— Я всего лишь профессионал. Не больше. Уитни пришла ко мне всего где-то около года назад. Она была настолько энергична и раскрепощена, что я не смог бы найти никого лучше для своей работы. Тем более — она увлекалась готикой. И, что не менее важно, она выглядела моложе своих девятнадцати. А в шоу-бизнесе это несомненный плюс.
— Чем она занималась?
— Никакого аутре.
— Аутре?.
— Это значит…
— Я знаю, что это значит. Я просто поражаюсь, насколько обогатился твой словарный запас.
— Нельзя вечно торчать в прошлом, Джо. Иначе кроме застоя ты не получишь ничего.
— Неплохо.
Он машет рукой в сторону потрепанного толкового словаря на столе.
— По новому слову в день. Таков мой принцип. Ты что, думал, я проведу остаток своей жизни, обращаясь к людям «Эй, чувак»? Самосовершенствование — один из выходов для черного в Америке состояться в жизни. И я довольно преуспеваю в этом, Джо.
— Прости, не хотел тебя обидеть.
— Ты меня извини. Я что-то увлекся своими нотациями.
— Итак, Уитни Вейл.
— Да, Уитни. Она не занималась ничем, что выходило за рамки. Она была сплошь покрыта пирсингом и татуировками, так что облачить ее в кожаные аксессуары не представлялось возможным. В ее первую фотосессию мы поэкспериментировали с двумя стилями: школьницы-католички и обаятельной романтичной девушки. Оба стиля шокирующее контрастировали с ее готическими пристрастиями. Однако результат превзошел все ожидания. Вскоре она сама превратилась в этакую очаровательную школьницу. Мы подыскали ей несколько партнеров среди парней и девушек и сняли пару видео.
— Кто входил в число ее обожателей?
— Этой юной, очаровательной особы, вечно попадающей неприятности? Думаю, ответ очевиден. Обычно это были так называемые «папочки» или «папики».
— Дашь список?
— Как я уже сказал, я счел необходимым сжечь все бумаги и документы, имеющие к ней отношение.
Он поглаживает свои едва тронутые сединой волосы.
— Я бы мог достать список лиц, бывших весьма благосклонными к ее личности. Уверен, среди них непременно найдется кто-то, кто входил в привычный круг ее обожателей.
Я представляю себе, как буду медленно прорабатывать список тридцатилетних извращенцев, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, пока меня изнутри будет пожирать Вирус.
— Забудь.
— Что-нибудь еще, Джо?
— Известно ли тебе что о парне, который продает ее снимки в обнаженном виде в Интернете?
Он мотает головой.
— Предполагаю, это один из ее поклонников, что загрузил в Интернет снимки и пытается нажиться на трагедии. Что же касается меня, я изъял все ее снимки и материалы, связанные с ней, и сжег. Меры предосторожности, сам понимаешь.
Я вынимаю фото Аманды Хорд и бросаю ему на стол. Фотография ложится довольно близко к нему, так что ему не придется тянуться.
— Знаешь ее?
Он берет ее и какое-то время разглядывает.
— Я бы сказал, что нет.
— Иногда она появляется без макияжа.
Он вновь смотрит на фото и косится на меня.
— Все равно я бы сказал, что нет.
— Да ну?
— Я кручусь в большом бизнесе, Джо. Ко мне ежедневно приходят сотни подростков. Среди них много начинающих актеров и просто ищущих дополнительный заработок. Многим, таким, как эта девочка, я сразу же отказываю. По одной лишь причине: они слишком молоды. Однако есть возможность, что она оказалась в моей команде без моего ведома.
Я кладу фото Аманды обратно в карман.
— Ясно.
— Это все, Джо?
— Да. Спасибо.
Он наклоняется вперед и протягивает руку, изрядно потея от непомерных в его состоянии усилий. Я пожимаю ему руку.
— Джо, слышал, с Уитни так жестоко поступили.
Я отпускаю его руку.
— Толстяк, а я слышал, что она была больна. Думаю, все случилось так, как и должно было.
Он прикрывает жирно рукой рот.
— Нет, Джо. Я не могу в это поверить.
— Такие бродят толки.
Я направляюсь к двери.
— Джо, позаботься о ней. Позаботься об этом деле, Богом тебя прошу.
Я останавливаюсь в дверях.