- Убери железку-то, колдун, - густой, сочный бас разорвал мертвую тишину.
Вейр опустил меч и вышел на крыльцо. Я рванула следом.
Сказать, что мужик был здоровенный, это ничего не сказать. Черноволосый, чернобородый кряжистый кузнец в кожаном фартуке стоял на крыльце, щуря синие, как вечернее небо, глаза в лучистых морщинках. - Здраве буде, веда. И ты, зверь диковинный.
Север улыбался во всю пасть, разве что хвостом не вилял. Предатель. Я спустилась с крыльца и села на ступеньку.
- Здорово, кузнец. Чей это домик и что тут у вас творится?
Он тяжело опустился рядом. Пахнуло металлом, потом.
- Да пусть хоть небо на землю свалится, не наше это дело. Некогда встревать, - отрезал Вейр.
- Я не с тобой разговариваю, - взвилась я и уставилась на кузнеца. Тот вздохнул.
- Думал, сам справлюсь, но… - я увидела отблеск слез в синих глазах.
- Ты никуда не пойдешь, - отчеканил колдун.
- А не пошел бы ты сам! Тебя не спросила!
- Без помощи колдуна мне не справится, - поник головой кузнец.
- Да что стряслось-то? - не выдержала я. От зрелища, как крепкий, светлый мужчина тает от горя, разрывалось сердце. - И как звать-то тебя, добрый человек?
- Богданом кличут, - тихо ответил кузнец. И, помедлив, добавил:
- Здесь был колдун. Здесь он и остался.
- Это я уже понял, - прошипел Вейр. - Ты хоть понимаешь, о чем меня просишь?
- Да, - я едва расслышала ответ. - Не можешь или не хочешь помочь, так хотя бы подскажи, век благодарен буду.
- Да что ты за тварь-то такая? - взвилась я. - Что, от небольшой помощи убудет с твоей колдунской рожи, что ли? Или репутацию последнего козла бережешь?
У Вейра заиграли желваки, пальцы побелели, стиснули рукоять меча. Эх, с каким бы наслаждением он бы проткнул меня своей железякой…
- Пошли, дядя. Пусть сопит тут в свои две дырочки. Может, и я пригожусь, - я еще раз одарила взглядом его мерзейшее высочество, поднялась со ступеней и направилась к воротам. Север шел рядом, прядая ушами и настороженно поглядывая по сторонам.
Выйдя на улицу, я обернулась и невольно хмыкнула. Вейр вышагивал следом, ведя в поводу кобылу. С таким лицом только замуж за постылого. Или на казнь.
На улочках было безлюдно, даже собаки не лаяли. Мы молча прошагали к кузнице. Богдан впереди, затем мы с Севером, и плетущийся в хвосте нашей процессии Вейр. Кузнец сразу направился к небольшой баньке, открыл дверь, и, помедлив, скрылся внутри.
Привыкнув к полумраку, я разглядела в неярком огне свечей тело. Мальчишка лет десяти, черноволосый, худенький, в длинной рубахе до пят, лежал на дощатом полу, вытянувшись во весь рост и раскинув руки. Серое лицо, черные тени под глазами. Круг железной стружки казался огромной змеей, свернувшейся перед смертельным броском. Глаза мальчонки открылись и уставились на меня. Глаза тьмы. Налитые кровью белки, черные, расширенные зрачки. Я машинально сделала шаг назад и уперлась спиной в кого-то. Сзади меня врос в землю Вейр, вперившись глазищами в круг. Север тихо, глухо ворчал. Кузнец, видимо, не в силах смотреть на сына, отвернулся.
- О! Да ты ли это, мальчик мой? - скрипучим голосом прошипела тварь в теле ребенка, приподняв голову. Вейр мгновение постоял, и решительно шагнул к кругу, бесцеремонно отодвинув меня в сторону.
- Вот и славно, вот и чудненько, - заворковал монстр. - Вот и вернешь должок своему учителю, не правда ли, мой неблагодарный ученик? Это тело для меня в самый раз, - он уставился на Вейра жадным взором, как цыган на породистую лошадь.
Вейр молча обошел круг, проверяя, не нарушен ли он, и повернулся к кузнецу:
- Давно?
- Два дня как… - глухо ответил Богдан. - Не ест и не пьет. Недолго осталось, если так дело дальше пойдет. Один он у меня, Ванятка-то… Жена при родах ушла.
- Пошли отсюда, - проговорил Вейр.
Мерзкий тихий смешок царапнул сердце. Колдун, умерший не своей смертью и не похороненный по обряду, мог уничтожить всю деревню. И не только. Как справится с этой бедой, я не знала. Но понимала, чем это грозит Вейру. Учитель. Вот значит, как… Я с невольным сочувствием посмотрела на колдуна. Бледный, сосредоточенный, хмурый. Злой.
- Кто пропал, когда, где тело колдуна? - отчеканил Вейр.
Кузнец тихо ответил:
- Колдуна я не нашел. Ильма пропала, та баба, где вы остановились, муж у нее помер, так она по сию пору не в себе была. Да еще купец наш. Женка его, Свита, думает, что он в городе, в загуле.
- С чего ты взял, что он пропал? - спросил Вейр, просверлив Богдана взглядом странных светло-серых глаз.
- Нашел я его… Тело.
- Где?
- Неподалеку от кузни. Я его… в сарае лежит.
Вейр направился к сарайчику, стоявшему неподалеку от баньки. Север потрусил следом. Шерсть стояла дыбом.
Полный купец в малиновом кафтане лежал на скамье. Русая окладистая борода, пустые, мертвые глаза широко раскрыты и смотрят в потолок, с уголка рта сбегает струйкой слюна. Живой. Пока живой. Если так можно назвать тело без души. Я задумалась.
- Значит, и Ильма, может быть, еще жива? - я повернулась к Вейру.
- Может! - рявкнул он. - Вы хоть понимаете, спасители хреновы, чем это грозит всем нам? И деревне? Малейшая ошибка, и мы все - покойники! Деревня упырей!
- Пока они будут ждать помощи другого колдуна, мальчишка умрет! Вот тебе и деревня упырей! Лучше сразу забить мальчонке кол в грудь! - заорала я. Кузнец охнул.
Вейр долго молчал. Я, тяжело дыша и сжав кулаки, ожидала ответа.
- Ладно, вижу, ты не угомонишься, - прошипел он, развернулся и вышел, грохнув дверью.
Он сидел на крыльце кузни, нахмурив брови и глубоко задумавшись. Пепельные волосы, собранные в хвост, отсвечивали на солнце серебром, на лице обозначились морщинки. Он словно постарел на десяток лет. Я села рядом. Богдан скрылся в кузне. Север развалился у моих ног, чутко прядая ушами.
- Это твой учитель? - тихо спросила я.
- Был, - коротко ответил он.
Я помолчала.
- Почему вы… поссорились? - любопытство кошку сгубило, но я не могла не спросить.
- Зачем тебе? - колдун бросил на меня ледяной взгляд.
- Знаешь, людям иногда надо выговориться, - пожала я плечами. - Легче бывает.
Вейр помолчал и сказал нехотя:
- Когда Алоизий понял, что ученик превзошел учителя, решил принести меня в жертву. Обряд забирает силу, да и лет сто жизни прибавляет. Только одного не учел - я вырос.
- Это как если крыс оставить без еды, и выживет тот, кто всех сожрет первым? Что ж вы за люди-то такие, колдуны! Или нелюди…
Он хмыкнул, легко вскочил на длиннющие ноги, и осклабился:
- Хоть горшком назови. Ладно, хватит мемуары сочинять, пора за дело, - и пошел в кузню. Я поплелась следом, размышляя о милых нравах колдунов.
Дремлет двурогая наковальня, на огромном дубовом столе аккуратно разложены инструменты и заготовки. Мертвый, холодный горн. Кузнец, сидя у стола, молча смотрел на руки, сжатые в кулаки. Головы при нашем появлении он так и не поднял.
- Значит так, Богдан. Мне нужны березовые ветви и вода из родника. Подпол в доме есть?
- Есть, - посветлев лицом, пробасил кузнец. - Пошли, покажу.
- Погоди, - отрезал Вейр. - Сначала надо найти тело колдуна.
- Это мне не по силам. А вот ей с волком - очень даже может быть, - кузнец с надеждой посмотрел на нас с Севером.
Я уставилась на волка. На охотничью собаку он так же похож, как я на Дору, жену трактирщика.
- Как он его найдет? Надо что-то от колдуна, одежду, или вещицу какую, - с сомнением протянула я, глядя в умные волчьи глаза.
- Вот, у Ванятки отобрал, - кузнец покопался в кармане, достал замусоленную тряпку, развернул и протянул металлический кружок, блеснувший золотом.
- Не тронь! - окрик Вейра остановил мою руку. - Дай, я сам.
Он нацепил варежку кузнеца, которую тот бросил на стол, и осторожно взял амулет вместе с тряпкой. Что-то тихо прошептал, дунул, опять завернул в ткань, подошел к кадке с водой и опустил узелок в воду. Раздалось шипение, будто раскаленную сковороду с маслом залили холодной водой, повеяло легким ароматом грозы. Вейр вытер рукавом пот со лба и протянул амулет мне:
- Все, он обезврежен, хотя толк вряд ли будет - запаха не осталось. Но вот следы ауры, может, Север и уловит.
Волк осторожно потянулся носом к амулету, верхняя губа приподнялась, показывая белоснежные клыки, глухой рокот грозы заклокотал в горле. Тщательно обнюхав амулет, он мотнул головой, встряхнулся и рванул на улицу.
- Стой! Стой, паршивец! - завопила я и бросилась за Севером. Вслед мне донесся заразительный смех колдуна. Я впервые слышала, как он смеется. За такой смех и душу продать можно. Но не мою.
Вылетев на дорогу, я увидела только клубы пыли. Но и так ясно, в какую сторону он драпанул. Бешеный собачий лай указывал направление. Вспомнив ежиков, я рванула по волчьим следам.
Я плелась по дороге, внимательно разглядывая кусты и прислушиваясь к миру. Лес по краям старого тракта жил своей обычной лесной жизнью. Приятный ветерок обдувал разгоряченное после беготни тело. Я чувствовала, что волк где-то рядом. Остановившись, рявкнула:
- Север! Север, еж тебя побери!
Тишина. Я ждала, притоптывая ногой. Из ближайших кустов вылетела серая тушка и ринулась на меня. Хохоча, обняла мощную волчью шею и уткнулась носом в густую мягкую шерсть. Нарадовавшись встрече, беглец взял в зубы мою руку и потащил в лес.
Он лежал на берегу реки. Плащ цвета красного вина, светло-коричневые сапоги ручной работы. Красивый, холеный мужчина. Был. Синюшное лицо, вены на шее, как веревки. Русые волосы откинуты со лба, голубые глаза смотрят в небо. Вот тебе, козья бабушка, и пироги без никто! Великий и могучий учитель Вейра умер от банального разрыва сердца. Что же его могло так напугать? Я осторожно двинулась к телу. Север встал передо мной, расставив ноги, опустил голову к земле и молча оскалился.
- Да не собираюсь я к нему приближаться, не совсем еще из ума выжила, - буркнула я и обошла волка. Он, глухо ворча, пошел рядом. Костер, пара сумок. Так, а вот это уже интересно. Пентаграмма, свечи черного воска, кинжал с рукоятью из кости неизвестного мне зверя. На расчищенной площадке, рядом с телом, лежит самая обыкновенная шишка. Интересно… Я прошла к ближайшим кустам. И невольно хмыкнула, увидев здоровенную рогатку. Мальчонка залепил по колдунскому лбу аккурат во время ритуала. Некоторые заклинания требуют полной сосредоточенности, концентрации и самоотдачи. Любое вмешательство грозит гибелью или потерей разума. Нелепая смерть. А для колдуна, который может жить сотни лет, нелепая тысячекратно. Картина преступления мне была ясна, и я, бросив последний взгляд на труп, отправилась назад, в кузницу.
Вейр и Богдан сидели на крыльце, неторопливо потягивая пиво. Развлекаются, значит, пока я трупы разыскиваю. Я молча шлепнулась на ступеньку, взяла кружку из рук колдуна и отхлебнула.
- Нашла? - кисло поинтересовался Вейр, хмуро наблюдая, как его пиво исчезает на его же глазах самым наглым образом.
- Угу, - булькнула я. Богдан вздохнул с явным облегчением. - Надо телегу, покажу, где.
Север печальными глазами уставился на кузнеца. Тот призадумался, хлопнул себя по лбу и скрылся в доме. Вышел со здоровенным куском вяленного мяса в руках. Цапнув угощение, Север смылся за угол кузни. Послышалось довольное ворчание.
- Лады, я за телегой, - кузнец постоял немного, помялся, будто не зная, что сказать, и ушел.
Через полчаса, проведенных нами в молчании, он вернулся, ведя в поводу крепенькую гнедую, запряженную в телегу. Я подорвалась и кинулась навстречу:
- Не заводи во двор!
Кузнец оторопел, но послушно попятился. Поздно. Сыто потягиваясь, из-за угла вышел Север. Я зажмурилась. Тишина? Странно. Осторожно приоткрыв глаз, увидела, что кобылка невозмутимо рассматривает волка, как обычную дворовую собачку. У меня камень с души свалился. Вейр хмыкнул и встал.
Солнце клонилось к закату, когда мы вернулись из лесу. Тени удлинились, жара почти спала, стало легче дышать. Вещи Алоизия Вейр сжег, круг тщательно затоптал, а нож выкинул в реку. Тело, прикрытое плащом, лежало на телеге. Меня при одном воспоминании о взгляде мертвых голубых глаз невольно пробирала дрожь.
Из баньки донесся тихий, жуткий вой. Север оскалился, зарычал.
Настало время обряда.