— Черт!
Он обращается к парню, стоящему за стойкой рядом с ним.
— Слышь, Джи… Один придурок спрашивает про Уитни Вейл.
Парень не поднимает головы от тетради с тощими щенками на обложке, что держит в руках.
— Скажи, чтоб вставал в очередь.
Парень поворачивается и, все так же улыбаясь, смотрит на меня.
— Слышал, что сказали? Вставай в очередь.
— Да, слышал. У вас тут есть перерыв?
— Ну да. А тебе то что?
— Ничего. Просто хотел убедиться, что здесь не наживаются на детском труде.
Я направляюсь к выходу.
— Проваливай, придурок. Иди к своим мерзким приятелям, что все ошиваются в округе.
Я выхожу.
Самое замечательное в улице Святого Марка то, что здесь можно сколько угодно слоняться без дела. Можно просто прохаживаться взад и вперед по нескольким мощеным ярдам, и никто даже внимания на тебя не обратит. Я перехожу дорогу и в гастрономе покупаю пару пачек «Лаки страйк» на случай, если вечер затянется. Затем, обосновавшись на углу, курю и жду.
Он пару раз выбегает на крыльцо, чтобы закурить сигарету, но только часа через два уходит на перерыв. Он пересекает дорогу и направляется прямиком ко мне на угол. Я оглядываюсь вокруг и вижу лавку одного парня, который продает превосходные биты. Парень с молочного ящика проходит мимо меня. Он шлепает по руке швейцара у отеля «Континентал», а затем скрывается за соседней дверью «Макдональдс». Я иду за ним следом и в окно наблюдаю, как он покупает еду на вынос. Затем он появляется в дверях и направляется обратно к своему магазину. Я следую за ним по пятам и хватаю его за руку.
— Эй, парень!
— Чего тебе?
Я разворачиваю его, и мы идем к девятой.
— Черт возьми, Джи! Сколько лет, сколько зим! Чем ты тут занимаешься?
— Какого хрена?
Он пытается высвободить свою руку. Я еще крепче сжимаю ее и шепчу ему на ухо:
— Еще раз пикнешь, и я отведу тебя в магазин и суну в одну из ячеек, а карту сожгу, так что никто никогда тебя там не найдет.
Он молча шагает. Еще немного я веду его за руку и только затем отпускаю. Он сильно напуган и что-то бессвязно лепечет:
— Слушай, чувак… я ничего не имел в виду такого, ну. Про тебя. Ты не придурок. Я не хотел.
— Да мне плевать, что ты там сказал.
— Тогда что тебе нужно? А то мне в магазин пора.
Я молча смотрю на него. Он вдруг начинает кивать.
— Да, верно. Ты спрашивал про Уитни.
— Когда ты в последний раз ее видел?
— Ну, где-то недели две, может, три назад. Мы тогда вместе работали.
— Она уволилась?
— Не-а. Мы тут с работы не увольняемся, а просто перестаем на нее ходить.
— У нее был парень, друзья?
Он ухмыляется.
— Эта девчонка не совсем стандартного разлива. Парни ее не интересовали. Да она чокнутая. Совсем чокнутая.
— Когда-нибудь видел ее в компании одного пожилого парня? Он еще весь при деньгах.
— Черт! Да нет же. У нее и бабок-то никогда не было. Ей и пальцем-то пошевелить было лень!
— Видел фото в газетах? На них парни, с которыми она тогда была.
— Конечно, кто ж не видел.
— Видел когда-нибудь их в ее обществе?
— Ты меня уже достал. Что тебе еще надо? Мой ужин остывает.
— Ах, да. Вот, держи.
Я достаю из кармана двадцатку.
— С меня обед.
— Отлично.
Он хватает банкноту. Только я, о чем-то задумавшись, продолжаю держать ее с другого конца.
— Ты знаешь парня, который продает ее фотографии в обнаженном виде через Интернет?
— Вот дерьмо! Нет, ничего я об этом не знаю, но говорю же, девчонка была того, свихнутая. Знаю только, что она подхватывала мелочь от одного парня, проворачивая для него какую-то грязную работенку.
— Какой еще парень?