- Соглашение? - переспросил я, решив, что ослышался.
- Ну да. Если с дьяволом можно заключить договор, то почему с Богом нельзя?
- Действительно, почему бы и нет.
- Посмотри сколько по его воле или по его попущению бед происходит, сколько гибнет людей, мучается. Я вот и говорю однажды ему...
- Кому? - удивленно спросил я.
- Богу, конечно, кому же еще. И вот говорю ему: "Господи, посмотри что творится. Разве в этом нет твоей вины? Давай так: "Я прощу тебе все это, а ты прости мне мои грехи". На том и сошлись.
- И что?
- И ничего. Как видишь - отлично! - ответил водитель и спустя мгновение засмеялся. - Шучу. А ты попался. Поверил небось. Прочитал я эту историю где-то.
- Да, попался, - согласился я, копаясь в памяти.
- Признайся, что с любовницей и "Автотрансом" - лапша.
- Признаюсь, - подтвердил я, и, углубившись в изучение шрамов водителя, спросил, - А ты не боишься, что Господь возьмет и накажет прямо сейчас за вольное обращение со своей персоной? Положим, машина раз и в кювет.
- Ну, нет... Во всяком случае, не сейчас. Ты можешь пострадать в этом случае, а когда сойдешь - ему уже не до меня будет.
- Наверное, ты не знаешь притчи о человеке, который много грешил, богохульствовал.
- А ты расскажи.
- Жил-был человек - распутный-распутный. Такой греховодник, что неизвестно как его земля на себе носила. Однажды попал в жуткую переделку, такую, что смерти не миновать никак. Взмолился тогда: "Боже, такой я, дескать, не мазанный, сухой... Прости, спаси, а я обещаю впредь вести праведный образ жизни". Услышал его Бог. Спас. Ну а он, блудодей, продолжай себе грешить. Прошло время и как-то случилось ему отправиться в морское путешествие. Только отошел корабль от берега - разыгралась буря. Паника. Корабль тонет. Грешник на колени. "Боже, - взмолился он, - знаю это ты меня караешь, но как же остальных погубишь? На корабле столько людей!" И тогда прогремел голос с небес: "Знаешь, чего стоило всех вас, грешников, на одном корабле собрать?"
- И где такой большой корабль нашелся, - засмеялся водитель, но смех этот был недолгим.
Из-за поворота выскочила грузовая машина. Я почувствовал, что столкновение неминуемо. Мой водитель крутанул руль вправо, нога его судорожно вдавила педаль тормоза. Грузовик чудом пролетел мимо, лишь чиркнув колесом о наше крыло. Но радоваться было рано. Нашу машину занесло. Она скользнула по асфальту до обочины и медленно сползла в кювет.
Некоторое время мы сидели молча.
- Выходи, - тихо сказал водитель.
- Извини, но я...
- Кому сказал - выходи, - зло повторил он. - Не повезу тебя, мудака.
Я открыл дверцу и вышел из машины. Поразмыслив немного, снял с пальца перстень и бросил его на переднее сиденье. С трудом поднялся по крутому откосу, окинул взором безнадежно пустынное шоссе и двинулся по нему в сторону города, проклиная свое невезение. Каждую минуту могли появиться преследователи, а я - вот, на блюдечке с пресловутой голубой каемочкой. Единственным выходом было дойти до ближайших кипарисовых зарослей и, скрывшись там, дожидаться попутной машины.
Цель была рядом, когда меня обогнал автомобиль, из которого я был недавно выдворен. Проехав немного, он остановился. Я решил пройти мимо с презрительным выражением лица и гордо поднятой головой, но когда поравнялся с ним, дверца отворилась и до моего слуха донеслось миролюбивое предложение водителя: "Садись". Мое положение не располагало к демонстрации принципиальности, хотя пококетничать я люблю.
Мы неслись по пустынному шоссе. За нарастающим беспокойством никакого удовлетворения не ощущалось. За каждым поворотом чудился полицейский патруль, но Бог миловал, а почему - стало понятно только у вокзала. От него, от станций метро шли люди. Над толпами плыли разноцветные знамена и транспаранты. Итак, мой город снова ввергался в революционную круговерть. Можно не сомневаться, что полиции сегодня не до рецидивиста Арского.
- Я сойду здесь, - сказал я водителю.
Он остановил и протянул мне перстень.
- Забери, - сказал он коротко.
- Но это ничего не стоило мне. Отдал от души, - попытался я сопротивляться.
- Нет, забери, иначе я выкину, - настаивал водитель.
- Выкинь, - согласился я, вылезая из машины.
Водитель швырнул перстень в окно.
- Тогда позволь заплатить, - сказал я, вынимая пачку кредиток из кармана.
- Не позволю, - ответил водитель и, захлопнув дверь перед моим носом, уехал.
Кажется одним праведником на земле стало больше, что несомненно радовало, но на традиционный вопрос "Что делать?" не отвечало. Решение о дальнейших действиях следовало принять не мешкая, но, прежде всего, необходимо было избавиться от тюремного груза. Пакет с кухонным ножом, я бросил в мусорный бак, а папку, не мудрствуя лукаво, принародно сжег, чуть было не став инициатором штурма здания районной Прокуратуры. Совершив два этих важных и приятных дела, я пошел вдоль улицы в сторону, противоположную движению толп возбужденных сограждан. Кто знает, может быть, они движутся только потому, что Арскому нужна свобода? Но что есть моя цель? У Ангела Арского цель всеобъемлющая - наказание зла, причем в достижении ее он не всегда располагает собой. У человека же Арского устремления куда более скромные - спасти свою шкуру, охотников до которой предостаточно. Но я не позволю превратить свою жизнь в бесплатный тир. Если учитывать пророчество: "накажешь зло и уйдешь в небытие", то, пожалуй, человеку с ангелом не по пути. Жаль только полюбовно разойтись нельзя...
"Стоит ли цепляться за жизнь, если в существовании Господа сомнений нет?".
Давно я не слышал этого голоса. Боженька снова начал свою пропаганду.
Слушай, Господи! Да, я верю в тебя. Я твердо знаю - ты есть, но теперь неизвестно мне одно: ЧТО ЕСТЬ ЧЕЛОВЕК? Что ждет меня в предрекаемом небытии? Какие сны будут сниться мне там? Какие чувства будут питать мою душу и будет ли что вообще для этой души? Комплекс принца Датского. Я - слабый человек. Не торопи меня. Ты же сам дал своему творению свободу выбора, как же можно тогда неволить меня?
"Ты Ангел".
Ошибка. Человеческое от божеского отличает одно: конечность, осознание конечности, СМЕРТЬ. Я смертный Ангел, следовательно, прежде всего человек. Этот человек сейчас пойдет и, согласно данной ему свободе, купит билет куда-нибудь далеко-далеко...
"А ты пытался умереть?"
Неужто мне предлагают вознесение по образу Еноха?
"Как ты глуп!" - расстроился мой невидимый оппонент. Достойно терпеть поражение может не всякий. Я удовлетворенно поднял глаза к небу. Красными буквами на серых облаках было начертано:
"ПОСМОТРИМ, МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ..."
Как мне надоели эти дешевые эффекты. Я вернулся к вокзалу и купил билет до Симферополя. Поезд отходил вечером. Как-то надо было убить время. Надеюсь оно будет моей последней жертвой. Вообще, для человека, начинающего новую жизнь, главное не иметь долгов в старой. Их у меня почти не было, за исключением одного. К счастью, я имел все необходимое чтобы расплатиться. Дом Милы располагался недалеко. Поплотней закутавшись в пальто, я пошел в его направлении. Чем ближе я подходил к нему, тем шире становился поток воспоминаний. Эта улица видела не единожды печального влюбленного и только один раз печального убийцу... Но нет, нет... То было не убийство. Справедливость. Добром на добро, справедливостью на зло. Только так.
Я вошел в парадную. Третий этаж. Странно. Дверь изуродована и опечатана. Засосало под ложечкой. Преодолевая охватившую меня дурноту, я позвонил в соседнюю квартиру.
- Кто? - отозвался женский голос, после длительного периода шарканья и шуршания.
- Я хотел бы узнать о ваших соседях.
Дверь приоткрылась, насколько позволяла цепочка. В образовавшейся щели показалось некрасивое женское лицо.
- А вы кто? - спросило оно, изучив мою потрепанную внешность.