- А-а, - рассеянно протянул он. - Порви, Иринка стояла поодаль и смотрела на него с любовью.
- А мы тебя видели,-сообщила она после паузы.- Мы с папой на Невский ездили. Как только по радио объявили, мы и поехали...
- Не мешай. Тут важное дело.
Но Иринка была так переполнена впечатлениями прошедшего дня, так обрадована возвращением брата, что просто не могла молчать,
- А когда папа взял меня на руки, я и увидела тебя.
И закричала. И тогда папа увидел.
- Что увидел? - спросил Журка, резко поворачиваясь к Иринке.
- Глухой, что ли? Тебя увидел. Ты с чемоданом на плече шел. На чемодане "ура" написано.,.
- И что же? - спросил он, поднимаясь со стула.
- Ну, мы пошли за тобой и не догнали. Я говорила:
найдем, найдем. А папа сказал: "Никуда он теперь не денется".
Журка сразу позабыл о полете, о толпе, о восторге, - одна мысль забила все остальные: "Отец узнал о побеге. И что теперь будет?"
Журке стало страшно. Он кинулся к. дверям,
- Куда ты?-всполошилась Иринка,
- Я сейчас. Я скоро.
- Опять сбегаешь?
- Нет, нет.
Он не взял чемодана, и она успокоилась. Достала тряпочку и принялась стирать с чемодана следы мела.
* * *
Журка шел по проспекту, размахивая расслабленными руками, как маятниками.
Горели лампы дневного света. Весь проспект казался зеленоватым. Фонари были нестерпимо яркими, как вспышки электросварки. На них больно было смотреть.
Он шагал без цели, куда ноги несли. Снова возникли перед ним сложные задачи. Снова он терялся и робел перед ними.
Раз отец знает о побеге, значит, потребует объяснения. А что он ответит? Все- прежние доводы сейчас выглядели наивными, детскими, просто мутью. Он словно повзрослел за этот день. Он явно видел сейчас свою ошибку, отчетливо видел, будто у него появилось второе зрение. Скажи ему сейчас: "Убегай из дому"-ни за что бы не согласился. Куда бежать? Зачем?
Он опять вспомнил демонстрацию, рукп товарищей, свой восторг, ощущение крыльев за спиной.
"Хорош я был с чемоданом на плече. И что подумал отец? Подумал: длинный дурак. Все идут налегке, а он с чемоданом прется. Но чемодан-то его. Конечно, он сразу же догадался, в чем дело..."
Свет дневных ламп кончился. Теперь улицу освещали обычные электрические фонари. Журка мог широко открыть глаза и смотреть на людей сколько угодно.
И Журка смотрел, смотрел, стараясь найти ответы на свои вопросы.
Вот он заметил слезинку на лице старика. Заметил искорку смеха в глазах девушки. Раньше он никогда этого не замечал. "Но отчего один плачет, втораясмеется? Куда они спешат? Конечно, по делу. А у меня какая цель? Да никакой. Шагаю, потому что боюсь возвращаться домой, посмотреть в глаза отцу".
И тут он понял: ответа не избежать, и не надо избегать. Чем скорее ответить - тем лучше.
Журка отправился домой.
За дверью слышались возбужденные голоса.
"Только не при людях", - подумал Журка и отнял руку от звонка.
Он бродил по двору, косясь на освещенные окна своей квартиры. Видны были белые занавески, оранжевый абажура Мелькнула фигура матери, прошедшей из ком"
наты на кухню, и снова скрылась.
На дворе шла обычная вечерняя жизнь. Из гаражей, окружающих кочегарку буквой "П", слышалось тарахтенье моторов. Со спортивной площадки доносились звонкие голоса и глухие удары мяча о землю.
Сверху раздалось гудение. Над домами, хорошо различимый на фоне темно-синего неба, проплыл самолет.
Проводив самолет, Журка стал разглядывать небо.
Оно сегодня как-то особенно щедро было усыпано звездами, большими и малыми, и совсем маленькими, едва мерцающими. Иные из них были настолько неяркими, что их с трудом можно было различить. Иные то зажигались, то снова гасли, будто кто-то там, наверху, светил фонариком, у которого вот-вот перегорит лампочка. Казалось, все звезды, сколько их есть на свете, зажглись сегодня, выплыли, чтобы поглядеть на землю, на город, на дома, на него. И вдруг одна из них не выдержала, сорвалась и полетела вниз, оставляя на небе короткий, тотчас гаснущий след.
Журка снова почувствовал легкость и радость, как там, в толпе, на площади.
Но стоило ему повернуться и взглянуть на окна своей квартиры, как эта легкость исчезла и он подумал о другом: "А что он сделает со мной? Выгонит из дому?
Опять даст пощечину? Или поговорит, как с глупым мальчишкой?"
Когда наконец из подъезда вышли гости, которых он тотчас узнал - и Куницына, и дядю Самофала, и Копну, и отца Кольки Шамина, и Инессу Аркадьевну-жену Самофала,-Журка был уже до того наэлектризован ожиданием, до того взвинчен, что ему было все равно, что с ним будет, только бы поскорее все это кончилось...
Отец сидел "столбиком"-не сгибая спины-за еще не убранным столом и читал газету. В комнате пахло вином, папиросами и духами. ("Мама такими не душится"). Журка стоял у дверей, дожидаясь взгляда отца.
Отец вскинул голову и посмотрел на Журку.
- А-а,-протянул он и неторопливо отложил газету. - Подойди сюда.
Журка не двигался. Ему казалось, стоит сделать шаг-и будет заметно, как у него дрожат коленки.
- Подойди, - отец встал и развел руки.
Журка, зажмурившись, шагнул вперед.
- Наклонись.