Я раскрыл глаза и приподнял голову. Понятное дело, меня связали по рукам и ногам. Таким и поместили на каменное возвышение, которое запросто могло служить подземным людям алтарем для жертвоприношений. Находилось оно аккурат под картиной. А весь зал был забит хнумами. Кишмя кишел хнумами. Некуда меч воткнуть — в хнума попадешь. Своих товарищей по пещерному переходу и равно по несчастью я нигде не увидел. Может быть, хнумы уже отправили их на Серые равнины, а меня оставили напоследок?
Создания продолжали скрежетать «наказ-затъ... он с-с ним... не с-с ним... спрос-с-ситъ... покаж-жет»... И тянули ко мне свои худые, черные от грязи, опутанные венами руки. Но ничего, чтобы можно было посчитать оружием, в их руках не было.
Поглядев, как я отправляю в рот этот кусок халвы, ты, Симур, можешь догадаться, что в жертву пещерным богам меня все-таки не принесли...
Плененный хнумами киммериец лежал в веревках, как в коконе. Похоже, карлики истратили на него весь свой веревочный запас. Конану представилось бессмысленным расходовать оставшееся у жизни время на мысли о том, как разорвать путы. Не разорвешь. Следовало искать иной путь. Например, потребовать встречи с местным королем, вождем — короче говоря, с главным по пещерам и попробовать провести его, что-нибудь наврав, что-нибудь наобещав. Хотя бы просто потянуть разговорами время, а там, глядишь, и Ка'ан подоспеет на выручку...
Трудно сказать, как собирались поступить с Конаном хнумы, пока что они лишь перетаптывались и перешептывались, ничего не предпринимая. Но если и были у подземных человечков какие-то планы в отношении пленника, то эти планы были нарушены.
Сперва пещеру сотряс раскат грома... Но под землей громы не гремят. Тем более, одновременно прогрохотало в трех местах, в трех концах пещеры.
Потом послышался грохот осыпающихся камней. Зал, набитый хнумами, пришел в беспокойное движение, казалось, что зашевелилась, пошла тревожными волнами волосатая шкура великанского зверя. Хнумы громко и неразборчиво заголосили, их голоса слились в могучее шипение, словно на угли очага в кузнице богов выплеснули бочку воды. Ну а далее...
— Ха-ха, браво, брат! Ты оправдал мои надежды! — раздалось с верхней площадки, с той, на которой Конана взяли в плен.
Можно было и не задирать голову, чтобы понять, кто говорит. Говорил Ка'ан. Он стоял на краю уступа.
— Эти безмозглые уродцы приняли тебя за меня, — голос Ка'ан дрожал от злобного торжества. — На радостях, что в их ручонки угодила такая добыча, они все сбежались к своему убогому капищу. И теперь не выйдут отсюда никогда. А ты, ха-ха, останешься с ними. Я завалил камнями выходы из этого каменного мешка. Хорошая могила, брат. Глубокая. Достойная того, кто так на меня похож...
Конан набрал в легкие побольше воздуха, чтобы докричаться до своего чокнутого родственничка. Правда, перекрикивать многоголосое шипение не придется — едва Ка'ан заговорил, хнумы затихли, словно завороженные.
— Зачем тебе это надо, брат? — крикнул киммериец.
Ка'ан развел руки в стороны, и полы расстегнутого плаща взметнулись, как крылья черного ворона.
— Я, я и никто другой, стану властелином этого мира. Передо мною падут на колени все народы от севера до юга, от востока до запада и назовут меня своим повелителем. Мне принесут в дар все золото мира, все самые драгоценные камни, самых красивых женщин. Одно движение моего мизинца — и тысячи людей бросятся выполнять мои прихоти. Их единственным желанием станет желание угодить мне, задобрить меня. Только об этом будут их помыслы, от рассвета до заката. Мои изваяния в бронзе, в граните и в мраморе наводнят города этого мира, люди будут слагать песни и баллады в мою честь, будут строить храмы моего имени, я стану их божеством. Он, этот рубин, подарит мне абсолютную власть!
— Тебе еще надо завладеть твоим рубином, — напомнил размечтавшемуся родственнику Конан.
— Я им завладел, несчастный глупец!
— Как же ты завладел, когда вот он, на месте? — Конан повернул голову, насколько позволяли веревки, и убедился, что волшебный камень пребывает там же, где он видел его в последний раз — в центре загадочной картины главной пещеры хнумов.
— Смотри же, мой неразумный брат!
Ка'ан отступил в сторону, и на край уступа двое завернутых в черное людей Ка'ана выволокли... арбалет — не арбалет, приспособление?... машину?... Короче говоря, некий предмет, представляющий собой металлическую трубу на невысокой, но массивной треноге. К одному концу трубы была приделана воронка.
«Откуда они взяли это чудовище?» — удивился Конан. Не иначе, его части лежали в заплечном мешке, где хранился запас факелов. А сейчас, уже на месте, люди Ка'ана собрали эту вещицу в единое целое.
Тем временем Ка'ан достал из-за пазухи мешочек, развязал узел на горловине и наклонил над воронкой. Из мешка в блестящий конус посыпался серый, похожий на пепел, порошок.
— Это называется орох Нор-Лого, — снизошел до пояснений Ка'ан. — Древний секрет его изготовления отдал мне маг Ротраг из Дальдома, пытаясь тем самым сохранить себе жизнь. Как он мог поверить, что я стану делить знание с кем-то еще! Ну, разве тебе могу рассказать, ты уже не сумеешь воспользоваться им сам, не сумеешь передать знание никому из смертных. Чтобы приготовить орох Нор-Лого его нужно обойти шесть земель, в каждой из них найти особый минерал, которого нет больше нигде в мире. Собранные минералы в ночь, лишенную звезд, следует искрошить в ступе из смеющегося дерева и держать сорок лун в запаянном бочонке, опустив его на дно колодца в пустыне Гре-Иго. После чего ты получишь орох, и он сделает для тебя то, что не сделает и сотня отборных воинов. Именно благодаря заложенной в нем всесметающей силе я обрушил камни и завалил выходы из пещеры. И смотри, мой недалекий брат, что я сделаю сейчас!
Ка'ан завязал горловину мешка, щелкнул пальцами, что-то прошептал и на шаг отступил от своей чудной машины. А над воронкой заклубился белый дымок. В нем замелькали сиреневые искры. И вдруг бабахнуло так, что со стен посыпались мелкие камни. Загадочная труба вместе с треногой подскочила, словно ее лягнула земля, на краю уступа сверкнула зеленая молния. Это с невиданной силой из трубы вылетела бронзовая стрела, по толщине превосходящая обычную раза в три, пронеслась над головами и вонзилась в колону под самым рубином, уйдя в камень на треть своей длины. И только теперь Конан заметил, что к стреле привязана тонкая, похожая на серебряную, нить. Другой ее конец люди Ка'ана примотали к вбитому в камень кольцу, натянув нить так, что на ней, наверное, можно было исполнять заунывные, однозвучные мелодии. Однако ее использовали для другой цели.
Один из людей Ка'ана вдруг прыгнул с уступа. Но он не долетел до пола пещеры, что не так давно случилось с Конаном, а зацепился за нить крюком, который держал в руке, и плавно заскользил к колонне. За ним от уступа тянулась веревка, один конец которой был обмотан у него вокруг пояса.
Человек, одетый во все черное, проплывал над головами, а Конан кричал, взывая хнумов стрелять из луков, если они у них есть, хотя бы метать ножи или камни! Но пещерные человечки с того момента, когда машина Ка'ана выбросила бронзовую стрелу, словно превратились в соляные столбы. Одни хватались за голову и раскачивались, как в бреду, другие, открыв рот, смотрели за полетом черного человека. Кто-то из них садился на пол, накрывая голову руками.
Тем временем исполнитель воли Ка'ана достиг картины, уперся ногами в стену, вытащил из ножен короткий меч, ловко и быстро отковырял им рубин из верхушки колонны и махнул рукой. Его тут же за веревку потащили обратно. Едва ноги добытчика коснулись уступа, Ка'ан вырвал у него рубин и сжал в ладонях, словно пойманную птицу счастья. Конан со своего места не видел выражение лица родственничка, но мог предположить, что лицо того сочится прямо неземным блаженством. Наконец Ка'ан закончил любоваться рубином, спрятал ключ к власти над миром где-то в складках плаща и повернулся к Конану:
— А ты говорил, что я им не завладел! Ха-ха, вот видишь, как ты ошибался! Прощай, брат, я тороплюсь, мне не терпится завершить долгий и тернистый путь к цели триумфом моего ума и моего упорства. Да, сегодня великий день! Ах, вот еще... Хочу обрадовать тебя напоследок. Тебе с твоими чумазыми друзьями предстоит узнать, средь каких берегов текут подземные реки.
Произнеся эти странные слова, Ка'ан снова взял в руки мешок. С ним он прошел по уступу, остановился возле выдающегося из стены камня, насыпал горку своего похожего на пепел порошка, потом стал отступать, продолжая сыпать порошок. Перед входом в подземный туннель, в котором уже скрылись его люди, Ка'ан выбросил опустевший мешок и взял факел. Поднес факел к каменному полу. Вспыхнул сиреневым огнем, задымился порошок под названием орох Нор-Лого. И побежала дорожка из сиреневых искр. А Ка'ан, оставив в пещере затихающий хохот, нырнул в черный провал туннеля.
Сиреневые всполохи добрались до горки ороха Нор-Лого. Вверх взметнулось облако белого дыма, словно от костра, в который бросили охапку сырого валежника. А потом уши заложило грохотом. Здоровенный валун вылетел из стены, как из катапульты, и рухнул на головы, став надгробием более чем для десятка хнумов. И хлынула вода. Холодный, прозрачный, сильный поток. Горная река, отыскала новое русло взамен надоевшему за сотни или тысячи лет пути, и теперь бурным, яростным водопадом заливала пещеру. Выходы из которой были завалены камнями.
Хнумы бросились кто куда. Кто по головам других хнумов, кто — на стены, стремясь забраться повыше.
— Развяжите меня, Кром вас подери! — надрывал связки Конан. — Я знаю, как спастись! Быстрее же, Нергал в ваши задницы!
Наконец некоторые из подземных человечков справились с охватившим их паническим ужасом, сообразили, что произошло, что происходит, и бросились распутывать узлы на веревках, не дающих Конану подняться.
— Режьте путы, остолопы! Резать надо, подземные ослы! Так проковыряетесь до второго водопада! — надсаживал горло варвар. — Ножами, камнями, саблями! Чем вы там режете всякую дрянь!
Видимо, Конан был услышан. Над головами хнумов поплыл, передаваемый из рук в руки, двуручник варвара. К тому времени, когда меч достиг несостоявшегося алтаря для жертвоприношений, пленнику уже освободили одну руку, и он сам в два счета живо докончил дело, наточенным лезвием вспоров веревки.
Выпрямившись во весь своей немалый рост, Конан размахнулся и не жалея сил и стали плашмя врезал клинком по каменному возвышению, с которого только что поднялся. Звоном завибрировавшей стали и зычным покриком: «Слушай меня, Нергалово племя!» — он хотел заставить хнумов перестать метаться по пещере и повернуть головы в его сторону. Удалось.
— Слушай меня, если не хотите потонуть! Снимай свое хламье! Связывай в одну веревку, по ней мы поднимемся наверх!
А вода растекалась по полу, неумолимо затапливала пещеру.
— Ну что застыли, словно каменные бабы! — рявкнул киммериец. — Не понятно?
Чтобы хнумы быстрее уразумели, что от них требуется, Конан сдернул с себя рубаху, потом схватил первого подвернувшегося под руку хнума, закинул на возвышение, вытряхнул его из вонючей, склизкой шкуры. Связал рубаху и шкуру прочным узлом.
— Вот так! Ясно?
Наконец-таки хнумы поняли замысел пленника. Они принялись стаскивать с себя одежки и связывать их между собой. Убедившись, что дело пошло, Конан закинул ножны за спину, спрыгнул с возвышения и двинулся к стене.
— Ну-ка, пусти, кротовое племя! Расступись! Но хнумы не расступились. Они сделали по-другому. Хнумы встали на четвереньки, разрешая Конану пройти по их спинам. Так северянин и поступил.
За то время, что киммериец шагал по спинам, хнумы соорудили веревку достаточной длины. Обвязав свободный конец вокруг пояса, варвар начал восхождение.
Для уроженца горной страны Киммерии забраться по пористой стене пещеры — пустяк, плевое дело, смешно говорить. Не более сотни раз бултыхнулось сердце в широкой груди северянина и он забрался на тот самый уступ, с которого с ним разговаривал Ка'ан. Ошибочку совершил коварный родственник — израсходовал весь свой орох Нор-Лого на новую дорогу для реки, а вход в туннель, по которому направился завоевывать мир, не завалил. А еще бахвалился своим несравненным умом...
В двух шагах от Конана с задорным журчанием низвергался водопад, сметая мелкие камни, пыль, грязь и паутину. Воды внизу уже набралось хнумам по колено. Пожалуй, не успеют прогореть факелы на стенах, как эта пещера превратится в озеро...
Варвар нашел наверху в полу узкую и глубокую щель, вонзил в нее меч так, что осталась одна рукоять. Отвязав от себя веревку, примотал ее конец к рукояти. Подергал — должно выдержать, веса в самом тяжелом хнуме не больше, чем в собаке.
— Забирайся! — приложил ладони ко рту Конан. — Живо! Чего ждете!
И наверх потянулась цепочка хнумов. Первыми они отправили женщин и детей. Затем стариков. И это плохо вязалось с образом злобных и подлых существ, какими их описывал Ка'ан... А обитатели пещер, наконец показавшие, что они вдобавок не безнадежно недогадливы, связали уже вторую веревку и приступили к третьей.
Конан втаскивал хнумов на уступ, крепил новые веревки, покрикивал, поторапливая, носился по уступу, как по полю жаркой сечи. А вода внизу все прибывала. Она уже подбиралась к основанию колонны. Те хнумы, что ждали своей очереди ухватиться за веревку, вынуждены были искать укрытия на площадках и карнизах, а потом плыть туда, где свисают рукотворные канаты. Плавать подземные жители не умели, и некоторые так и не смогли преодолеть смешное расстояние в десяток человеческих гребков.