"Прочь!" - скомандовали мне. Повинуясь, я побежал. Куда меня несут ноги, я не думал, как не думал о холоде и сильном дожде. Мой мозг погрузился в себя, занялся своими маленькими проблемами. Они не касались моей личности, лишь только его одного занимало что-то, постоянно ускользающее от моего понимания. Как только этот странный мыслительный процесс завершился, я остановился. Местность мне была знакома. Я находился у старого трехэтажного здания недалеко от магазина ЫТысяча мелочейы, рядом с синагогой. В этом доме жил человек, когда-то очень близкий мне. К сожалению, не могу сказать обратного. Все как в старом анекдоте про одессита, который, показывая на симпатичную девушку, говорит: "Это моя жена", и когда знакомый девушки удивляется этой новости, он сообщает, что она пока этого не знает. Вот такая история. Но сейчас, поразмыслив, я понял, что у раздетого мокрого мужчины с мечом нет другого выбора, кроме этого дома и этого человека. Откуда у меня была уверенность, что бывший забытый друг или что-то больше, чем друг, примет непрошеного гостя, я не знал, но она определенно была. Я поднялся на третий этаж и позвонил во вторую дверь. "Рады вам, рады вам", - запел звонок. Послышались шаги, стук щеколды. Открылась дверь, и я встретил зеленые глаза. Их взгляд обрушился на меня и разлетелся брызгами удивления. Сколько бессонных ночей провел я, думая о них, и потом как долго они снились мне.
- Тим? - спросила Мила, и у меня перехватило дыхание от знакомой интонации.
Я опустил голову. Слишком много всего произошло. Мне было сложно думать, понимать, говорить...
- Ты весь мокрый, - сказала она и, помолчав, добавила, - проходи...
С моей одежды капала вода, образуя живописные озера на паркетном полу. Прижимая меч к груди, я виновато улыбался.
- Сними верхнюю одежду. Я посушу, - предложила Мила.
Я послушно снял костюм.
- Сейчас будем обедать, - оповестила она меня, забирая вещи.
Я молча прошел в столовую и сел за обеденный стол. Мила удивленно посмотрела на меня. Обычно подобные предложения вызывали мой горячий протест. В лице Милы было сомнение.
- Это можешь положить на диван, - предложила она после некоторого раздумья, указывая на меч. Я замотал головой. Тогда она опустилась на стул, посмотрела на меня жалобно и устало спросила:
- Что стряслось, Тим?
- Мне некуда идти, - глухо ответил я и после небольшой паузы добавил, я влип в ужасную историю.
- Это очень серьезно?
- ...спросил палач споткнувшуюся жертву...
Мила поджала губы - обычная реакция на мою иронию. Отведя в сторону взгляд, она тихо сказала:
- Завтра я уезжаю, Тим...
- Я завтра уйду, Мила, - произнес я и мне стало совсем горько. Ничто не вечно под Луной, но все неизменно. Передо мной сидел все тот же холодный, но участливый предмет.
В шутке хамство, в боли - злость
Услышать небольшая мудрость:
Собаке брошенная кость
Ваш разговор и моя глупость.
Такие строчки когда-то я написал ей. Очень давно. Это было очень давно, но сейчас, пожалуй, было хуже, чем тогда. "А что ты ждал? спросил я себя, на что надеялся? Прошло столько лет..." И действительно, время пленных не берет. Изобразив печальную улыбку, я спросил:
- Ты одна?
- Сейчас да. Родители приедут послезавтра, но... - Мила вдруг замолчала. Она поднялась, собираясь идти на кухню, но вдруг остановилась. Тебе действительно некуда идти?
- Да, - коротко ответил я.
- Я ничего не имею против, но... Но знаешь, сегодня утром... В общем, я тогда не придала этому значения, а теперь... Нет, наверное, это действительно совпадение.
- Не думаю. Продолжай.
- Нечего рассказывать. Позвонили в дверь - я открыла. На пороге стоял человек. Я спросила, кто ему нужен.
- А он?
- Не ответил. Стоял и пялился на меня. Потом повернулся и ушел. Вся история.
- Как он выглядел?
- Сложно сказать. Я так растерялась, - Мила задумалась.
- Нет, не помню, - минуту спустя призналась она, - не помню и все. Единственное что могу сказать: он был в черном. Как монах. Абсолютно в черном.
- Та-а-ак - протянул я, - Рад был видеть тебя. Ну, я пойду...
- Никуда я тебя не отпущу, - неуверенно сказала Мила. - Никуда... Ты должен остаться до утра.
Она провела рукой по лбу и затем твердо, сказала:
- Крайняя комната в твоем распоряжении.
- Спасибо, - поблагодарил я, не без облегчения приняв ее решение. - Я устал. Позволь. Мне надо поспать. Не беспокой меня, пожалуйста, и... полицию тоже.
Мила бросила на меня быстрый взгляд. В нем читалось только одно слово: "Хамство" - так часто произносимое ею раньше. Мне стало смешно. С трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, я прошел в отведенную мне комнату. Моему смеху вторил чей-то другой. Голос был знаком. Я содрогнулся. Боль пронзила сердце. Захлебнувшись, я рухнул на диван. То был голос Эльдара. Из глаз потекли слезы. Сквозь них я видел прекрасную рукоять меча, лежащего рядом. Ярость охватила меня. "Разорву!" - простонал я , и вскочив, выдернул меч из ножен. Вспыхнула голубоватым светом сталь. На кончике клинка засветилась синяя сфера. Она быстро меняла цвета и когда багровый сменил красный, молнией скользнула вниз по клинку, пробежала по руке, и, впившись в мою голову, разлетелась снопом пылающих брызг. Я закричал. Наступила тьма.
Когда сознание вернулось ко мне, надо мной стояла Мила. В ее глазах было удивление, беспокойство и, конечно же, любопытство. Я поднялся и она отпрянула, как от прокаженного. В полумраке кончики пальцев моих рук слабо светились. Я пошевелил ими, но иллюзия осталась. Удивленный, я посмотрел в испуганные Милины глаза, а потом в зеркало. Боже, чье отражение зрится мне? На русых волосах незнакомца искры затеяли магический танец, а в больших глазах его поселился синий пламень. Боже праведный, в руках этого человека сверкающий меч, но не я ли сжимаю рукоять? Так это... Пораженный, я опустился на диван. Звякнув, упали ножны. Осторожно подняв их, я внимательно вгляделся в чудесную вязь инкрустации. Я видел где-то этот узор, несомненно, он знаком мне. Размышляя, я вложил меч в ножны. В тот же миг исчезло свечение рук, искры прекратили таинственное блуждание по волосам, лишь глаза еще пылали, но усилием мысли я погасил их. Сделать волосы обратно темными мне не удалось, но и так вроде бы неплохо. По блондинчикам женщины просто с ума сходят. От последней мысли меня оторвал звук рухнувшего на пол тела. "Вот и первая жертва моего обаяния," подумал я, не испытывая никаких эмоций - нет ничего печальнее привычки шутить.
- Что это было? - спросила Мила, когда я привел ее в чувство.
- Ты о чем? - непонимающе поинтересовался я.
- Ну, весь это фейерверк...- Мила раздраженно махнула рукой в пустоту.
- Какой?
- Скажи...- разозлилась она.
- Что? - угодливо спросил я.
Мила закрыла глаза, собираясь силами.
- Что ты сделал со своими волосами? - совсем спокойно спросила она.
- Где? - удивился я, и как бы вспомнив, воскликнул, - ах это! Покрасил. Я внешность меняю. Для человека в розыске дело обычное.