всегда удивляло то, что среди наших сокровищ оказалось и это старое седло.
- Это седло Легера, - сказал Ильбрик. - Легер был моим дядей. Он погиб в
последней из Девяти Битв. Если ты помнишь, он не был простым смертным.
- И он выезжал на Желтом Жеребце, - сказал Эмергин, - который может быть
послушен лишь тому, кто борется за правое дело, тому, чей дух чист. Так вот
почему это седло оказалось среди прочих наших сокровищ!
- Да, именно поэтому. Но я говорил об этом вовсе не для того, чтобы
потянуть время. Я могу вызвать Желтого Жеребца. И, тем самым, я могу
доказать невиновность Корума. Пусть Жеребец появится здесь, и пусть Корум
попробует оседлать его. Если конь примет его, вы убедитесь, что дух его
чист, что он бился за правое дело, и, значит, сражается на вашей стороне.
Эмергин окинул взглядом своих приближенных.
- Это было бы справедливо, - сказал Верховный Правитель.
Одна лишь Медбх не согласилась с решением Эмергина.
- Боюсь, они могут прибегнуть к колдовству, - сказала она.
- Я это тут же замечу, - сказал Эмергин, - Королева Медбх, ты забываешь о
том, что я - Эмергин.
Королеве не оставалось ничего иного, как согласиться с Верховным
Правителем.
- Очистите место перед алтарем, - приказал Ильбрик, бережно водрузив
седло на огромную каменную плиту.
Собравшиеся отступили от алтаря к первому кругу. Ильбрик обратил свое
лицо к небу и вскинул руки так, что золотые браслеты засверкали неожиданно
ярко. Корума вновь потрясла сила, исходившая от этого благородного великана,
божественного сына Мананнана.
Ильбрик приступил к заклинанию:
Во всех битвах Легер сражался. Ростом был мал он, но отвагой своей Всех
превзошел воителей сидхских - Не было воина смелей и искусней его.
Имя немеркнущей славы носил он - Легер. Скромнейший из скромных на
скакуне своем желтом Воинство вел он на Слив-Галлион, Гибельным ставший для
многих.
Был день тот победным, но Гоим копье его поразило. Крови поток хлынул из
раны героя, Но седла не покинул доблестный воин. Желтый скакун его горькими
плакал слезами.
Только дуб и ольха его внимали последним словам. "Жизнь и конь - все мое
достояние", - Так им молвил Легер, достославный, Жизнь отдавший за племя
чужое.
Даровал он свободу своему скакуну
И наказ ему дал, отпуская на волю:
- Воителю чистому духом служить
В тот час, когда тьма над миром сгустится.
И стало Легера седло верности клятве залогом.
Ибо ведает Желтый Скакун -
Оседлать его сможет лишь тот,
Кто правое дело верша, не запятнан изъяном.
На заветных лугах сил набрался скакун,
Он готов к исполнению завета.
Вновь сгущается тьма, этот час уж настал, -
Ждет коня воспреемник Легера.