Дверь скрипнула, за нею стоял слуга в летах, держащий в руках метелку. За его спиной маячили мужчины более крупного телосложения, с руками на эфесе мечей.
Смерив Эмму взглядом с головы до ног, слуга презрительно скривился и жестом приказал охранникам помешать попрошайке войти. Те угрожающе шагнули вперед.
Эмма сжалась от страха. Ее распухшее измазанное в крови лицо больше не напоминало хозяйку усадьбы.
— Погошите! — воскликнула Эмма. — Мне надо увишится с ним. Это дело ш-шизни и смерт-ши!
У нее не хватало двух верхних зубов и от этого слова мялись во рту, как хлебный мякиш. На глазах выступили слезы от обиды. Эмма понимала, что выглядит жалко и смешно. Она крепилась из последних сил.
— С кем? — вопросительно приподнял бровь привратник.
Эмма открыла и закрыла рот. Вот бы земля разверзлась и поглотила ее, избавив от мучений. Ей неизвестно имя заклинателя!
Он представился сразу после ритуала призыва, но потом Эмма называла его Адамом, и тот был доволен, не раз подчеркивая, как счастлив заполучить новое имя.
Не просить же к воротам красавчика!
Эмма притронулась к распухшим губам. Сердце бешено колотилось. Спину жалили злые взгляды, слуга нетерпеливо помахивал метелкой.
— Брат муша госпоши будет рад меня видет-ш, — наконец выдавила она.
— Которого из них? — саркастично поинтересовался привратник.
— Ч-што? — переспросила Эмма.
— Которого из мужей?
Пока она думала об ответе, дверь с треском захлопнулась перед нею. И больше не отворилась.
Эмма осталась снаружи в одном исподнем, ранимая и одинокая под градом насмешек. Лицо болело, во рту стоял кислый вкус крови, сердце лихорадочно билось в груди от страха и унижения. Она вспоминала сладкие обещания заклинателя о заботе, и кляла себя за то, что доверилась. Как бы то ни было, с этого момента она не будет больше думать о предателе.