- Пойми, - теперь наш разговор слушали все. Мы чувствовали себя в центре внимания. - Ты говоришь о том, что ее могли подменить. Это не реально. Ты понимаешь, что ее подменить можно только человеком с королевской кровью. Но это бред. Ты понимаешь, что бред?
- Может тогда это она, но находящаяся под чужим влиянием? - я выдвинул следующее предположение.
- Да, зачем тебе это? Зачем? Скорее это тебя подменили, - психовал принц.
- Тише, - попросила Манья. Леврок перестал так орать.
- Нам пора, - забеспокоился Всеслус. - Лимит времени истекает.
- Подожди, - я отмахнулся от Ильика.
- Я буду тебя ждать, - Мета опять кинулась мне на шею. Ничего не понимаю в ней.
Я потратил три драгоценных минуты, чтобы выбраться из ее объятий.
- Леврок, - это я орал среди гама и шума, который создавали всего-то две девицы, да подросток. - Леврок! Послушай же меня!
- Да? - наконец, воцарилась тишина.
- Это наш шанс выбраться. Я не так долго при твоем дворе, но знаю, что там обменной монетой служат тайны. А здесь самая грандиозная тайна за ..., - я старался объяснить, как мог. - Ты говоришь, что можно бежать, но это же без гарантий. И тебя и меня и Манью объявят в розык. За нами будут бегать команды охотников. Ты понимаешь, какому риску ты ее подвергаешь? - я упирал на безопасность девушки. Может быть, я бы еще привел какие-то аргументы про Мету и Всеслуса, но вообще не очень понимал, что они здесь делают. - Мы должны уйти тихо. Я думаю, что расследование этой тайны подарит нам ключ к свободе.
- Возможно, это будет шагом к пропасти, - мрачно заявил принц.
- А если это правда? - Всеслус пожелал принять участие в отгадке тайны.
- Тогда ты должен на нее посмотреть, да и Леврок тоже. Мне надо точно понять она или нет. Может быть, мне мерещится.
- Я тоже могу помочь, - предложила Мета.
- Тогда посмотрите на нее, - я принял их предложения с благодарностью.
- Мы сможем с ней увидеться во дворце, а Леврок посмотрит на нее во время праздника Первых двух слов. Он будет через пять дней. Ее величество должна выступать на площади. Это приветственное слово.
Мы еще много чего успели обсудить в тот раз. Разработали план действий, причем, когда Леврок включился в общее обсуждение, то все стало более осмысленным, логичным, а главное более придворным.
Во-первых, надо было точно определиться, есть ли повод для разгоровов. Мета и Всеслус зачастили во дворец.
Во-вторых, прошел праздник Первых двух слов. Оказалось, что королева должна появиться на площади и провозгласить первые два слова, с которых началось царствование ее рода. Это было почти пять сотен лет назад. В этом году как раз юбилей. Круглая дата, но не очень пятьсот пять лет. Но по этому поводу, королева решила произнести заветные слова два раза. Народ ликовал.
- Я правлю. Я правлю. - Вот с этого все и началось. Праздники продлились пять дней. Гуляли, плясали, но главное было, что не работали.
Вторая встреча прошла более организовано. Сначала они меня накормили. Манья и Мета нашли общий язык. Я ел, смотрел и все не понимал, как они смогли подружиться. Есть мне и не хотелось. Дворцовая служба кормила вкусно и питательно, но девушки почему-то сочли, что я голоден.
- Ешь, - Манья погладила меня по голове. - Там во дворце плохо. Хоть здесь поешь не отравленную еду.
Я поперхнулся. Не пойму, о чем она.
- Так ведь еда там всегда чуть с кислинкой, - Леврок вздернул брови. - Это травы, особые травы, которые еще крепче привязывают ко дворцу.
Я никогда не чувствовал, что еда там кислая.
Мета так резко ко мне дернулась, что я чуть не упал со стула.
- Не может быть! - запричитала она. - Дай руку!
Я дал сразу обе. Чего уж она там смотрела, не знаю, но прямо-таки возбудилась до неприличия.
- Ты маг! - Мета покраснела.
Манья с волнения принялась таскать пирожки, которыми кормила меня до этого, Леврок сардонически ухмыльнулся, а Всеслус приоткрыл рот.
- Я знаю, что я маг, - это не было новостью.
- Ты лучший маг в мире. Один из самых сильных. Это тест. Понимаешь, что даже Золотус чувствовал привкус, - Манья тоже стала восхищаться мною. И до этого я был для нее героем, а теперь уже стал и супергероем.
- Тогда он прав, - Мета и Леврок смотрели друг на друга, игнорируя мое удивленное мычание.
- Тогда он прав, - согласился Леврок.
- Тогда он действительно прав, - многозначительно согласился Всеслус. Он с размаху уселся на стул, похоже, ноги не удержали.
- Он абсолютно прав, - тихо подтвердила Манья.
Именно, ее высказывание меня убедило в моей неизвестной правоте.
- В чем я прав? - удалось, наконец, вставить словечко и мне.
- Мы все зависимы. Родились здесь, живем здесь и не обладаем такой магической силой, как ты. Ты независим в своем взгляде. Я тогда не понял, насколько ты уникален. Ты, Сьша, видишь истину, которая может быть от нас закрыта, - принц говорил очень серьезно. Осознавая, что это не шутки, я пытался утвердиться в мысли, что я - великий маг, только плохо обученный. Мои способности использовались в воровстве и в гробовщичестве, настоящей магией я так и не овладел. Этому надо учиться многие годы. Только тогда возможно будет силой слова преобразовывать мир. Я знал, что я маг, но не думал, что могу своей силой привести друзей в восхищение.
- Подожди, еще раз..., - я так качнулся на стуле, что чуть было не загремел.
- Мысль твоя, что она это не она, априори верна, - труд объяснить взяла на себя Мета. - Если она пришла к тебе в голову, то это значит, что ты прав. Ты один заметил магию, которая тебя и беспокоит.
Я потряс головой. Как это все сложно. Но если это так, то есть любое мое суждение могут принимать без проверки, то надо быть очень осторожным в высказывании мнений.
- Мы на нее все смотрели и уже обсуждали. Мы все уверены, что это она. Нас даже возмущало твое упрямство. Понимаешь? - Манья волновалась. Косичка расплелась, и это сделало ее похожей на подростка лет пятнадцати.
- То есть вы находитесь под воздействием магии? Раз вы не допускаете даже мысли в том, что я могу быть прав?
Леврок подумал над сложной формулировкой моего сумбурного вопроса.
- Да, - ответил он.
- И что? - я растерялся. До этого я предполагал, что мне придется долго доказывать, что я прав. А здесь они хоть и видят не так, но утверждают, что я прав.
- А то, что здесь что-то очень страшное, - Мета вдруг стала романтичной, а вот Манья высказала практическую мысль: