Пленка моя, лишенная энергии, не только стала холодной шелухой, не только перестала обслуживать мой кожный покров, но уже не могла заращивать дыры и вообще расползалась будто гнилая.
С помощью Сашиных советов я смастерил лук, из которого (с сотой попытки) подстрелил оленя - правда пришлось еще добивать бедолагу рогатиной. Когда убил, случился у меня шок, сопряженный со рвотой - от чувства вины. Но впервые пообедал по-человечески, вернее по-варварски, а вдобавок смастерил себе куртень. Хреновая вышла курточка, сшитая оленьими жилами, но любопытная. Забегая вперед сообщу, что портки типа "лосинные бананы" я себе смастачил из дохлого лося с применением перьев глухаря - Анима освежила мне память и я вспомнил картинки с индейцами из энциклопедии.
А еще я припоминал все, что имел в голове и мемокристалле насчет варваров и дикарей, проживающих на Земле. Когда-то мы с помощью эффективных спецсредств разрушили на планете-маме кибероболочки, зараженные плутонами. У нас директор разведывательно-диверсионной службы за это сияющую звезду героя заполучил, а отупевшие земляне обрели эпоху варварства, которое было усугублено исламским революционным джихадом. И варварство, между прочим, до сих пор все прогрессирует, цветет и пахнет.
Без кибернетики у землян все выродилось и опустилось, первое время еще сохранялись очаги индустрии, но потом все технические "оазисы" были выкорчеваны набегами степняков и прочих конных хулиганов. Так что по всему материнскому Шарику сейчас техника где-то на уровне семнадцатого века с небольшими отклонениями в ту или иную сторону. Космическая империя, конечно пособила чуркам-землянам, снабдив мутантными частично разумными породами скота и устойчивыми сортами злаков. В биосферу были внесены разнообразные бактериофаги, которые пожирают особо опасных микробов чумы, холеры, оспы и так далее. Но все равно набеги, войны, казни составляют суть земной жизни, как и положено для недоразвитой эпохи. Поскольку были выведены на орбиту искусственные солнца-солетты, Сибирь расцвела и обзавелась довольно многочисленным народонаселением, а вот половина Европы и Юго-Восточной Азии оказалась затоплена поднявшимся морем.
Ну, голова, вспоминай подробности, тормоши Анима слежавшиеся слои памяти. В Европе осталось неутопленным Французское Королевство со столицей в Орлеане, со всех сторон его окружают Объединенные Арабские Эмираты и Султанаты. Еще там есть Верхнегерманская империя с центром в Мюнхене и мелкие княжества окрест ее, часть из которых уже перешла в ислам и даже в буддизм с конфуцианством. Далее на восток лежит Польская Речь Посполита, вся из себя суперкатолическая. С ней граничит Украинская Радяньская Охлократия. К югу от Дуная и Днестра начинается могущественный султанат-халифат Великая Туркия, у которого в вассалах - Кавказ-Чечения и Крымское ханство. Если бы Туркия, раскинувшаяся от Вены до Баку и Багдада, не была занята борьбой с Иранским имаматом, то давно бы проглотила всю Европу. Так вот, к северу от Украинской Олухократии находятся обширное Московско-Петербургское Мэрство и его воинственный сосед - Черноземная Советская Деспотия, на Урале располагается Коми-Пермия, которая бьется не на жизнь, а на смерть с казанскими и уфимскими ханами.
За Уральским хребтом на берегах Теменского моря - славное Теменское Царство, которое подает большие надежды, но три десятилетия подряд подвергается непрерывным нашествиям центральноазийских орд и морских пиратов из китайского Красного Шэня. Вершиной Темении был разгром Кузнецкого Ханства. Хан Амангельды какими-то ухищрениями добился индустриального скачка, с помощью которого превратил свои владения в мощную тоталитарную диктатуру. Однако крупный теменский военачальник князь Березовский, организовав хитроумную оборону, сокрушил нашествие железных машин дотоле победоносного врага. Тот же полководец отколошматил орды, приходящие из казахских степей, и не раз трепал китайских пиратов. Степняки были одним из потоков бурной исламской реки, залившей три четверти мира, и настоящий окорот им дали только теменские войска во главе с Эзернетом Березовским. А ведь в набегах ордынцам способствовали панцирные сипахи, присланные султаном Джафаром Великолепным из непобедимой Туркии и моджахеды, направленные могучим имамом Рухоллой.
Однако наши СМИ сообщали, что теменский самодержец Макарий Зеленая Нога не доверяет князю Эзернету и собрался с ним покончить.
Я, судя по предварительным расчетам, оказался на южной окраине Теменского царства, в Ишимском воеводстве.
Саша предупредил меня, чтобы я придумал подходящую историю на случай встречи с землянами. Он посоветовал помалкивать насчет того, что я с неба свалился - иначе прямая дорога на плаху. По его сведениям черные стражи государя и служители второевангельской церкви ведут охоту на ведьм, колдунов, одержимых, бесноватых, бомжей, ложных посланцев неба и прочих дьяволопоклонников.
Так что пришлось поломать репу, придумывая историю и легенду, старательно подбирая слова и выражения. Теменцы ведь говорят на нашем языке с примесью блатного арго, происходящего из лагерной среды ХХ века, и старорусской лексики. Я в энциклопедии читал, что архаизмы и арготизмы были нарочно внесены в теменскую речь космиканскими лингвистами, производившими гипнотическое обучение тамошних феодалов. Это был какой-то не шибко продуманный эксперимент, впоследствии осужденный начальством.
Саша без опоздания известил меня о том, что я вот-вот столкнусь с конным разъездом теменцев. И все равно это оказалось сюрпризом. Лес был уже не таким темным и густым, от мха не столь тянуло сыростью, улавливался даже запах каких-то ягод, когда из куста ракиты на меня вдруг выехал всадник. Наверное, я еще в противоположную сторону пялился, так что и тепловое излучение не приметил вовремя.
Первые секунды я даже не мог поверить, что встретился с варваром-ратником, что это не виртуальный мультик. Всадник был в помятом шлеме с рогами да еще хвостом, в исцарапанном доспехе с какими-то дебильными шипами на локтях и запястьях. Сам низенький, квадратненький - я сразу понял, что росту в нем не больше метра шестидесяти - но в руках лежало то ли копье, то ли меч: на древко было насажено слегка изогнутое длинное лезвие. Вдобавок у варвара имелось ружье, похожее на кусок канализационной трубы, и маленький арбалетик, приделанный прямо к наручи. Глазки-бусинки, глубоко утопленные в лицо, выражали какой-то рефлекторный ум. Единорогов я конечно видал и даже трогал в зоопарке, но этот зверь был приземистый, запаршивевший, сопливый, вонючий, с зубками страшновато крупными. Резцами-лопатами он потянулся к моей ноге, отчего сразу стало зудежно в коленке. Вдобавок с длинного седла спрыгнул здоровенный пес, собака Баскервилей, сущий Цербер, с широкими лапами и огромными челюстями как у динозавра. Шею и грудь этого чудовища прикрывала кольчуга, а низкий лоб и макушку защищал шлем, похожий на миску. Пес не залаял, а только утробно прорычал, но это было достаточно, чтобы вызвать обильный и холодный пот. Всадник тоже рыкнул:
- Замри, парень, а то убью.
Конечно, произнес он эту фразу более нечленораздельным языком, со странными интонациями и огласовками ("А ну-ка сдохни, пацан, не то укоцаю, бля"), но в общем я его понял.
- Ты человек или зверь лесной? - продолжил мой собеседник.
- Это я-то зверь?! - пришлось возмутиться мне.
- Потом разберемся. Беги рядом и не вздумай рвать когти, - распорядился варвар.
- Я с говорящей птицей.
- И птицу бери.
И пришлось бежать. Конечно, я пустил в ход трансквазер, чтобы организовать отрыв от зловонного варвара. Поработал с хрональными линиями. Вроде бы даже изменил реальность. Но канал хроноволнового преобразования снова меня к всаднику привел - что-то на Земле трансквазер сразу не так стал работать, не очень-то ему поддавались местные хрональные потоки.
- Ты, пацан, не балуй, бесполезняк, - сказал при новой встрече квадратный воин.
- Я… я заблудился.
- Держись меня и все будет хорошо. А потеряешься снова - плохо тебе станет, - намекнул варвар. И к его мнению пришлось прислушаться.
Всадник на время как будто забыл обо мне. То есть, маршрута для меня он не выбирал, так что приходилось перепрыгивать через рытвины, перелезать через поваленные стволы и продираться сквозь заросли кизила. В любом случае я больше не попробовал вильнуть в сторону и дать деру. И наверное правильно. Морда пса теперь находилась на постоянной дистанции в тридцать сантиметров от моих икр.
Неожиданно я оказался на полянке, где было несколько десятков конных бойцов при оружии, да еще со вьючной скотиной. Через полминуты они оказались со всех сторон от меня. Единороги, лошади и барады (помесь лошади с бараном) в столь большом количестве могли бы шокировать любого даже самого мужественного космика своим ржаньем, блеяньем, снованием и запахом. Вот такой натюрморд.
- Что ты за человек? - обратился ко мне всадник предводительского вида - судя по золотой насечке на панцире.
- Из плена бежал.
- Теменский?
- Точно так, - сказал я, хотя понимал, что предводитель недоумевает моему акценту. - Из Большой Орды убег, меня туда в десять лет украли, совсем уж русский забыл.
- Ладно баешь, да не верю. Непохоже, что из ты из Орды бегунок. Пленным ордынцы кое-какие жилы подрезают, если используют их для работы в поле или на бахче. А ты не хромой, и на полевого работника не смахиваешь, белый чересчур, даже синеватый, да еще и хлипкий, - разоблачил меня предводитель.
Придется модифицировать версию, учитывая, что под марсианским солнышком я не слишком загорел.
- Меня на чистой работе держали.
- Один хрен - вранье. Кому при доме предстоит трудиться, тому тюрки яйца отнимают. А ты вроде целый, хотя можно и проверить.
- Уймитесь сомнения, - проверещал Сашка, садясь на плечо. Вовремя появился.
- Я народ потешал. Вот птица у меня говорящая.
- Ну, допустим, поверил, - сообщил после некоторого раздумия предводитель. - Поверил, но еще проверим. С нами отправишься, дерьмодей. Правильным покажешься, возьму тебя в боевые холопы, неправильным - скормлю псам и глазом не моргну.
- А как же мне домой попасть, начальник?
Предводитель не желал думать на эту тему.
- Нет у тебя дома, так что ты не рыпайся. Был ты како сопля, повисшая на носу, совсем бесхозный, а я тебя подобрал. Коли будет от тебя толк, послужишь c честью в государевом войске, окажешься бестолковым - попадешь в пахотные холопы, тогда землицу тебе ковырять до скончания дней своих.
- Стойте, разве нет у вас людей, которые бы вольно бродили по стране, имея случайные заработки?
- Есть еще такие - скоморохи, целители, волхователи, попрошайки, шлюхи, - но все делается, дабы вычистить эту бесполезную погань. В государстве нашем имеют право существовать под крепкою рукой государя ближние его слуги-советники, царские стражи, именуемые "черными", ревнители второевангельской веры, каковые заодно учителя и лекари, ратники-дворяне, городовые воины-стрельцы, чиновные люди, то бишь думные и приказные дьяки, работники-подмастерья и посадские мастера, купцы мелкие и большие, крестьяне, к земле прикрепленные, и пограничные казаки, ну еще рабьи мужики-холопы всех видов: пахотные, боевые, рудничные и так далее. Всем определено место, подчинение, имение и питание, никто не лишний в государственном теле. Ну а того, кто неразумно пытается быть вшой-кровососом или блохой-попрыгуньей - к ногтю.
Так я стал боевым холопом. И хозяева у меня были, во-первых государь Макарий II Чистые Руки, а, во-вторых, сотник Председателев, у коего дедушка, судя по фамилии, возглавлял колхоз. Выделили мне приземистую лошадь, бывшую вьючную, которая страдала поносом и чрезмерным пусканием ветров, помимо меня она еще тащила пару мешков картохи. А в мои обязанности вменили собирать хворост для жарки и варки, ухаживать за ездовыми животными, мыть котлы, стирать и все такое, что полагается новобранцу. Обижать не обижали - ведь я из Орды уже синеватый пришел (помог все-таки марсианский загар).
Две недели я слонялся с конной сотней по лесу, вернее по просечным полосам и вдоль засек, от острожка к острожку, от одного дозорного гнезда до другого. И при том смещались мы не к северо-востоку, куда мне надо было, а скорее к западу, куда не треба. Успел я за это время освоиться с весьма небольшим, но странным словарным запасом варваров, бесконечными "бля" и "один хрен", визгливыми интонациями и грубым акцентом, с их примитивными замашками, сморканием влет, ковырянием в зубах (с помощью кинжала), звучным пусканием ветров, и активным употреблением рук при разговоре. Привык к убогому быту, к грязи и даже к укусам блох. Что ж, в почесывании есть свой смак - рекомендую эстетам, пресыщенным всеми иными удовольствиями. Пару раз у меня начиналась какая-то лихоманка, но потайной инъекционный пистолет пособлял мне оздоравливаться и заодно приобретать специфический иммунитет. При мне трупоедка укусила человека - так, что он ничего и не почувствовал, а спустя какой-то час стал сизым раздувшимся трупом, внутри которого все ходило ходуном. Видел я, чем кончаются истории с серыми мухами - они заползают в задний проход, превращаются в личинок (регрессивная трансформация) и вылезают через рот. Хорошо хоть не через ухо. Пожалуй, червяги в сравнении с этой хреновиной довольно милы. А еще тут все, даже самые бесстрашные рубаки, бледнеют при мысли о клейковине. Я так понял, что это известный мне полипептидный слизень, впрочем гнездовья у него, как правило, севернее - в лесотундре.
Между прочим, один из конников даже показал мне, как надо поднимать и опускать саблю, и коим образом махать секирой. Так что я быстро одичал. Но с другой стороны мне взамен индейского наряда дали обмундирование, которое осталось от одного бойца, откинувшего сапоги из-за чего-то похожего на малярию. Выжарил я над костром вшей, гнид, пиявиц и напялил на себя. Ничего, вид бравый - только в животе слишком большой простор получился, а коротковатые штанцы не достают до голенищ сапог. Говнодавы были огромные разношенные, но накрутив уйму портянок, кое-как подогнал оба калибра.
Саша, как не пытались бойцы его отогнать или подстрелить, следовал за мной. По-крайней мере, он первый узнавал, что меня собираются отправить на стирку или по ягоды.
Однажды также буднично, как и про стирку, он сообщил, что наш отряд вот-вот напорется на большое конное воинство тюрков. Я, конечно, не поверил, что вот-вот должна начаться рать. Но все получилось также неожиданно, как и в тот раз, когда я наткнулся на отряд Председателева.
Враги ехали по дну мшистой лощины, склоны которой к тому же заросли густыми зарослями кизила. Люди сотника Председателева заметили ордынцев, когда до тех оставалось шагов сорок. У наших была некоторая фора, они находились на возвышенности и кизил выступал в роли заграждения. Председателев не сдрейфил (удирать было бы худшим вариантом), его конники выстроились уголком, с обеих сторон от лощины, и стали поливать ордынцев свинцом. Когда тюркские кони пытались вынести своих всадников вверх по склону, их встречали мечи-секиры, рога и копыта теменских единорогов, а также и сильные челюсти боевых псов, которые могли и руку пополам перекусить.
Тюрки десятками скатывались назад, кто с рваным горлом, кто с пробитой грудью, кто с расквашенным животом, кто отдельно от своей головы. Однако наши цепи, протянувшиеся вдоль лощины, оказались короче вражеской колонны и на флангах ордынцы довольно спокойно преодолевали склон. Вскоре завязалась рубка в окрестностях оврага. Поначалу сотня Председателева успешно противостояла тюркам, но полку врагов все прибывало.
И тут я почувствовал, что скоро дело дойдет и до меня. Собственно, коммюнике с поля боя доставлял мне Саша, потому что я пребывал в обозе, где сгрудились вьючные лошади и бараны. Сам я видел поначалу лишь спины дерущихся конников Председателева. Потом битва с рубкой, колкой и сечей, с жуткими воплями, кровавыми фонтанами, разрубленными телами предстала передо мной воочию, но как будто голофильм на экзотическую тему. Я был психологически еще далек от всего этого. Однако в какой-то непрекрасное мгновение заметил, что прямо ко мне, невзирая на мою психологическую отдаленность, скачут трое прорвавшихся ордынцев, а там уже стало их пять и даже семь. Рядом же со мной находился только один казачок не слишком богатырского вида. На плечо сел Саша, который неустанно проводил воздушную разведку.