— Кстати. Интересно, Александр, а как ты думаешь он белым будет только в даэгорском облике или нет?
— Кто знает, что это за ерунда, — раздался уже третий голос. Все я их знал, только ничего тогда не соображал. — Теперь его раны не могут затянуться. И не затянуться никогда. Любая царапинка не заживёт… Лишь кровь свернётся и всё.
— Это плохо. А всё равно, что не говорите, а цвет волос у него стал таким…классным. Я тоже такой хочу.
— На старика похож, — пробурчал второй голос.
— Да ну тебя. У стариков серый, а тут такой чистейший белый. Да такой краски на Астрале нет просто! Я бы сказала даже не белый, а обесцвеченный полностью.
— Ну что поделать. Закончилась краска.
— Да что вы пристали к нему? Какая разница, какой цвет волос? Он же всех спас!
— Для тебя, криккенёр, и не имеет разницы….
— Не надо шуметь, прошу, — я медленно открыл глаза и осмотрел присутствующих, — мне, выражаясь по-астральному, хреново, — и попытался сесть. Получилось.
Так. Александр, Жанна и Кордилина. Узнал.
— Да ты, парень, крут! Обезвредить "бомбу",истекая тонной кровью! — воскликнула Жанна, забыв об утренней ссоре…Или уже не утренней?
— Сколько дней прошло?
— Пять, — ответила Лина, — ты как?
— Я…лучше, чем там. Я похоже избавился от этих железяк, — даже улыбнулся, — Думаю проживу. Кто-то говорил, что у меня что-то не так с цветом волос…
— Ага, — Жанна подала мне зеркало.
Минуту я не мог понять, кто смотрит на меня… Бледный беловолосый даэгор….Это же я! У меня тогда волосы столбом встали.
— Круто, да?
— Отпад….- сказал я искренне, ужасаясь до такой степени…
Тогда для меня белые волосы казались страшнее, чем сгоревшие крылья. Меня же любой криккенёр узнает! Мало того, что был выжжен знак, мало того, что глаза немного странноваты были, а теперь и белые волосы! Ужас какой-то! Не даэгор, а ходячая метка.
— Ослизиеть….меня же любой криккенёр узнает!
— Меня тоже каждый криккенёр знает, — равнодушно ответила Жанна. На этот раз её волосы были чёрными с синим отливом. — Кстати, а можешь принять человеческий облик?
— Сейчас попробую, — я откинулся на стенку и стал представлять себя человеком… Между прочим эти обрывки крыльев ещё и заныли от боли. Дурацкие крылья! Может к лучшему, что они сгорели…. И то хорошо.
И как на зло я тогда не мог принять человеческий облик и последующие несколько дней… Тогда даже подумал, не останусь ли в даэгорском облике на всю жизнь. Как оказалось, что нет.
Я попытался встать и встал. Немного пошатнулся, но всё-таки встал, а Лина меня поддержала:
— Аккуратней. (/пока конец продумывается)
— Аллар…Теперь я понимаю, что совсем не знал тебя. Я не знал, что ты на такое способен… — Костя поражённо смотрит на меня, а потом злиться, — вот, низины тебя погреби, почему раньше не мог рассказать?! Почему заставлял думать невесть что?! Аллар, ты…у меня слов нет. Одни проклятья на языке.
— Извини. Кость….Мне сейчас даже легче стало. Просто тогда…я боялся и тебя потерять, поэтому не говорил, что я не человек, что я сражаюсь с мертвецами, — начинаю оправдываться….(/пока продумывается)
Глава. Расставание.
Ну вот. Придётся уезжать. А что и не хотелось. Совсем не хотелось. Когда прогоняют с собственной Родины, ради которой много было сделано… Хотя, есть надежда, что скоро во главе королевства станет Мария. Или удастся уговорить своего отца…Сложное это дело, когда вместо нормальной семьи получается сущая ерунда. А ведь если подумать, то я разрушил счастье. Но и показал-то правду. Правда порой так жестока…
Я сижу на коленях около могил моих настоящих родителей и тяжёлые мысли посещают меня… Сейчас во всю палит солнце, дождя здесь, видимо, не было несколько недель, потому что трава, цветы, деревья, даже пустынные дороги были покрыты неисчислимыми морщинами, и несчастные просили воды, хоть небольшую капельку, а получая её, жадно поглощали. Правда некоторых и лишняя капля воды бы и не спасла… Много засушенных и мёртвых… От этой ужасной, как у нас выражаются, южной жары. Хотя на Юге две зоны: зверской зимы и не менее зверского лета…
Я плачу, а слёзы быстро высыхают… И меня тут знобит, не смотря на ужасную жару. Мёртвый холодок… В этом месте я чувствую самим собой, я могу открыть душу, могу разобраться в себе и когда не знаю, что делать, иду сюда…Как сейчас.
Родителей хотели изначально похоронить в Елейне, у подножия последней покорённой ими горы Зиней. Однако я попросил похоронить на кладбище недалеко от моей малой родины- Вясьмы. Когда я первый раз узнал, что у моей Вясьмы есть астральная сестра Вязьма, моей радости не было предела….Однако Вязьма-это всё-таки не Вясьма. Моя Вясьма- это мой родной дом, где я родился и вырос…
А они ушли, когда мне было девять. Когда думаешь, что твои родители-это нечто вроде бессмертных полубогов, которые всегда будут рядом. С тобой, всегда поддержат, иногда поругают за шалость, в чём и будут правы, но они будут всегда с тобой. Всегда. Какое же разочарование для девятилетнего мальчика…
— Я,наверное, эгоист, — говорю с недвижимыми надгробиями, дует ветер, печально смотрят вниз старые осинки, которым тоже ведь недолго осталось. — Да, наверное, так и есть. Сначала мучаю людей тайнами…а потом вытряхиваю целое ведро на их голову правды. Как всё равно поменять две аномальные зоны в Южном королевстве, заставить людей, привыкшим к вечным холодам, испытать на себе жестокость засушливого солнца и наоборот. Да- я эгоист. Взять хотя бы, как я отношусь к Лине… Мне же, ужасно звучит, нравиться, что она со мной, здесь, в таком облике и не хочу потерять…Точнее. Отпустить. Ведь и врагу-то не пожелаешь такого…Но я всё равно боюсь её отпускать, на долгожданный отдых, на отпуск и она этого, несомненно, заслуживает. Неужели я настолько чёрств? — кроны стареньких деревьев что-то шепчут, — Я же ведь её люблю так, что просто не представляю, как можно прожить без неё. Но если…я действительно люблю, ведь я должен уметь и отпускать? — никто мне не отвечает. — А если это лишь иллюзия, как её магия? А что я не люблю? Что если… — по коже пробегает холодок. — Да. Вы правы. Вы безусловно правы, — обращаюсь к серым сверкающим надгробиям, — Если сомневаюсь…Значит, да. Я действительно искренне люблю и могу отпустить…если она этого сама захочет. Спасибо вам. Только вот…мы ведём больше себя, как друзья. Дружески приветствуем друг друга, прощаемся по-дружески, сражаемся, как друзья…Моя, — я усмехаюсь, — исповедь глупа…Как подростка, который в первый раз полюбил. А ведь в этом есть доля истины. Мы же давно знаем друг друга. Это всё последствие юношеской, казалось бы, глупой и неосознанной любви… Я же влюбился в неё, когда было мне лишь четырнадцать. А сейчас тридцать….Хотя я опускаю десять, лет, что провёл где-то за пределами нашего понимания…Я же ведь не помню, что было после смерти. Может оно к лучшему… — мне кажется, что кто-то воет….От зависти. Но лишь кажется. — Не ощущаю себя на сорок. Потому что десять лет я потерял. В прямом смысле…И Лине тоже в физическом смысле уже сорок…Но она тоже чувствует себя гораздо моложе. Когда она ещё была подростком. И мне просто….сложно порой сказать ей о своих чувствах…У меня заплетается язык, я говорю не то, что хочу или перевожу тему, я боюсь лишний раз обнять, чтобы случайно не обидеть, а вот поцеловать…кажется такой непозволительной роскошью, которой я просто не достоин…а что если… — становиться теплее, — что если… Настоящая любовь-это не пышные и пафосные речи, не пышные цветы, не "обнимашки"…а что если она на самом деле тайная? Что по-настоящему некоторые любят тайно, и порой часто бояться открыться, и поэтому делают глупости… Или не делают. Но страдают…или же настоящая любовь- робкая и одновременно незыблемая? А что если это умение не пышнее сказать: "Я люблю тебя.",ибо и льстец может такого сказать, а то, что это можно было прочесть в одном взгляде? Но увы…Лина не видит. И я восхищаюсь ей… Как она стойко держится… И, — я начинаю улыбаться, ветер немного преклонил ветки "старушек" и даже показалось, что они улыбаются, — Да! Вы правы, безусловно! Я глупец! Я же люблю её по-настоящему и искренне. И надо что-то делать… Что-то сказать… И… — опять ветер несчастно прогудел, — Я был искренне рад за своего брата, когда узнал, что у него есть жена и дети. А женой является Мария- человек, которого мне поручили охранять…Но я рад, не то, что Маша-царица, я рад, что они, не зная этого, искренне полюбили, ведь если бы Мария осталась во дворце, была бы она счастлива? Она была бы окружена ложью и завистью, никто бы по-настоящему не любил… Мария, когда я её забрал ещё малышкой, категорично не хотела возвращаться. Но когда я привёл её к Оксане, те стали жить очень счастливо. Жалко. что произошла трагедия. Я же особу высоких кровей, привёл в обычное общество "крестьян и простолюдинов",где она стала счастливой… И зачем я повёл Марию в этот дворец? Хотя…Тут выше интересы королевства, ведь Мария- единственная наследница. Она станет царицей, приобретёт "звёздную" болезнь и… А что если…я наоборот сделал лучше? Что если, пожив среди простых людей, а не чиновников и интриганов, Мария станет великой царицей, для которой будут выше интересы людей, а не короны, что если Север найдёт своего спасителя? Были и другие правители, которые добились успеха…но Мария же может обойти всех…Но, — опять на душе стало грустно, — что будет с братом и детьми? — ветер недовольно свистнул. — Да. Несомненно. Мария их не забудет, ни за что не забудет. Мария и Костя будут великими правителями Северного королевства. Я уверен, я знаю, что это за люди, они будут примером подражания для всех. Всё же не так плохо. Мария, возможно, уже помирилась с отцом, и даже скорей всего смогу снова вернуться в Вясьму. Я за них так рад! Искренне! Какой же я дурак! — и поднимаюсь на ноги. — Всё же ведь хорошо! Хорошо было, есть и будет! Спасибо вам за совет, мама и папа.
И уже с приподнятым настроением возвращаюсь в родительский дом.
Я же там не был с тех, пор, как потерял родителей… Почему-то времени не хватило… Переезд на Запад, даэгорство, война, Астрал… И ведь, если подумать, я постоянно куда-то спешил.
Домик достался по наследству и никто не в праве его занимать. Неужели…они тогда знали? А в ушко ключа от дома я продел, будучи мальчиком, крепкую веревку и повесил на шею, как талисман. А ведь это даже смешно и одновременно приятно, таскаю до сих пор сейчас.
Надо найти свой дом. И побывать там хотя бы разок.
Кладбище располагается на одной окраине города. А дом располагался на другой. На улице Москровой. Чем-то название напоминает Московскую. Однако Юрий Москро был нищим крестьянином, который стоял до конца во время Западно-Северной 415 года. Или как мы называем "Зелёным беспределом",или говоря по-астральному, террором. Почему-то Западное королевство ассоциируется с зелёным цветом, Северное с голубым, Южное с оранжевым, а Восточное с розовым. И порой войны назывались, как знаменитая Западно-Южная, войной "Зелёных шипов и Оранжевого солнца". Да, та, где Запад по своей же глупости расколол огромнейший материк на три не особо больших острова. Только вот Запад до сих пор не хочет это признавать.
Иду под кронами молоденьких берёзок и на душе становится хорошо. Чёрные тени падают на дорогу и одновременно контрастируют с ярко-освещёнными участками сухой дороги. Люблю солнечные дни- дни необычного контраста, где особенно чётко видны границы тени и света, солнца и тьмы…Едва не сказал добра и зла. Возможно и так… А пасмурные дни ужасны. Всё сливается в непонятную серую массу, где нельзя различить света и тени….добра и зла, когда всё смешивается и не понимаешь, что происходит, когда разочаровываешься в выбранном пути. У меня было много пасмурных дней. Но разочаровываться я не хочу. Одни только солнечные дни и ничего кроме солнца…
В отличии от астральной Вязьмы, здесь приятно пахло травами, а сейчас в воздухе висит зловонной дыхание зноя. Ужасное лето выдалось на Севере… А на ярко-голубом небе даже нет ни одного облачка. Ужас. Летом хочется идти в тень при солнечном дне, а зимой на свет, наоборот. Так порой и в жизни…Всё предельно ясно, однако поступаешь не по-совести. Это не пасмурные дни, когда ничего не понятно и запутанно…Это летние дни, когда осознанно делаешь гадость. Или наоборот. Всё зависит от времени года….
Людей на улице было мало и те немногие кое-как волочились домой. Проходя мимо старенького дома, я замечаю маленькую старушонку, рядом с которой идёт бугай с вёдрами воды. Хм…я их даже помню.
Я подхожу к старушке и приветствую:
— Здравствуйте, Ирина Павловна.
— Ну, здравствуй, здравствуй, касатик, — бабушка внимательно смотрит на меня, — хай не здешний, откудова тут?
— Ну я отсюда родом. Аллариан.
— Упомнила тебя, касатик. Стара бабка стала, помню, помню такой озорной мальчик ещё дружил с Витьком, жалко, что так потом вышло… Как такое низинское имя-то не упомнить?
Бугай останавливается и кричит:
— Бабушка, идёмте! — потом смотрит на меня и поражённо восклицает, — Аллариан Евгеньевич?! Тут, в нашей деревне? — он подбегает и жмёт руку. — Я так рад, что вы тут! Вы же известны на весь Север!