- Кроме такого общего, массового метода, - сказал Ячменев, - мне хочется напомнить членам бюро и об индивидуальной работе. Не знаю, как это назвать: шефство не совсем подходит. Суть дела в том, что старшие коммунисты, мне кажется, должны более внимательно, персонально работать с "трудными" молодыми офицерами. Я, например, могу взять на себя Шатрова.
- Я возьму Берга, - сказал Вахрамеев.
- Мне дайте Савицкого, - попросил Кандыбин.
- Ну а с Ланевым надо заняться полковому инженеру Сапрыкину. Ланев служит в саперном подразделении, это ваш кадр!
- Не отказываюсь и обещаю поработать с ним самым серьезным образом. Сапрыкин явно смущался при этих словах, он понимал: заниматься воспитанием лейтенанта Ланева ему полагалось давно, без этого напоминания и поручения партбюро.
- Что-то сегодня Зайнуллин молчит, - заметил шутливо Ячменев.
Капитан шутливого тона замполита не поддержал. Ответил серьезно своим глухим баском:
- Я молчу потому, что не сторонник решать дела одними разговорами. Разговоры - дело хорошее. Но, как говорит пословица, воспитывают не только пряниками, но иногда и кнутом.
Майор Вахрамеев, подумав, ответил:
- Мне кажется, товарищ Зайнуллин, в нашей работе кнута было и так больше чем достаточно... Правильно предлагают товарищи Ваганов и Золотницкий - поговорить с людьми нужно по душам.
2
- Матвей Степанович, давайте решим насчет общежития для молодых офицеров. Нельзя больше ждать, - сказал Ячменев Кандыбину на следующий День после заседания партбюро.
- Нет у меня свободной жилплощади. Вы же знаете. Семейные, с детьми сидят без квартир. Семейные - люди определившиеся. А холостяков тоже надо поддержать. Давайте что-нибудь придумаем.
- Ну хорошо, в конце месяца уезжает майор Семенов. У него две комнаты. Коек на восемь можно будет оборудовать.
Ячменев хотел сказать полковнику, что разговор идет не о койках, а о людях, но сдержался.
- Нельзя ждать, Матвей Степанович, общежитие нужно создать сегодня же. Мы ведь решили серьезно заняться молодыми офицерами. Создать им нормальные условия, чтоб можно было жить, а не приходить, как в ночлежку, - переспал и проваливай. Нужно дать комнату на двоих, обставить ее, создать уют.
Полковник насупился. Он только что вернулся со строительства автомобильного парка, там работа остановилась из-за отсутствия шифера. Автомобили стояли на солнце, кабины и кузова уже начали рассыхаться. Надо было что-то срочно придумать для спасения этих новых, недавно полученных машин, а тут Ячменев с общежитием... К тому же полковник не любил, когда на него нажимали.
А Ячменев подумал: "Хмурься не хмурься, я не отступлю".
- Ну где я возьму этот уют? Где деньги? - сердился Кандыбин.
- Найдем. Кровати есть. Столы есть. У нас в штабе штук пять книжных шкафов, только место занимают. КЭЧ потрясем. Я сам этим займусь, только помещение дайте.
- Так нет же его.
- А домик напротив столовой?
- Это для командующего и прочего начальства.
- Начальство не так уж часто приезжает. Домик пустует. А приедет - в гостинице устроим. Разбогатеем - новый отгрохаем, лучше этого. Как было бы хорошо в том домике: и ванная, и веранда, и садик.
- Поселили бы в каждой комнате по два человека...
- А приедет командующий, отдохнуть негде, настроение испортится. Он про гостиницу ничего не скажет, а за беспорядок так даст, что век помнить будешь!
- Он за беспорядки надает, хоть во дворце его посели.
- Ну ладно. Мы так ни к чему не придем. Домик я не дам.
Ячменев пошел на крайность:
- Тогда я сегодня переберусь в городскую гостиницу, а свой дом отдам под общежитие. У меня три комнаты. Семья небольшая, устроимся как-нибудь.
Гнев волной прошел по лицу полковника, но Кандыбин сдержал себя, не вспылил. Стараясь быть спокойным, сказал:
- Вы отлично понимаете, я не могу допустить, чтобы вы ушли в гостиницу. Но и домик командующего я тоже не отдам. Давайте искать другой выход.
Выход нашелся. Бывший начальник связи майор Лыков много раз просил помочь ему переехать в город. Он недавно уволился в запас. Занимал со своей многодетной семьей домик из трех комнат. Ему хотелось перебраться в центр города, поближе к школе, базару, магазинам.
Командир полка и замполит поехали к секретарю райкома. У секретаря больше говорил Ячменев, а Кандыбин сидел для представительства. Ячменев рассказал все подробно, горячо убеждая:
- Неустроенность быта молодых офицеров мешает нормально работать. Надо обязательно им помочь. Не откладывая.
Секретарь - худощавый, высокий туркмен с блестящими залысинами в черных волосах - смотрел на военных и думал: "Военные - народ не надоедливый, они приходят, когда самим невозможно выйти из трудного положения". Выслушав, секретарь райкома сказал:
- Вы знаете, мы тоже испытываем квартирный голод. Но я вам помогу. Я часто встречаю молодых лейтенантов: на одного посмотришь - сердце радуется - подтянутый, вежливый. А иногда с таким столкнешься... Ничего в нем офицерского нет... Договорились.
Идите в райисполком, получайте ордер. Я позвоню.
На следующий день перевезли вещи майора Лыкова в новую квартиру. А его домик в военном городке отвели под общежитие. Ячменев лично занялся оборудованием. Он приходил несколько раз в день, придирчиво наблюдал, как идет ремонт.
В один из дней Ячменев предпринял набег на склады и каптерки. Всюду реквизировал подходящее имущество. Прижимистые старшины и каптенармусы кряхтели. Слух о нашествии замполита летел впереди него. Слух, как всегда, обрастал враньем.
- Усе выметае начисто, - доверительно хрипел на ухо командиру роты пожилой сверхсрочник. - Просто подгоняе машину и грузить!
И уже бежали солдаты с узлами на плечах. Волокли какие-то тяжелые ящики. Уносили вырывающиеся на ветру листы фанеры. Прятали, маскировали, "ховали" старшинское добро.
Ячменев действительно продвигался вперед с грузовым автомобилем. Он брал немногое: только то, что было необходимо. Однако, обнаружив маневр старшин, замполит вскочил в кабину и помчался кружным путем на хозяйственный двор, куда тянулись солдаты с добром.
Этот двор был, как одесские катакомбы: все, что сюда попадало, найти было уже невозможно. Низенькие каптерки с плоскими крышами прилипали одна к другой. Между ними прятались горбатые землянки, они выглядывали из земли подслеповатыми окошечками и честно оберегали доверенные им тайны. Между домиками и землянками были свалены исковерканные кровати, безногие стулья, скамейки, табуретки. Разинув пасти, стояли без дверей шкафы, пирамиды для оружия, тумбочки. Весь этот лабиринт в обиходе назывался "Хозяйственный двор К.ЭЧ" (квартирно-эксплуатационной части), но в действительности он намного превосходил это скромное название. Остряки говорили: если здесь хорошо порыться, то можно найти и атомную бомбу.
Подполковник Ячменев въехал в распахнутые ворота и остановился в сторонке. Он опередил беглецов. Нагруженные солдаты под руководством старшин и каптенармусов только начали прибывать. Они входили во двор, воровато оглядываясь в сторону жилого городка. И как только входили в эти коварные ворота, их тут же встречал Ячменев и приглашал к машине.
- Прошу.
Смущенно улыбаясь, солдаты поглядывали на расстроенных старшин.
- Развязывай! - приказывал замполит.
Из узлов появлялись скатерти, портьеры, новые одеяла, занавески на окна, салфетки на тумбочки, ковровые и льняные дорожки - в общем, все то, что лежит до поры до времени под спудом и вводится в действие перед приездом большого начальства или проверяющих комиссий.