкий стул возле инструмента пустовал, его клавиши сами нажимались. Факел и Альпин, не сговариваясь, синхронно уставились друг на друга. Кристиан же оставался по–прежнему спокойным, будто происходящее было для него привычным делом.
— Где все ведьмаки с пустыря? Почему все исчезли? – изумилась Милена. Она вспомнила шершавый голос Ворона и поняла, что не очень–то хочет получить ответ на свой вопрос.
— О чём ты? Они никуда и не исчезали, — ответил Альпин. Милена подняла глаза на небо и замерла. На каменной арке, которая служила входом на пустырь, сидело множество воронов. Их длинные чёрные перья отсвечивали атласным блеском и невольно завораживали. Маленькие глазки–бусинки неотрывно наблюдали за чужаками, следя за каждым их движением.
— Так получается, что все ведьмаки с пустырей – Вороны? И все они умеют превращаться в птиц? – опешила Милена. Один из воронов гневно закаркал и слетел на землю. В ту же минуту Ворон увеличился до размеров человека.
Перья обернулись в мешковатый балахон, а клюв разросся и оплёл лицо, превратившись в плотные шали.
— Что вам нужно на пустыре – земле мёртвых и проклятых? – прошипел ведьмак тем жутким, словно сотканным из мятых газет, голосом.
— Мы хотим оживить мёртвого духа, — бросил Альпин.
— Какая оплата? – Ворон взмахнул рукавами, точно крыльями и повернулся к ним спиной. Милена прощупала свои карманы, хотя сомневалась, что ведьмака заинтересуют её карманные деньги. Которые, кстати уже давно закончились… Кристиан проследил взглядом за её руками и рассмеялся. Его смех мрачно разрубил темноту и лишь усугубил накалённую обстановку.
Ворон развернулся и обжёг Вогана взглядом.
— Подавись своей оплатой, — процедил Альпин сквозь зубы. С этими словами он вытащил из кармана целую горстку драгоценных камней. Ведьмак довольно зашипел, и в ту же минуту оплата скрылась за складками его балахона.
— Идёмте, — Ворон издал необычный, похожий на клекот звук, и направился к чёрным палаткам. Милена бросила на Альпина благодарный взгляд и поспешила за ведьмаком. Она снова взглянула на полную луну. Размазанная по небу, она походила на одинокий желток. Милена пригляделась. Мимо луны сейчас пролетело несколько силуэтов с острыми крыльями – летучие мыши. Девушка сбавила шаг и невесело улыбнулась. Полнолуние. Пустырь.
Могилы. Дождь. Рояль, который играет сам по себе… Пожалуй, более мистической ночи у неё ещё не было! Она с ужасом оглядывалась, скользя взглядом по надгробьям. Может, здесь есть и могила её бабушки?
Ведьмак дошёл до громадного рояля и внезапно остановился. Милена тревожно посмотрела на пюпитр, где лежали ноты с выцветшими страницами. Клавиши продолжали сами нажиматься, подыгрывая чьему–то пению, которое становилось то громче, то тише.
— Что–то ты сегодня рановато концерт начал, — обратился Ворон к пустующему роялю. Клавиши на миг замерли, а затем начали играть с новой силой. Ведьмак захохотал и его сухой смех точно ударил Милену в живот.
Этот хохот напомнил ей противный хруст падающих листьев.
— С кем это он разговаривает? – прошептала Милена на ухо Кристиану. Он иронично улыбнулся и кивнул в сторону могил.
— А ты как думаешь? – Воган безразлично пожал плечами. Факел, который всё это время брёл последним, догнал их и встал около Милены. Он кинул печальный взгляд на скейтборд, а затем на сожженную землю, как видно, сожалея, что не может сейчас на нём прокатиться.
— Что–то здесь нежитью запахло… Мы уже совсем близко… — заявил Джей. В этот момент рядом раздался отчаянный стон. Милена судорожно вцепилась в руку Кристиана и неосознанно потянулась к тёплой ладони Факела. Обвив пальцы Джея, Милена немного успокоилась. Воган заметил самодовольную ухмылку огненного ведьмака, но промолчал.
Наконец, Ворон проник внутрь одной из палат. Альпин проскользнул вслед за ним. Кристиан отпустил руку Милены и пролез в палату за гномом. Ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Если снаружи могло показаться, что палата тесная, то на самом деле она была весьма просторной, хоть и темноватой. Единственным освещением служила одинокая чёрная свеча. Ворон подождал пока Факел зайдёт, а затем закрыл палату занавесью.
— Тот, кто дышит подземельем, кости под землёй сложил, поднимись восстань из пепла и вернись, ты, в мир живых! — голос ведьмака понизился до сиплого шёпота. – Яви плоть гнилую и отзовись… Смерть, когти свои распусти и дух мертвеца отпусти! Агнесса Каролл, вернись… ВЕРНИСЬ В МИР ЖИВЫХ! – Милена дёрнулась, услышав имя бабушки. Откуда ведьмак узнал, с кем именно она хочет поговорить? Случайность, совпадение или Ворон заранее знал, зачем она сюда пришла?
— ВЕРНИСЬ! ВЕРНИСЬ! ВЕРНИСЬ! – прокричал ведьмак. Палатку внезапно поглотила тьма. Ветер просочился сквозь занавеску и одним дуновением потушил горящую свечу. По коже Милены поползли мурашки. Внезапно от земли повеяло холодом, а стоны мертвецов стали оглушительно громкими.
Милена визгнула, когда её запястья коснулись холодные пальцы. Факел выпустил вверх алую искру, и девушка успела различить рядом яркие как у зверя голубые глаза. Кристиан. Она чуть не взвыла вслух от облегчения. Но тут налетел такой мощный порыв ветра, что палатку отбросило. Милена больно ткнулась лицом в сожжённую почву. В нос мгновенно ударил приторный тошнотворный запах гари. Флешка испуганно пискнула и вцепилась в мокрую бороду Альпина. Кристиан выставил одну руку вперёд для колдовства, а другой притянул Милену к себе. Факел же тщетно пытался снять со лба длинные пряди намокшего ёжика.
Гром мстительно захохотал, и дождь полил сильнее, больно стуча по телу.
Жалобные стоны мертвецов участились, и Милене даже показалось, что надгробья некоторых могил шевельнулись.
— Что происходит? – опомнилась она. Милена выжидающе покосилась на Альпина, но он был сильно увлечён борьбой с Флешкой за бороду, чтобы ответить. Милена снова подняла глаза и застыла. Случилось то, чего она так боялась и жаждала одновременно.
Водянистые глаза, некогда полные дикого блеска, совсем погасли. Седые волосы были аккуратно поделены на мелкие пряди, будто их специально расчесали. Морщинистое лицо, по которому скатывались капли дождя, напоминало потрескавшуюся кору дерева. Больничное платье было измазано в засохших пятнах крови и порвано сразу в нескольких местах. Перед Миленой стояла Агнесса Каролл. Она воскресла. Но от неё не пахло гнилью, и по телу не ползали черви. Старуха оставалась нетронутой. Это напугало Милену ещё больше. Ведь она представляла оживших мертвецов совсем по–другому! Милена думала, что это будут зомби с оторванными конечностями.
Но перед ней находился совершенно нормальный человек.
— У нас мало времени, наследница! Ты должна убраться с этого проклятого места, как можно скорее! Здесь небезопасно. Особенно сегодня, во время Сезона Дождей и полнолуния… — проскрипела Агнесса. Услышав до боли родной голос, Милена ощутила, как сердце проткнули раскалённой иглой.