Потом он позвонил редактору заводской многотиражки и попросил его срочно зайти в партком.
* * *
Степан Степанович шагал широко, чувствуя, что земля под йогами твердая. Все люди казались ему хоро"
шими, добрыми, просто замечательными. Он шел, заглядывая им в глаза, радуясь их улыбкам, вслушиваясь в их оживленные голоса. Сегодня все люди были веселее, чем обычно, двигались быстрее и улыбались чаще. Наверное, потому что выглянуло первое по-настоящему весеннее солнце, а это всегда радует и веселит горожан.
А у Степана Степановича была сегодня своя радость.
"А я принят. Я снова рабочий человек. Рабочий класс".
- Вот моя Нина удивится, - произнес он вслух, окончательно забыв о недавней ссоре.
И то, что он назвал ее Ниной, вернуло Степана Степановича к далеким годам молодости, когда он был влюблен, когда на земле существовало два солнца - то, что над головой, и она-красивая девушка с певучим голосом.
"Нужно будет ей с первой получки подарок купить", - решил Степан Степанович, открывая дверь своей квартиры.
Нина Владимировна возилась с платьем, повертываясь перед зеркалом то одним, то другим боком.
Она увидела отражение мужа в зеркале и спросила, поправляя рукавчики:
-Ты чего это, отец, светишься? По займу выиграл?
- Закрой-ка глаза,-попросил он и полез в карман за пропуском". - Ну, закрой.
Нина Владимировна прищурилась. Он заметил, что ресницы у нее дрожат: подглядывает.
- Нет, мать, давай по-честному.
Он выдернул пропуск, поднял над головой.
- Смотри.
Нина Владимировна открыла глаза.
- Что это?
- Пропуск. Я на работу наконец устроился.
- И радуешься, как ребенок, - проговорила она снисходительно.
- Конечно. Не привык без дела. Два месяца за два года показались.
Нина Владимировна повернулась, пригладила материю на плече и спросила между прочим:
- Куда ж ты устроился?
- На завод.
- Кем же?
- Слесарем, - произнес он восторженно-торжественным голосом.
Глаза Нины Владимировны приняли то неприятное, колючее выражение, которое не шло ей.
- Ты серьезно?
- Вполне, - подтвердил он.
Нина Владимировна медленно села на стул.
- Слесарем? Полковник и вдруг слесарем?!
- Первая любовь не ржавеет,-шутливо ответил Степан Степанович.-А другой у меня гражданской специальности-то и нет. Ты же знаешь.
Нина Владимировна отмахнулась.
- Не верю.
- Да честное слово. Вот посмотри пропуск.
Она вырвала из рук Степана Степановича пропуск, пробежала его глазами.
- О, прелестно!-она захохотала неестественно громко.
- Перестань! - крикнул он, почувствовав наконец обиду.
Нина Владимировна оборвала смех, уставилась на него пристально и гневно.
- Я считала, у тебя хватит ума.
- Вот и хватило. Я кровный рабочий. И мои отец был рабочим. И дед-кузнец. Я с завода в армию ушел.
Был слесарем и опять буду им. Все естественно.
- Значит, я теперь слесарша? Представляешь, что будет говорить Инесса Аркадьевна?
- Что скажет княгиня Марья Алексевна... - попробовал свести все к шутке Степан Степанович.
Нииа Владимировна вздрогнула, наверное от той картины, что сама себе вообразила, и проговорила быстро, почти приказала!
- Уволься. Сейчас же, пока еще никто не знает об этом.
- Да что ты? Смеешься?
- Уволься.