— Хорхе отдал тебя, Марку. Его воля закон. Венчание…
— Я не вышла бы за далацийского принца. Мы с королем разругались перед его смертью, как раз из-за этого вопроса. Не пытайтесь навязывать мне свою волю, Антонио Гальба, — принцесса говорила медленно и четко.
Министры, военные и чиновники, затаив дыхание, ждали развязки конфликта.
— Ничего, я тебя обломаю, — мрачно пообещал герцог.
— Даже и не мечтайте. Вы еще не регент. Даже не временный. Я имею больше прав быть им больше, чем вы!
Заявление принцессы повергло всех в шок. Женщина регент?! Гийом послал Ангеле мысленный посыл: «Любовь моя. Ты просто чудо. Удивила. Не сдавайся».
Принцесса не обернулась к нему, но рука ее, лежащая на столе, сжалась в кулачок.
— В законе не указан пол регента. Ограничений нет, — выдал свой вердикт законник Катлано, проигнорировавший взбешенного герцога.
Катлано — высший чиновник, «человек мантии» — не любил грубого властного аристократа.
— Осторожней, сеньоры, — Ангела встала, Гийом залюбовался ее фигурой, наполненной внутренней силой, — Что такое Гальба — регент? Это беспокойные провинции — треть графов его на дух не переносит.
— А треть обожает, — лениво вставил Агриппа д'Обинье, считавший, что женщинам нельзя доверять ответственные решения.
— Это раскол, — принцесса не обратила внимания на его словесный выпад, — Сразу же восстанет Мараккойя, населяющие ее «возвращенцы» помнят угрозы герцога обратить их огнем и мечом. Гальба хвастался долгой службой, но что достойное он сделал? Ничего! Он — посредственный исполнитель, всегда бывший на вторых ролях, — знаменит лишь религиозным фанатизмом, коварством и жестокостью!
Герцог рассмеялся, его никто не поддержал.
— Помните едва не проигранную войну с Остией — все знают, кто главный виновник беды — Гальба. Я — Ангела — принцесса Камоэнса несу вам мир и стабильность. Думайте, сеньоры.
Повисло гнетущее молчание. Ангела обвела присутствующих взглядом. Никто не осмелился ее поддержать. Даже Рамон Мачадо, на которого она так надеялась, молчал, теребя золотую пуговицу на рукаве камзола..
— Принцесса, — Гийом резко встал, — Вижу, вы достойны своего дяди, если вы станете регентом, обещаю служить вам так же верно, не щадя сил, крови и жизни.
— Благодарю, вас, чародей, — единственное, что она сказать в ответ.
— Сеньоры, мы здесь, чтобы выбрать временного регента, — громко объявил Агриппа д'Обинье, Есть две кандидатуры. Решайте.
— Герцог Гальба.
Министры, чиновники и военные, обреченные правом голоса, стали поднимать руки.
— Двадцать, — подсчитал маршал, — И я, — Двадцать один голос.
— Принцесса Ангела,
— Хм, — удивился он, — Неожиданно. Двадцать.
— Меня забыли подсчитать. Мой голос еще в силе, — заявил маг, — Итого двадцать один. Ничья.
— Нет, победил герцог, — радостно заявил Агриппа, потому что Рамон Мачадо не выдержал и опустил поднятую за принцессу руку.
— Все, девчонка, ты у меня из своих покоев теперь и носа не высунешь! — потирая руки, объявил Гальба.
— Нет, герцог, я не потерплю вашего самоуправства. Нас рассудит Совет Графов. А до тех пор, я буду жить в загородном дворце. И наследник вместе со мной. Покойный государь Хорхе поручил его воспитание именно мне.
Ангела поднялась из-за стола, зашагала к двери, держа спину прямо, задрав вверх маленький упрямый подбородок.
— Хватит позорить нашу фамилию! Надоела ты мне! — Гальба догнал ее и схватил за руку.
Гийом и Блас вскочили одновременно.
— Отпустите принцессу, герцог! — приказал капитан Феррейра, в его голосе заскрежетала сталь.
— Не вмешивайся, капитан, — отмахнулся регент.
— Отпустите ее. Иначе я освобожу Ангелу силой, — гвардеец обнажил меч, — Мой долг защищать ее и принца даже от вас.
— Я клялся Хорхе оберегать его сына. Ангеле доверяю, вам нет. Прочь от нее! — маг поднял безоружные руки, что были опасней меча Бласа Феррейра.
Гальба нехотя подчинился, отошел, сверкая глазами.
— Тебе не долго оставаться капитаном, Блас, — проскрежетал он, — А ты маг, проклянешь день, когда родился.
— Герцог, умерьте пыл. Блас — отличный вояка. Он прав. А девчонка перебеситься и успокоиться, — эти слова Агриппы д'Обинье услышали маг, гвардеец и принцесса, покидая залу.
— Любовь моя, я поражен в самое сердце! — честно сказал Гийом, пройдя вслед за принцессой в ее покои.
— Ты меня еще плохо знаешь, — усмехнулась она, — Я не могла позволить Гальбе захватить всю власть — он посмел распоряжаться мной!
Ангела на миг спрятала лицо в ладонях.
— Господи, столько дел. Переезд — это не шутка. Одних сундуков с вещами наберется на десяток карет. Плюс собраться свиту, все подготовить. Это не должно выглядеть как бегство, — прежняя бравада исчезла с ее лица, — Ги, я сомневаюсь, колеблюсь, немножко боюсь.
— Я знаю, — ласково сказал он, обнимая девушку, — Я с тобой.
Эти три слова успокоили принцессу. Ангела знала, что значит его верность и помощь, верила в любовь. Любовь несчастную, почти безответную — виделись редко, но крепкую, выдержавшую три года.
— Храбро рыцаря всегда ждет награда. Пусть он помнит об этом, — прошептала она и поцеловала его в шею.
Бывший королевский чародей, боевой маг с двадцатилетней практикой, один из самых опасных людей Камоэнса с трудом держался на ногах. Он давно не справлял дней рождений, только отмечал про себя возраст — во время пути из Алькасарар в Камоэнс ему стукнул сорок лет.
Его внешность тридцатилетнего менялась мало — лекарь и целитель Готье — друг, оставшийся за морем, — надежно зафиксировал возраст. Маги, если не погибают от яда, кинжала или топора палача, живут очень долго.
В его жизни было много женщин, но такого крепкого всепоглощающего чувства Гийом не испытывал с юности. Голова кружилась так сильно, что маг едва не падал, язык отказывал ему, заставляя нести глупости.
Ангеле — двадцать один. Она молода и прелестна, но он знал женщин красивее. В больших карих глазах принцессы: притягательных, добрых, умных, веселых, иногда озорных, было то, что держало его крепче любых пут и цепей. Как мотылек тянется к свету, рискуя сгореть в огне, так и Гийом тянулся к ее теплу и ласке, готовый пересилить все невзгоды.
Их губы сошлись, глаза закрылись, жадные руки стали ласкать и сжимать тело любимого человека. Ангела упала на широкую софу позади нее, маг не мог удержаться.