Станческу хочет ехать обратно, чтобы проинформировать генерала.
Спасаясь от артобстрела, румынский водитель угодил на своей машине в яму на бездорожье. Кипя от гнева, Станческу орет на водителя, который, несмотря на холод, уже весь взмок, напрасно стараясь вытащить вездеход. У Виссе такое впечатление, что, не подоспей он к ним вовремя, капитан набросился бы на водителя с кулаками.
— Может получиться, если и мы подналяжем!
Виссе упирается в машину сзади, и Станческу с выступающими от напряжения жилами на лбу, краснея от натуги, тоже толкает машину. Водитель жмет на газ, но колеса буксуют, машина не двигается с места.
— Ничего не поделаешь! — сдается Виссе, выдохшись и тыльной стороной ладони вытирая пот со лба.
Вокруг них уже некоторое время стоят пять верзил из числа немецких солдат, которых Виссе замечает только сейчас. Они с удовольствием смотрят, как надрываются офицеры. Виссе упирает руки в бока.
— Не будут ли господа так любезны помочь нам?
— Ах, это совершенно бессмысленно, господин обер-лейтенант! Или, как ты считаешь, Францль?
— Вы что, собираетесь сначала провести экспертизу?
Тот солдат, которого назвали Францлем, раздражающе медленно смотрит по сторонам и, засунув руки в карманы, не спеша, отправляется вокруг машины посмотреть, как она застряла в яме. Он отрицательно качает головой.
— Ничего не поделаешь, мы только зря намучились бы.
— Ну, я же говорил!
Один из них говорит на берлинском, а другой на венском диалектах: ничего себе смесь! Три других солдата из осторожности отошли назад и заинтересованно смотрят на происходящее.
— А ну-ка, подналяжем вместе! — командует Виссе.
— Мы так и сделаем и поможем вам, господин обер-лейтенант, как только прицепите свою машину к тягачу.
— Да, а раньше нет никакого смысла! Виссе особенно огорчает, что его не поддерживает даже земляк из Вены.
— Из какой вы части? — прикрикивает он на них.
— Да это не так-то просто сказать. А зачем вам знать, господин обер-лейтенант? Виссе взбешен до предела.
— Мы как пожарная команда, где горит, туда и посылают! Мы давно уже числимся «для особых поручений»! — вставляет берлинец.
— Мы воюем на свой страх и риск! — поясняет венец.
«Оно и видно», — усмехается про себя Виссе. Это настоящие, не привыкшие церемониться фронтовики, способные черта достать из преисподней, но позволяющие разговаривать с собой только по-хорошему.
— Так, где же ваш тягач? — этот вопрос не больше чем дань примирительной уступчивости, поскольку, дребезжа и сотрясаясь, со скоростью улитки к ним приближается трофейный русский трактор с прицепленной противотанковой пушкой и унтер-офицером за рулем.
— Вы случайно не видели где-нибудь в этой местности русские танки? — изо всех сил кричит унтер-офицер, дергаясь от тряски мотора.
— Можете нас вытащить? — показывает Виссе на застрявшую машину.
— Это можно. Нам надо обеспечить прикрытие от танков, но не знаем, для кого и какой здесь расклад?
— Наверно, для нас. Там проходит румынская линия обороны, примерно километрах в четырех от Гавриловки. Окопы сзади нас заняты румынами, а там, напротив, на косогоре, уже расположились русские! — объясняет Виссе унтер-офицеру.
— А танки, господин унтер-лейтенант? Нас выслали час назад для подавления танковой атаки. Нам было сказано, что в бою участвуют и штурмовые орудия, а также тяжелые зенитные пушки. Но я нигде ничего не вижу!
— Четверть часа назад там, напротив, по берегу реки ползали четырнадцать КВ-1 и КВ-2. Они намеревались атаковать нас, но попали под зенитный обстрел справа и удрали. Надеюсь, они не обойдут нас слева. Пойдемте, я сам осмотрю с вами обстановку, — говорит Виссе унтер-офицеру.
Обходя вершину холма, Виссе и унтер-офицер осматривают открывающуюся перед ними балку. На восточном конце ее сгрудилась куча танков.
— А вот и «наши» КВ-1 и КВ-2! — констатирует Виссе, глядя в бинокль.
Виссе ищет высоту, пригодную для установки орудия.
— Вон там три танка двигаются прямо на нас! — восклицает он. — Они были скрыты за отвесным южным склоном балки, и их не было видно.
Два КВ-1 медленно карабкаются на высоту, вероятно, с целью разведки, а третий танк, все время сползая, пытается преодолеть крутой склон.
— Здесь, наверху, у меня была бы выгодная позиция для обстрела!
— Да, прямо как на блюдечке, уничтожить бы их к черту, чтобы и выстрела сделать не успели! У них есть и несколько «Катюш». Меня ими хорошо угостили!
— Установим орудие на переднем скате. Тогда нас не сразу обнаружат. — Виссе загорается и вновь чувствует себя артиллеристом. — Лучше всего побыстрее перебраться через вершину и установить орудие на огневую позицию во взводе. Трактор отправим назад. Он за это время вытащит машину!
— Господин обер-лейтенант, этим чертовым трактором могу управлять только я!
— Тогда я приму командование орудием на себя, пока вы не вернетесь.
Унтер-офицер, которому не особенно улыбается эта охота за танками с такой невыгодной позиции без всякого укрытия, очень доволен.
Охотничий азарт, охвативший Виссе, заражает людей, и им нравится, что Виссе, потея и кряхтя, помогает толкать противотанковую пушку.
Они еще не обнаружены приближающимися танками, закрывшими крышки люков и располагающими ограниченным обзором через смотровые щели. После долгого перерыва почувствовав себя вновь за орудием, Виссе сам устанавливает уровень на прицельном приспособлении.
В бинокль Виссе прослеживает светящийся след первого снаряда.
— В него попало! — берлинец от радости вскидывает руки вверх.
— Не совсем! — В бинокль Виссе удается разглядеть, что снаряд попал в землю перед вторым ползущим на них танком.
— Накрыло!
Второй танк обходит передний. Тот останавливается, на нем вспыхивает маленький красный огненный шар.
Менее чем в двадцати метрах от орудия раздается взрыв снаряда.
— Ну, Францль, теперь давай по нему, а то настанет наша очередь!
— Спокойно!