- Почему нет? Украинская фамилия. Значит, Цыбулько?-сестра потянулась к толстому'журналу с загнутыми краями.
Журка покосился на цветы, радуясь, что все наконец выяснится и сейчас он разыщет Ганну.
- Цыбулько, Ганна Тимофеевна,-прочитала сестра, проведя пальцем по.раскрытому журналу.
- Да, да, Ганна, - поспешил подтвердить Журка.
- Уехала.
- Как уехала?
- Одним из видов транспорта.
- Ну что вы?! Не может быть.
- Досрочно на пять суток.
Журка вышел из санатория и остановился на широком крыльце.
"Уехала. А как же я? А что же со мной?"
Он не мог себе представить, что будет дальше, и боялся сделать шаг вперед. Площадка крыльца была как бы плацдармом, на котором он мог еще держаться, хотя бы памятью о ней.
Мимо него проходили люди, поглядывая на Журку с любопытством, спрашивали, кого он ждет. Дальше оставаться здесь было неудобно, и он, сделав над собой усилие, медленно сошел с крыльца.
Вокруг кипела жизнь. Доносились голоса людей. Он ничего не слышал и никого не замечал. Все это теперь не трогало его и не существовало для Журки, все это теперь опустело, поблекло и потеряло всякий смысл. Он шел один точно по вымершему городу.
Его окликнули, но Журка не остановился. Никому он не нужен, и никто его не интересует.
Кто-то хлопнул Журку по плечу.
Цыган!
- Торопишься? Догоняешь кого-то? - спросил. Цыган.
Журка не ответил.
"Да, да, догонять! - блеснула мысль. - Она ж из Ленинграда".
Журка бросился домой.
Мать сидела у раскрытого окна и шила.
- Вот что, - с ходу, едва переводя дыхание, произнес Журка. - Напрочь! - и швырнул учебники так, что они, скользнув по столу, упали на пол. ^
Мать подняла на него удивленные, все так же печальные глаза. На мгновение жалость, к ней сжала Журкино сердце, но он тут же поборол это чувство, крикнул:
- Не буду заниматься. Летим домой.
- Что ты говоришь? - Брови Нины Владимировны дрогнули.
- Не хочу! - закричал Журка, боясь пожалеть мать, отступить от решения. - Не выбрал... Глупо.., Пойду работать... На завод пойду.
На крик из кухни появилась бабушка.
- Нет, ты только послушай,-зарыдала Нина Владимировна.
Журка бросился к себе наверх и начал собираться, засовывать в чемодан одежду и книги.
Снизу доносились сдержанные рыдания и прерывистый разговор. Бабушка успокаивала мать.
"Молоток бабуся!"-одобрил Журка и придавил чемодан коленом.
Тут он вспомнил о медали, подарке бабушки в день окончания школы.
- Вот это уж теперь ни к чему,-сказал Журка.
Он достал из чемодана коробочку и аккуратно положил ее на дедушкину полку с книгами.
Мать еще несколько раз в этот день пробовала уговаривать его. Журка не отступал от своего.
Наутро Нина Владимировна позвонила знакомым и, заручившись местами на самолет, стала укладывать вещи. Она собирала платья и плакала. А Журка думал:
"Если она поездом, тогда я раньше ее прилечу. Вот будет здорово. Вот будет номер! Здравствуйте, Ганна. Я - вот он!"
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Сильный стук разбудил Степана Степановича. Он приподнялся на руках," прислушался. Стук повторился.
Степан Степанович заспешил к дверям.
- Кто?
- Свои.
Это был голос жены.
От неожиданности он не мог открыть дверь. Цепочка выскальзывала из пальцев. Наконец открыл, увидел Нину Владимировну и сына.
Журка стоял у порога, смотрел на него выжидающе, сжимаясь весь и сутулясь. -
- Все горбишься,-сказал Степан Степанович.- Проходите.
Нина Владимировна опустилась на табуретку у плиты и заплакала.
- Что такое?