Всю неделю был вынужден заниматься только своей основной работой. Это ее я службой называю, так и не отвык со времен Министерства. Отгружали новые установки и как-то в этот раз тяжело пошло. Кое-как, в общем. Вставал рано, ложился поздно. Отрубался без всякой Калеи, да и не до чего постороннего было, даже телевизор не смотрел.
К своим в 1975 год заскочил только один раз, вчера, хотел по-быстрому поздравить с выигрышем, но получилось как-то не очень. Прямо в момент переключения сознания (это, по тексту, «КЛАЦ!»), что-то о-очень твердое прилетело мне в лоб. Удар! Лежу на полу, хлопаю глазами, не понимаю, в каком я времени. Рядом суетятся испуганные родители. Значит, в 1975 году. Встаю и прикладываю ко лбу холодную ложку…
***
Что же со мною такое случилось? Ага, всё ясно! Моя семья в полном составе стоит на коленях, молится и энергично кладёт земные поклоны на икону Архангела Михаила. Икона бумажная, приколота на ковре булавочкой. Вот пол и прилетел мне в лоб, шишка будет.
Ну понятно, выиграли и уверовали. Блин, чего-то я, похоже, переборщил…, как бы мне с такими делами не заполучить себе в команду неофитов. Ну, их, неофитов… Но, ставлю себя на их место и понимаю, а какие еще у них были варианты? Ну сами подумайте, пятьдесят тысяч рублей с неба и подпись – Ангел. Любой бы уверовал. По меркам тех лет сумма просто гигантская. На неё можно купить шесть автомобилей «Волга», при том, что и один автомобиль, это неимоверная роскошь. Так что надо семью в чувство приводить, а то так и до монастыря рукой подать.
***
Сам я человек верующий, но воцерквлён относительно недавно, семья не была религиозной. За пять минут это случилось, не шучу. Когда батя умер, я переживал страшно. Любил его, да и сейчас люблю. А он меня, я знаю. В общем, запил я с горя, чего уж там… Ехал я в мутном просветлении с очередной трехдневной встречи с алкоголем на бережку… Больше трех дней подряд я бухать не могу, перерыв, небольшой, но нужен. Стрелка самодельная вправо, «Храм…». Надо же, 100 раз здесь ездил, стрелки не видел. Дальше все на автомате, как кто-то другой руль крутит. Повернул в поселок, захожу, в храме пусто, служба уже закончилась. За прилавком со свечками, женщина:
– Чего Вам? – но, так, приветливо, без агрессии.
– Да и сам не знаю. Вот, отец умер, может панихиду заказать? – отвечаю.
– Подождите, сейчас отца Модеста позову, он еще не ушел, по-моему, – выходит из-за прилавка женщина.
Возвращается и через минуту из алтаря выходит старенький благообразный священник в поручах. Берет меня за руку, подводит к поминальному столику и говорит:
– А давай за твоего папу помолимся. Как его звали? Тоже Михаил?
– Да я не умею. – говорю.
– А ты просто стой, да подпевай, там несложно. – говорит отец Модест.
Зажгли свечи. Кадило размахали. Еще служка подошел, Владислав зовут, как я потом узнал. Он при храме жил, малахольный немного, но шибко верующий. И мы втроем отслужили настоящий заупокойный молебен по бате моему. И что-то во мне тогда щёлкнуло, уверовал. И потом пять лет, как заведенный, ездил к отцу Модесту, и на службы, и домой. Ясное дело, не просто так. Ограду новую, кованную, вокруг Храма поставил, аналойчики новые дубовые справил и много ещё чего. А потом отец Модест умер и прислали молодого настоятеля. И мои походы за Благодатью закончились. Теперь только так, хочешь помолиться, сходи, помолись, свечки поставь, записки напиши, в кружку положи… и дуй оттуда, пока ноги держат. Целее будешь. И богаче.
***
– Мам, – повернулся я к маме Ане, которая уже собиралась продолжать.
– Что, сынок? Не мешай. После поговорим. Как дочитаем Благодарственную…
– Мам, да я по этому поводу сказать хочу.
– Что?
– А то, что ко мне опять Ангел приходил. Ненадолго. И сказал, что он хоть и Ангел, но не по православному ведомству.
– Что?! Он, черт, что ли?! Свят, свят, свят!
– Да нет, что ты! Помнишь, в Древней Руси были – Перун, Ярило, Даждьбог? Мы их проходили по истории…, он из этих, мам. Ангел-Хранитель, это у него профессия такая, а зовут его Дух Рода, но ему нравится, когда называют Ангелом. А ты, мам, нашего Рода Хранительница и он с тобой связан, говорит.
– Да не может быть, их же уже всех того, давно низвергли! Порубили, говорят, и в реке Днепр утопили.
– Не всех, мам. Ты же сама Домового подкармливаешь, что бы он иголки твои не таскал, и Лешим меня маленького пугала, когда не спал, так они тоже оттуда. Ангел поговорить с тобой хочет, скажет когда.
– О чем, сынок, с язычником разговаривать? Грех это!
– Мам, он сказал, новые цифры даст, на этот раз, в Спортлото «6 из 35».
– Не может быть! – хором воскликнули родители.
– Вот и проверим в следующий розыгрыш. Так что, давайте ещё пару-тройку поклонов отобьём и на этом закончим.
Отбили десять, на тот случай, если вдруг всё же окажется, что рука Православия к этому всему как-то причастна. Я, собственно, был и не против. Ведь моя невиданная способность, как ни крути, а какие-то мистические корни точно имеет.
Ладно, с этим потом разберусь, главное, выиграли и выиграем ещё. А деньги за выигрыш, похоже, даже уже получили, радостные такие. А значит, пора начинать реализовывать мой Супер-План длинною в жизнь. На этом и закончили.
***
Прихожу в Мишину комнату, вынимаю из ящика стола папку с красивой наклейкой, изображающей ангела с крыльями (молодец Миша, скреативил), достаю свою почту, довольно пухлую стопку бумаги и некоторое время читаю. Хмыкаю, хрюкаю, хохочу, вытираю рукавом слезы… Сажусь за стол и пишу письмо Мише:
«Здравствуй дорогой Миша! Это Ангел! На послезавтра назначаю общий сбор моей команды – мамы, папы и
Мира Константиновна, это наша учитель биологии, самая красивая учительница в школе. Высокая, стройная и ухоженная модница семитских кровей. Но детей она держит в строгости и никакого шума на ее уроках нет, все сидят как зайчики и внимают. В 1975 году ей было, видимо, чуть за 30. Она жива до сих пор. Мне недавно прислали фотографию с прошлогодней встречи выпускников. Она стоит с мужем. Красавица и чудовище! Старенький, сгорбленный и лысый старичок с палочкой и рядом она, такая… Ах!
***
Миша.
После уроков стою на крыльце школы и собираюсь идти домой. Естественно, по длинному маршруту, по короткому я больше не хожу. Вчера у меня был день обломов. Приходил Ангел и наглухо завернул все мои заявки. А еще ругался и обзывался. А я старался, писал… Ну ладно, про Ленку Дидорович, может я и переборщил, но мопед-то новый, «Ригу», мог бы и подогнать. И мафон импортный двухкассетный, и деку «Toshiba». И бас-гитару «Fender» с усилком и колонкой «Marshal», басовый комбик называется. И пластинки импортные, новые, «Queen», «Beatles» и «Deep Purple». И джинсы «Wrangler». И кроссовки «Adidas». И блок жвачки «Juice Fruit». И еще много чрезвычайно важных и нужных вещей, без которых жизнь подростка в СССР сера и неполноценна. И я же не только для себя просил. Бате, шапку норковую, маме Ане, шубу каракулевую, сейчас последний писк моды.
Обидно! Вон, у Андрюхи Бахмана это все есть, родственники из Германии присылают. И без всякого Ангела. Андрюха с семьей в девяностых свалит туда на ПМЖ. Ох-х, опять накатило! Ну, откуда я это знаю, про Бахманов? Нет, ну точно, когда Ангел у меня в башке шерудит, что-то от него остается про будущее. Это что, я пророчествовать теперь могу? Про одноклассников и друзей теперь все знаю, что с ними будет…
Ага, такой приду к Паше Бесхмельницкому и скажу ему, что через 20 лет он по пьяни из ревности зарежет свою жену Лену Динченко и надолго уйдет в зону. А она, сейчас круглая отличница и красавица, будет перебиваться с водки на пиво простой продавшицей. Точно получу по морде, ведь это сегодня самая красивая и романтичная пара в школе.
Или той же Ленке Дидорович, за которой сегодня пол-школы пацанов, включая младшие классы, умирает, сообщу, что она, повыбирав, выйдет замуж за неказистого Олега Тобосько, а тот потом ее бросит с сыном и женится на молоденькой секретарше. А когда она, после этого, позовет поплакаться в жилетку другого своего пылкого экс-ухажера, то тот ей попросту даст в глаз и попытается…, ну вы поняли. Бр-р! На фиг, на фиг, такие пророчества, я себе не враг. В общем, молчать нужно, как рыба об лёд, о таких моих способностях.
Нет, ну так то, думаю, толк от Ангела со временем будет. Вон родители, после того, как маме Ане 50 тысяч на сберкнижку капнуло, ходят как пришибленные, не знают что с ними делать:
«Мишенька, может тебе велосипед новый купить, какой марки ты хочешь? – тьфу, ну какой, на фиг, велосипед, когда все пацаны уже на мопедах гоняют?!
***
И вдруг я замечаю, что на нашем, обычно спокойном и даже сонном Жилмассиве, происходит какое-то необычное движение людских масс. От конечной остановки троллейбуса народ почему-то валит не в разные, а в одну сторону, к началу улицы, где, собственно, и стоит наша пятиподъездная хрущоба. Сердце ёкает в тревожном предчувствии. Ускоряюсь и, точно, около моего четвертого подъезда собралась огромная толпа людей. Вижу ментов. Толпа колышется и шумит, народу прибывает, задние напирают… Кто-то молится, кому-то стало плохо, стоят две «скорые», одна отъезжает, включив сирену. Апокалипсис! Что-то с мамой, чур меня?!
В нашем и доме напротив, практически все окна открыты и в них видны лица людей. Многие мне знакомы. Вот перевесился через свой балкон на втором этаже Саша Полозов, мой закадычный дворовый дружок. Он не пошел в девятый и учится в техникуме. К нему на ночь, когда его мама была на смене, приходила девушка-сокурсница и все дворовые пацаны теперь ему страшно завидуют и выспрашивают подробности. Но Саша хранит Poker Face, мол, гусары про такое не рассказывают. Вот Саня Шушпанов в окне первого этажа. У него пришел с зоны старший брат и он теперь, типа, блатует. Получается неважно, на самом деле он очень компанейский и добрый парень. Умрет в 59, от рака горла, начав курить в 13 лет. (послезнание). Саша Карпевич, он тоже из нашей дворовой кампашки, вытащил в свое окно на втором этаже две колонки от радиолы «Вега-302» и на полную мощность веселит народ Шизгарой (She's got it!). Он станет строителем, состоятельным и уважаемым владельцем свой фирмы (послезнание), Шум, гам, в общем, полный бардак.
Мой подъезд плотно оцеплен милицией, не зайти. В толпе вижу Таню Зеленину, тоже семикласницу из другой школы и мою соседку из второго подъезда, она не может протиснуться, стоит и растеряно смотрит по сторонам. Выдергиваю ее из толпы.
– Танечка, что здесь случилось?! Зачем народ?
– Ты что, не в курсе? Говорят, что у вас в подъезде явление Богоматери. Что Пресвятая явилась с утра похмельному дяде Ване Максимову, прямо на лестничной площадке дала ему на бутылку и пообещала народу выигрышные цифры для Спортлото раздать. Уже весь Город знает. Там священники приехали, зашли в подъезд, никого больше не пускают.
– И какая она, Богоматерь, видела?
– Нет. Ее только дядя Ваня видел, а он, вон, уже пьяный на скамейке лежит. А те, кто цифры уже получил, говорят, убежали быстро, что бы другие не отобрали.
И тут вижу, что из подъезда начали быстро выходить люди в черном. Много. Я насчитал восемь человек в подрясниках и чёрных меховых жилетках. Никакой благости они не излучали, а как раз, наоборот, плевались и ругались, по-моему, даже матом. У одного батюшки было сильно разбито лицо, изо рта текла кровь, и он заметно хромал. Священнослужители прошли на торец дома, где стояли две черные «Волги» с блатными номерами местной Епархии, на которых они приехали, и начали в них загружаться. Картина была сюрреалистическая. Шок и трепет! Под огромным лозунгом «Слава КПСС!» на торце нашего дома стоят восемь советских попов с одним побитым, в полной амуниции, ругаются и плюются. На КПСС, что ли?!
Из толпы закричали: – Вот вам, упыри, по грехам вашим! Присосались к пречистому телу матери-церкви нашей! – и грянули «Богородица, Дево, радуйся»! И тут со всех сторон раздались милицейские сирены. Толпу быстро оттеснили от подъезда и рассеяли. Из мегафонов беспрерывно неслось: – Граждане, расходитесь, вы нарушаете общественный порядок! Граждане, расходитесь, вы нарушаете общественный порядок!
Граждане расходиться не хотели, всем хотелось Откровений и выигрышей в Спортлото. Но Советская милиция сработала в высшей степени профессионально. Пару десятков самых упрямых запаковали в «луноходы» и без комфорта переместили в околоток. Остальные разошлись, вернее, сами разбежались.
И когда батя вечером шел с работы, оцепление уже сняли, а протрезвевший дядя Ваня Максимов бросился к нему во дворе со словами: – Григорич! Ну, по-соседски. Спроси у своей, какие номера зачёркивать?!
Обалдевший от такой просьбы батя зашел домой и обалдел еще больше. Дома как Мамай прошел. Мама Аня тихонько хныкала на кухне, а шестилетний «разбойник» Женя радостно бегал по квартире, булькал, курлыкал и махал кулаками, показывая, как он их всех…
И тут уже я, во всех красках, доложил бате собранную буквально по кусочкам картину происшедшего…