Детским фруктовым пюре кормила меня уже Лариса. Сергей Дмитриевич, пребывая в научном озарении, азартно работал на клавиатуре, затем убыл для получения и сборки нового комплекта медицинской аппаратуры и буквально только что приготовленных по его указаниям препаратов.
Ага, значит беспроводная связь тут есть. Кстати, я же читал в отчетах…
– Лара, а мы можем поговорить с Ахметом и Кемалем?
– Конечно. Даже можно устроить телеконференцию – у них установлены терминалы.
Вспоминаю о своем внешнем виде. Наверняка далекое от оптимистичного зрелище.
– Нет, это рановато. Не хочу парней расстраивать. Можно просто поговорить?
– Да, Саша, сейчас.
Отходит к ноуту, несколько раз щелкает мышкой, кивает мне. Связь установилась – палату наполняет голос Кемаля. Он что-то напевает себе под нос. Кстати, отличные микрофоны в помещениях. Улавливаю мелодию. Очень знакомая походная военная песня:
– Мы прошли, прошли с тобой полсвета…
Подхватываю:
– Если надо – повторим.
Возникшая на доли секунды пауза взрывается радостным:
– Искандер!
– Брат!
– Очнулся?!
– Как здоровье?!
Улыбаясь, отвечаю:
– Нормально, парни. Поспал, поел… короче, наслаждаюсь бездельем. Как вы? Наверное, уже по третьему разу отчеты пишете?
– Не угадал. Только первый. Как раз сейчас рожаем. До этого только рассказывали.
– Я уж думал – язык отвалится. Даже приснилось, что продолжаю показания давать. И почему-то в тридцатые годы, следователю в форме НКВД.
Усмехаюсь:
– Кошмары с демонами? Если что, обращайся: могу вылечить.
Дружный веселый смех, ответ Кемаля:
– Да, ты можешь, не сомневаюсь.
Ахмет подхватывает:
– Насмотрелись.
– Особенно в этот раз хирургия удалась. С мечом вместо скальпеля.
– Вот, у меня, кстати, вопрос на листе – сколько мы уничтожили потусторонних сущностей? Ты не помнишь?
Отвечаю:
– Пиши честно: немерено.
Снова звучит смех. Парни, наверное, скучали неимоверно. Да и за меня переживали.
Мы еще поболтали минут десять, потом Лариса, заметив, что начинаю похрипывать, строго вмешалась и остановила беседу. Получив напоследок дружные указания выздоравливать и «жрать побольше», приступил к исполнению обязанностей лежачего больного. Правда, не очень надолго.
Спохватившийся организм решил пойти на поправку с той же скоростью, с которой усыхал в подземелье Брюса. Пить хотелось каждые полчаса, витаминизированные натуральные соки, похоже, только разжигали жажду. Детское питание и кисло-молочные продукты усваивались на лету.
Сергей Дмитриевич не уставал поражаться каждому новому анализу крови, как, впрочем, и Лариса. Итогом стал консилиум, когда они вместе вышли в коридор, оставив меня с литровой бутылью вкуснейшего кефира.
Услышать их разговор оказалось не просто, а совсем просто – особые способности открывались сами по себе. Это было так же легко и привычно, как дышать или ходить.
– Вне сомнений, Лариса Сергеевна, шестая фаза.
– Вы уверены, что он поправится?
– И очень быстро. Вы же сами видели результаты анализов.
– Сергей Дмитриевич, к сожалению, они очень далеки от тех, которые положено считать нормальными. Для людей.
– Не переживайте так. Сейчас будет период регрессии, собственно, он уже начался.
– Всего лишь месяц…
– Не обязательно. В том случае это был, кстати, самый минимальный срок. А наш подопечный, у меня создалось такое впечатление, не привязан к срокам вообще.
– Этого я и боюсь. Скорость его изменений…
Ученый перебивает:
– Простите, коллега, не соглашусь. Несомненно, в области паранормального и сверхъестественного Альфа вырос очень быстро. Даже с учетом нашей стимуляции, десять дней… да, своеобразный рекорд. Но вы упускаете из виду определяющую деталь – он не перестал быть человеком в психологическом, нравственном плане. А в приведенном вами примере человеческая составляющая полностью исчезла уже на четвертой фазе.
С надеждой:
– Вы думаете, это скажется?
– Я в этом уверен, Лариса Сергеевна.
Зашуршали распечатки.