- Получить-то получил...
- Не бойся, дорогой. - Дунаянц дружелюбно похлопал его по плечу.-Справишься. Работа нетрудная.
Идем.
Степан Степанович не двигался.
- Я хочу иметь отдельный наряд,-сказал он.
Темно-карие глаза Дунаянца блеснули таким осуждающим светом, что Степан Степанович поспешил объяснить:
- Я не ради своего... Не думайте... Я о заработке молодежи забочусь...
- Не то, не то говоришь. - Мастер весь сморщился и махнул рукой, что означало: "Следуй за мной".
Он издали подал знак Сене Огаркову, и тот, прекратив разговор с друзьями, подбежал к нему. Вместе с Сеней подошли девушки - Галка, Нюся и Нелька.
- Вот, пожалуйста.-Мастер кивнул в сторону Степана Степановича.-Он не хочет с вами на один наряд работать.
Девушки переглянулись, а Сеня Огарков вздернул длинные брови и проговорил ни к селу ни к городу:
- Неубедительно.
- Как же так? - спросила Галка. - Мы привыкли все вместе. Как же так отдельно?
- Я хуже вас работаю. Меньше заработаем на одном наряде.
- Что вы такое говорите?!-возмутилась Галка.- Ну, девочки!
- В самом деле,-в один голос сказали Нелька и Нюся.
Степан Степанович повысил голос.
- Дослушайте меня,-настаивал он. Ему казалось, что его совершенно не понимают, что неверно истолковывают его добрые намерения.-Я хуже вас работаю,- повторил он,-а котел у нас общий, то есть заработок.
Значит, незаслуженно буду получать столько же, сколько и вы...
- Не смейте так! - перебила его Галка. - И не думайте...
- Но эта несправедливо,-доказывал Степан Степанович.
Галка обиженно пожала плечами и отвернулась.
Молчавший все это время Сеня Огарков сделал шаг вперед и спросил:
- А если бы вы, например, воевали с нами... представьте, товарищ полковник... Вы тоже бы выбрали себе отдельный участок?
- Нет, почему же? - смешался Степан Степанович. - Я воевал т'ам, где все.
- А почему теперь отдельно?-спросил Сеня.
Хорошим, искренним, далеким, тем бескорыстным чувством, что наполняло Степана Степановича и его друзей в годы юности, повеяло сейчас от этой молодежи, от Сени, Галки, Нюси и Нельки. Он понял, что его отдельный наряд для них оскорбление, вроде бы как он с подчиненными, с товарищами по службе за один стол сесть не пожелал.
Степан Степанович минуту помедлил, кашлянул и, все еще не решаясь произнести ответ, протянул руку Галке и Сене Огаркову.
- Наряд тебе, дорогой, вне очереди за ошибки!- воскликнул мастер и хлопнул укрощенного бригадира по плечу.
* * *
Весь этот день Степан Степанович не отходил от станка. Лишь к концу работы не выдержал и, найдя предлог, прошел мимо Сени Огаркова, косясь на железную коробку у его ног. В коробке лежали готовые детали-тусклые пластинки с тремя разнокалиберными отверстиями. Даже не считая, заметно было: Сеня выработал больше его.
Степан Степанович возвратился к станку, опять взялся за дело, стараясь догнать молодого товарища. Он чувствовал, что рубашка прилипла к спине, и видел, как от сверла шел легкий дымок, как будто и оно вместе с ним вспотело от напряжения.
Он снова поглядел на Сеню. У того ловко все получалось, споро, красиво. Пластинки нанизывались на сверло одна за другой, и получался "шашлычок". Новая порция. Новый "шашлычок".-
Степан Степанович попробовал также нанизывать пластинки на сверло. Не вышло.
Металл не поддавался. Сверло входило в него, как в мокрую глину.
Степан Степанович посильнее' нажал на рычаг. Послышался резкий треск. Он оглянулся. Клепко не смотрел. А вот Сеня заметил. Остановил станок.
- Вы почаще маслом смазывайте,-сказал он участливо, приближаясь к Степану Степановичу почти вплотную. - Сверло горит. Сталь вязкая. У вас кисточки-то есть?
- Да, есть,-сказал Степан Степанович, не глядя на Сеню.
- А сверлишко я подброшу. У меня в запасе имеется.
Поблагодарив Сеню за сверло, Степан Степанович пошел покурить, успокоиться. В проходе между цехами, под плывущим над головой мостовым краном, его встретил Куницын.
- Здравия желаю, товарищ полковник! .Как служба?
- Плохо,-ответил Степан Степанович откровенно, потому что ему все равно было, что подумает о нем в данном случае Куницын.
Куницын захохотал, будто чему-то обрадовался. Усы задрожали. Степан Степанович заметил, что они вновь лихо закручены и торчат острыми концами вперед.
- Хохочешь, а что ты хочешь? - спросил он резко.
Куницын вытянул руки по швам, поклонился насмешливо, бочком.
- Парламентер. Имею особое поручение.
- Слушаю.
- Приехали товарищи из радиокомитета.
- Какое отношение ты имеешь к раднокомитету?