— Скачите в столицу, офицер. Передайте королеве мои слова. Я же сейчас спущусь к морю — искупаюсь.
Осень в Камоэнсе мягкая, особенно на побережье. Вода была теплой, маг давно не испытывавший радость купания, плескался почти до самого вечера, загорая во время отдыха под сильным еще солнцем. На постоялый двор он вернулся ближе к вечеру, намереваясь обильным ужином вознаградить себя за пропуск обеда. В своей маленькой комнате он нашел Луиса де Кордова, что лежал на кровати, широко раскинув руки, закрыв глаза и забыв снять сапоги. В душном помещении пахло тяжелым потом и сапожным дегтем.
— Чем обязан вашему визиту, друг? — громко спросил маг.
— Своему упрямству, — поэт повернул к нему измученное грязное лицо, — меня отправили за вами. Кстати, это было просто свинство — уехать, не попрощавшись с друзьями.
— Расставание не стоит затягивать. Думал исчезнуть — нашли, — Гийом осторожно уселся на колченогий стул.
— Вы нужны Камоэнсу, Гийом. Этой не простой набег. Весь Алькасар ополчился на нас. Днем после вашего отъезда получили первые известия о вторжении. Народ напуган, власть в панике. Хорошо, что войско еще не распустили. Ангела первой предложила идею амнистии и быстро ее реализовала. Противники помирились.
— Знаю, — маг вспомнил «прощение» Агриппы.
— Мы объединяемся во имя спасения Камоэнса. Нам нужна ваша помощь.
— Мне это не интересно. Я устал, обленился и потерял интерес к камоэнской жизни. Ухожу на покой. Меня ждут Карсола и море.
— Хватит ерничать, Гийом! — Луис разозлился и сел на кровать, — Устал! На покой! Просто обиделся на Ангелу.
— Да, обиделся, — кивнул чародей, — У вас есть королева, первый министр и маршал — пусть они и спасают государство. Я — наемник, пусть и высшей пробы. Наемник, который не желает служить вам.
— Гийом, у нас есть рыцари равные сипахиям, и ордонансы, что не хуже янычар, но у нас нет боевого мага. Только лекари, алхимики и предсказатели.
— У короля Стивена тоже нет мага — но Остия зовется Великой.
— Гийом, у алькасаров есть магия. Их жрецы сумели вызвать какого-то демона.
— Убейте его. Вес демоны смертны. Арбалетный болт в голову и проблема решена. Магия, Луис, не всесильна. У Хорхе год назад было четыре мага, но он не стремился к войнам. Три десятка опытных воинов прикончат меня без особых усилий.
— Поезжай со мной, Гийом, — попросил поэт, выслушав его, — Пожалуйста. Черт, прости мою забывчивость — для тебя два письма.
От первого пахло знакомыми духами. Маг прочитал первую строчку.
«Милый Гийом! Куда ты исчез? Я…»
Скомкал листок и сжег ее огнем, на миг вспыхнувшим в ладони. Луис прикусил свой язык, страхуясь от опасных слов, и подал ему второе.
«Гийом. Дело серьезное. Алькасары идут со своим «походом Веры».
Это послание маг спалил так же аккуратно.
— Я поеду с вами, Луис. Вернусь, чтобы повторить отказ лично Ангеле. Другого выхода, кроме силового, не вижу, но он мне сейчас противен.
У горизонта к небу, заслоняя солнце, поднимались тучи пыли. Темное пятно, поглотившее пограничные земли стремительно двигалось к Сент-Фербе. Ветер, обычно несущий запахи ковыля и степных цветов, обдавал ноздри дымом пожарищ.
Командор Рафаэль Альберти отчетливо представлял себе алькасарское войско, придвижение которого слышно задолго до того, как появиться первые всадники на горячих конях. Земля трясется от ударов сотен тысяч копыт.
Где-то там, позади орды султанцев навсегда прильнули к земле магистр ордена, пятьсот его рыцарей и четыре тысячи сержантов. Разведка недооценила силы врага, восприняла их как очередной набег, который ожидался уже больше года. Орден просто втоптали в степную землю — жирную и черную — самую плодородную во всем Камоэнсе. Две сотни лет орден Сент-Фербе, зовущийся еще Стражей Юга, оберегал эти границы, рыцари его клялись не щадить жизни, сражаясь с огнепоклонниками.
Рафаэль — старший из уцелевших командиров — надел голубой плащ с красными весами, когда ему было семнадцать. Для младшего сына захудалого кабальеро это был лучший выход.
С тех пор тридцать раз взирал он с башен Сент-Фербе, как наступает осень, и степь желтеет. Годы ослабили тело, но не волю. Личный счет к алькасарам у него был велик: братья по ордену; крестьяне, поднимающие землю под его защитой; и просто камоэнсцы — убитые и уведенные в рабство бесстрашными воинами в ярких халатах. В последний год появился еще один повод для мести — единственный родственник — племянник Фред пал от пиратской сабли у берегов Сеяты.
Командор, стоявший на самой высокой башне, обвел взглядом вверенный ему город. Сент-Фербе — это не только цитадель ордена — это щит, закрывающий весь юг; сильнейшая крепость, собравшая в своих арсеналах и складах огромные запасы оружия и продовольствия; большой город с двадцатью тысячами жителей, место укрытия беженцев.
Колонны последних спешно втягивались в городские ворота, зная, что орденцы не будут рисковать — закроют их при малейшей угрозе захвата.
Альберти наблюдал за приготовлениями солдат на стенах и был доволен — его братья-рыцари и полубратья-сержанты знали свое дело. Султанцев будут ждать камни десятков катапульт и стрелы тысяч арбалетов, не говоря уже о кипящей смоле. Два ряда стен, с двумя десятками башен каждая защищали город со стороны степи, одна со стороны реки — полноводной Тариды.
Старый воин был спокоен. День близился к вечеру, султанцы не любят ночных боев, штурм не начнется раньше завтрашнего дня. Его твердыня с блеском перенесла два десятка осад. Гарнизон, пополненный присланными Гальбой наемниками достаточен для защиты стен и ночных вылазок. Алькасары истекут кровью в бесплодных штурмах и уйдут, разорив окрестности, как это было всегда.
Орденцу, далекому от политики, было все равно, кто победит в борьбе за власть: герцог или принцесса. Защита южных рубежей обязательна для любого правителя.
— Командор, смотрите! — рука зоркого брата-рыцаря указала на черную точку в небе, стремительно приближающуюся к городу.
Альберти сощурил глаза. Точка приближалась. Она уже не была черной, обрела другие краски.
— Господь и все святые! — выдохнул дозорный.
К ним, мерно махая сильными крыльями, летел настоящий дракон, из тех, что рисуются в рыцарских романах, изображаются на гербах и ваяются скульпторам. В длину от головы до кончика хвоста он достигал десяти-двенадцати локтей. У него было неширокое туловище, длинные узкие шея и хвост, который заканчивался острым крюком-жалом.
Подлетев ближе, дракон стал кружить над городом, давая возможность разглядеть его получше. Крылья его и спина были красными, как и кисти лап, остальное тело — золотого цвета. Черный гребень, рождавшийся на лбу, шел через всю спину, постепенно снисходя на нет к кончику хвоста. Чудовище источало силу и опасность, вызывая невольное чувство восхищения.
— Каков красавец! — оценил его командор, — Давай, сбей его подлюку, — тут же приказал он арбалетчику, — Не видишь — шпионит, гад!
Стрелок тут же начал крутить ворот оружия. Секунд через сорок тяжелая стрела крепостного арбалета со свистом устремилась к дракону. Чудовище не ожидало столь быстрого отпора — болт пробил его перепончатое крыло — пронзительно закричало, так, что у людей заложило уши, и устремилось к башне.
— Готовьтесь, братья! — Альберти рванул меч из ножен, уже прикидывая, куда лучше рубить.
Несколько рыцарей, по его мнению, смогли бы справиться с драконом на земле. Основная длина его приходилась на шею и хвост, гладкие чешуи казались доступными для меча, топора или булавы. Главное: сбить разноцветного монстра.
Дракон атаковал стремительно, налетел смерчем, сбил Альберти с ног хлестким ударом хвоста, приземлился на сильные задние лапы. Завис над дозорным, схватив клинок его передней пятипалой лапой, похожей на человеческую. Распахнутая пасть с кривыми зубами-кинжалами — последнее, что видел в своей жизни зоркий рыцарь.
Сержант-стрелок не успел зарядить оружие, попытался бежать на нижний этаж, но страшная пасть впилась ему в плечо у самого люка, подтянула к себе. Узкие клыки пробили пластины бригантины, кожаную куртку, давно нестиранную рубаху и вонзились в живую плоть. Стрелок закричал от боли.
Вскочившему Альберти оставалось лишь бессильно потрясать мечом — дракон взмыл вверх, оттолкнувшись от башни, разгоняя воздух ярко-красными крыльями. Из раны на крыле срывались капли густой желтой крови. Зависнув над флагштоком, вытянув шею с тяжелым грузом, дракон примерился и отпустил стрелка точно на стальной кол. Несчастный насадился на флагшток как бабочку на булавку.
Крик умирающего заложил Альберти уши, кровь из страшной раны хлестнула вниз по флагштоку, пав на голову командора. Брат-сержант был жив, но помочь ему не было возможности. Командор ордена поднял арбалет и, вставив ногу в стремя, стал яростно крутить ворот. Щелчок тетивы — сержант-стрелок замолк навсегда, отправившись в лучший мир.
Дракон, расправившийся с обидчиком, полетел к крепостным воротам, ловко уклоняясь от десятков стрел. Те, что шли под большим углом, он просто отбивал в сторону крыльями.
Охрану ворот всегда поручали лучшим воинам. Их было около трех десятков, подмога уже бежала по лестницам, гремя сапогами. Они не испугались чудища. Выставили в небо рогатины, приготовили мечи и секиры. Дракон не стал ввязывать с честный бой. Пикируя, он выпустил из пасти струю пламени, выжигая глаза, воспламеняя одежду. Приземлился на парапет стены, раскидав раненных ударами хвоста и крыльев. Испражнился на камень, оставив на стене зловонные коричневые подтеки. Взмыл вверх, не дожидаясь атаки орденцев, часто дергая раненным крылом.
Вскоре к пригородам подошли алькасары — смуглые воины в цветастых халатах, поверх кольчуг. Их горячие кони не знали усталости, а их хозяева осторожности. Султанцы тут же стали скакать вдоль периметра укреплений, на ходу пуская злые стрелы из коротких луков. Арбалетчики ордена отвечали им с большим успехом, пользуясь преимуществом в расстоянии и защитой зубцов. Но потеря десятка, сотни, или даже тысячи воинов была незаметна для той несметной орды, что все подходила и подходила с юга. За войском тянулся огромный обоз — десятки тысяч телег с припасами на «сейчас» и местом под будущую добычу. За обозом тянулись стада скота: лошадей, верблюдов, коров, овец. Часть ходячего мяса пригнали с собой, часть успели награбить в Камоэнсе.
Командор устал считать в увеличительную трубу стяги и знамена бейлер-беев и санджаков, а ведь были еще и войска подвластных племен: пехота и обозники — чернокожие ламачи с квадратными щитами и низкорослые задары верхом на ослах. Время они — султанцы — выбрали удачно — осень, в полях неубранные хлеба. Но такую огромную — свыше сто тысяч воинов — армию не собирают для обычного набега. Это нашествие. Завоевание.