Сложится твоя жизнь или нет – как это узнать? Кем ты станешь – обычным слесарем или хозяином жизни, торгашом или унылым офисным планктоном? Вариантов масса, и Костику Широкову то ли повезло, то ли наоборот: он это узнал. И еще он понял, что существующую реальность можно менять, перемещаясь в разные версии собственной жизни. Не нравится одна – бежим в следующую. А нужна для этого самая малость.
-----------------------------------
Без разделения на главы или другие виды разделов — сплошной текст
Злющий, как футбольная команда алкашей, которым не досталось утром пива, Костик даже не заметил, как стрелка спидометра моментально прыгнула за сотку - шестицилиндровая Mazda Xedos 9 2.5 V6 после чистки форсунок разгонялась на "раз... раз с половиной..." - и уже медленней, но все так же упорно, как танк, поползла дальше. Костиков ошарашенный случившимся мозг только холодно фиксировал показания спидометра: сто двадцать, сто тридцать... сто шестьдесят, сто восемьдесят...
Точно так же холодно и отстраненно он зарегистрировал, что на отметке "сто восемьдесят с чем-то" двигло Кседоса слегка квакнуло и изменило свое ровное бурчание, а разгон еле заметно, но все же провалился - теперь машину тянули не шесть горшков, а пять. Длилось это, наверное, меньше трех секунд. А потом "Мзда", как любил называть "Кседос" Костик, бодро икнула и так же внезапно пошла как ни в чем ни бывало, навернув на себя мину "а я ваще не при делах" и даже с некоторым смаком наверстывая упущенную скорость.
Но трех секунд хватило по самые уши. "Че ж я делаю-то?!" - внезапно испугался Костик. В долю секунды его не в меру развитое воображение нарисовало жизнерадостную картину разгона до полного заклинивания стрелки спидометра, полет валькирии, ну, черт с ним, не валькирии, он же не баба, в конце концов; о, полет шмеля, во как! - и в этот момент просветления - неведомо как попавший под колесо кирпич, скажем. Либо иные паскудства от судьбы типа очередного ремонтного участка Новой Риги, по которой сейчас Костик, собственно, и поливал под двести.
Представить, как он вылетает с трассы, и как потом жалкие останки того, что когда-то было Костиком, вырезают из не менее жалких останков того, что недавно являлось "Мздой", было делом плевым. В полсекунды покрывшись холодным потом, Костик аккуратно утопил тормоз и нацелился на обочину. Остановился. Вышел из машины, вдохнул свежего ночного воздуха, громко и возмущенно завопил невидимому собеседнику: "Я так и знал, что меня со свечами нагнули, не "родные" свечи-то!", шарахнулся от летевшей между полос фуры, обернулся к машине...
И три раза повторил, как заклинание:
- Че за нахер?!
Последний раз эта фраза удалась ему даже как-то слезливо и жалостно, на манер "Сами мы не местные, подайте, кто сколько может".
Хотя, жаловаться, если совсем уж честно, ему было не на что. Наоборот - стоило восхвалять небеса или, в край, асфальт, то есть Новую Ригу, потому что вместо пятнадцатилетней Mazda Xedos перед Костиком скромно выстаивала неизвестно откуда взявшаяся и почти новенькая (года два-три, не больше) Toyota Camry 3.5.
Костик на всякий случай закрыл глаза, причем, для верности, еще и прикрыл их руками, а потом открыл. Ни фига. "Камрюха" никуда не исчезла, но и "Мзда" не появилась. Вообще, сходства со "Мздой" в так нечаянно-негаданно появившемся транспортном средстве было разве что страна-производитель да шестицилиндровый V-образный двигатель. На этом "родство" автомобилей заканчивалось, а различия, наоборот, перли как из дырявого мешка.
Две мысли возникли у Костика одновременно.
Первая: "А точно я на своей машине уезжал?"
Вторая: "А не заехали ли у меня шарики за ролики, и так - раз пять-восемь?!"
И даже третья мыслишка, вся из себя глумливая, успела вылезти и нагадить: "Я чо, где-то успел так нажраться, что уже не помню, кто я, откуда, и на чем езжу?!"
Костик даже не успел от нее толком отмахнуться, как кто-то внутри него произнес несколько недоуменно: "Как это я не помню, кто я и откуда?! Широков Константин Евгеньевич, начальник департамента по продажам стройматериалов компании "Элвис-плюс"...
- Че?! - невежливо не дослушав того самого чувака, который сидел внутри него, в голос заорал Костик. - Какой, на хер, начальник департамента?! Слесарь я, слесарь-арматурщик на дилерстве вот этой гребаной "Тойоты"!
"...И вовсе она не гребаная, - несколько брезгливо отмахнулся от него тот же голос. - Ей всего три года, а за кредит на нее я быстро расплачусь, возможно даже, погашу досрочно... Черт, какие-то голоса в голове завелись, наверное, стоит в поликлинику сходить... Нет, не стоит. Не дай бог, узнает генеральный. А если узнает, то зачем ему психи в начальниках нужны? Так ведь и пойду по ветру с трудовой книжкой "Уволен по собственному желанию..."
- К-какой такой кредит? - от волнения Костик даже заикаться начал. - К-какой кредит? На этот гроб трехлетний еще и кредит брать? Какой придурок на машину кредит берет?!
"...Нет, не исчезает никуда, - услышал Костик в своей голове все тот же голос. Кстати, голосок этот ему был странно знаком. И сейчас он приобрел какие-то дрожащие интонации. - Наверное, все-таки надо показаться психиатру. А вдруг никто не узнает..."
Костик немного подумал, глядя на капот "камрюхи". Потом его осенило. О том, какой идиот покупает "Камри" в кредит, можно было узнать просто. Из документов. Если они, конечно, в этой машине были.
Лохи на подобных "Камрях" в сервисе, где Костик, собственно, и трудился, частенько забывали все документы на машину в бардачке. Хорошо еще, что у них на дилерстве за дисциплиной более-менее следили, и доки эти никто не пер, хотя мог бы, конечно. И каждый раз, разбирая авто и находя в бардачке стопку документов - даже паспорта граждан России случалось обнаруживать, ага, - Костик морщился и думал: "Ну чо за лох это, че за лох педальный, еще б бабло и брюлики здесь оставил, машина вроде приличная, а сам... Написано же для идиотов, табличка висит прям на ресепшене: «За оставленные в автомобиле вещи автосервис ответственности не несет!»
Действительно. Свидетельство о регистрации транспортного средства так и лежало в бардачке, завернутое в обе страховки, - и ОСАГО, и КАСКО.
"Собственник - Широков Константин Евгеньевич", - прочитал Костик при свете салонного освещения.
Икнул, ухнул, как сова, быстро врубил в "Камрюхе" дальний свет, совершил короткую перебежку к фарам...
"Широков Константин Евгеньевич", - упрямо твердил кусок пластика.
Костик от отчаяния заскулил и посмотрел на СТС более вдумчиво. В графе "Место жительства" был пропечатан его самый что ни на есть настоящий домашний адрес.
- Это я, что ли?! - тихо спросил Костя ничего не ведающую "Камрюху". - Это я, что ли, тот начальник писучего департамента по продажам хрен знает чего? Это я к психиатру собрался? Это я, идиот, вот тебя в кредит взял?
Еще несколько секунд Костик пытался осознать, что сказал. Получалось нечто такое, чего только под приступом белочки вообразить можно (сам Костян через такое не проходил, но рассказчиков было много): он, Широков Костик, 26 лет от роду (которые, кстати, исполнились ему именно сегодня), русский, несудимый (к счастью, пронесло мимо), образование среднее профессиональное (долбаный автомеханический техникум, где три года ворон пугали в перерывах между распитием пива), слесарь-арматурщик у дилера Toyota (бабла за работу не так уж много, но на жизнь хватает), нормальный пацан и ничего так человек, внезапно оказался ни много ни мало, а Широковым Константином Евгеньевичем, ни много ни мало, а начальником департамента хрен-поймешь-по-продажам-чего, иными словами - "манагером", офисным планктоном, который берет тачки в кредит, трясется над этими железками как царь Кощей над златом, как алкаш над бутылкой паленой водки, как...
Над этими "офисными планктонами", оставлявшими в машинах, помимо документов, кучу всякого разного говнища наподобие остатков жратвы из "Макдака", ржали всей автосервисной сменой. Приедут такие все из себя, в костюмчиках, типа крутизна, на своих кредитных говнотачках типа "Королл", в сервис, видок - что ты, не то что на бешеной козе, на психованной корове не подъедешь, пальцы врастопырку, типа, у меня КАСКО, страховая платит, - а как узнают, что запчастей ждать два месяца, так сразу надменное выражение на харе куда-то пропадает. Зато появляются заискивающий голосочек и бегающие глазки: "А нельзя ли как-то побыстрее машину сделать?..." Еще бы, неохота два месяца в метро толкаться, да еще и кредит платить за то, чем не пользуешься.
Так что теперь, он, Костик, сам, собственной персоной, неведомо с чего оказался вот таким кредитно-офисным говном?
Да что на нем надето такое? Костик только что обратил внимание, что вместо привычных джинсов и джинсовой же куртки на нем...
Тот самый офисно-планктонистый костюмчик. Брюки и пиджачок. С карманами. А чего-чего, а костюмов в Костиковом гардеробе, пожалуй, с выпускного вечера не водилось.
Тогда несчастный Широков Константин Евгеньевич, ощутив себя полным дерьмом, сел прямо на обочину перед "Камрюхой", которая оказалась его же, правда, совершенно кредитной, собственностью (да, и Костик тут же осознал, почему ему так странно знаком тот самый голос!), и только попытался горько заплакать, как...
Рядом затормозила машина. Обычный "Фокус", каких в столице десятки тысяч. Из обычного фокуса вышел какой-то человек и сказал:
- Константин, ты что наделал? Ты зачем гостей бросил, а сам уехал? Я за тебя все разруливай опять... И, кстати, кто по счету в ресторане доплачивать будет? Ты бы мне хотя б кредитку отдал…
Костик поднял голову.
- Ты?!
Он чуть было не прибавил: "Ты, сука подлая?" - но в нынешнем состоянии почему-то постеснялся. Хотя стесняться, собственно, было нечего: из "Фокуса" вышел не кто иной, как его до сегодняшнего дня лучший друг, а как раз начиная с сегодня - самая что ни на есть подлая вражина Павлик.
Собственно, из-за Павлика настоящий Костик - тот, который был на "Мазде Кседос", - и оказался в этот поздний июльский вечер на черт знает каком километре Новой Риги.
Дело-то как было: сегодня Костик праздновал свой день рождения, ну да, двадцать шесть лет - это вам не собачка пописала, - одно "но": именно сегодня, как назло, у Костика выпадала работа. Работал он посменно, два дня через два, и даже в честь дня рождения отмазываться от трудовой деятельности было... ну, скажем, невыгодно. Платят-то за работу сдельно, сколько нормо-часов закроют, столько и заплатят. А если учесть, что первую половину июля Костик отрывался в отпуске, то, получив будущую зарплату, предстояло плакать крокодильими слезами. Или, в край, носорожьими. Поэтому Костик, естественно, на смену вышел. Поднялся в шесть утра, поправил на своей девчонке Маринке одеяло (жениться уже пора, наверное, как-никак уже полгода вместе живут) и, радостный, упорол на работу. От радости, правда, забыл все, что приготовил для своей смены - ну, коньяк там, закусь, даже тортик, помнится, припас. Хорошо, что до дома ходьбы десять минут. И, когда вечером, к концу рабочего дня, коллеги по цеху начали один за другим намекать: "А отпраздновать?!", Костик быстро сказал: "Ща!", быстро же переоделся, вылетел за ворота автосервиса, забежал в квартиру, и только открыл рот, чтобы крикнуть Маринке, чтоб принесла уже подготовленный и стоящий в холодильнике пакет, как все повернулось точно так, как в дерьмовом анекдоте. То есть сначала в прихожей обнаружились чужие ботинки. Потом - чья-то волосатая задница в спальне. Естественно, совокупно с Маринкиной задницей. Еще секунды через три выяснилось, что волосатая жопка принадлежит не кому-то постороннему, а другу детства Павлику, с которым вместе и на один горшок ходили, и пиво в школе из-под парты лакали, и...
Мрачный от нехороших картин Костик молча сходил на кухню, принес оттуда полное мусорное ведро, которое Маринка, как всегда, вынести постеснялась, и надел это ведро вместе со всем содержимым на Павликову голову. Затем, под аккомпанемент Маринкиного визга, методично собрал все попавшиеся под руку подружкины шмотки, вышел на балкон и спустил их вниз оптом. Помешать ему никто не осмелился - ушибленный мусорным ведром Павлуша отплевывался от картофельных очисток, а Маринка, завернувшись в одеяло, все еще непрерывно визжала, зациклившись на одной ноте.
После этого Костик спокойно так прошествовал на кухню, аккуратно вытащил из холодильника пакет с приготовленным для коллег угощением, заглянул в спальню, где все еще в обнимку с мусорным ведром шастал Павлик, мрачным голосом сказал: "Благословляю, бля" и вышел вон.
Через несколько секунд он уже сидел в своей "Мзде" и гнал на выезд из Москвы – без конкретного маршрута, главное, подальше от всего.
А еще через каких-то полчаса наступила другая, хрен знает какая жизнь, где Костик - вроде он сам, но в то же время и не он, и лучший друг-враг Павлик подкатывает не на своей убитой Audi-100, а на "Фокусе", похоже, тоже кредитном, почему-то вместо Костика называет Константином и спрашивает его, почему он оставил всех в ресторане...
- Ну так что, Константин, едем? - благожелательно спросил Павлик. И протянул так и сидящему на обочине Костику руку.
- И куда это мы едем? - настороженно осведомился Костик. Подняться-то он поднялся, только без Павликовой помощи. А руку подать все-таки опасался. И, на всякий случай, вообще прибрал за спину.
- Ты что, Константин, - укоризненно сказал Павлик. - Ничего не помнишь, что ли? Ну ты ж не пьян, в конце концов. Ты двадцать человек в ресторан загнал? Загнал. Сначала все просто изумительно было, - Павлик аж причмокнул от восторга.