Сообразив, что здоровяк больше не двигается, Игорь ухватил его за руку и перевернул. Жутко изуродованное лицо, разбухший, вывалившийся язык...
Лена с отвращением столкнула с себя обмякшее тело.
Морозов быстро обыскал Казачка. Снял с его пояса самодельную дубинку с выпуклыми шляпками крупных гвоздей. Ножа не обнаружилось.
Осознания того, что он только что убил человека, еще не приходило.
Игорь стянул с Казачка одежду и бросил ее Лене.
— Надевай.
— Да я ж в этом утону.
— Лучше чем голой бегать. Подвяжи там, подверни... — сердито сказал он.
Пока Лена справлялась с видавшей виды одеждой, Игорь выглянул наружу. Вправо и влево уходил длинный коридор. Как он и предполагал, их держали в подвале. Вдоль потолка тянулись ржавые трубы и свисали остатки проводов. На бетонных стенах темнели коричневые потеки. Кишка коридора уходила в темноту.
— Темно, — констатировала Лена, высовываясь из-под руки Игоря. Она уже оделась, подвязалась веревкой, той самой, которой Игорь задушил Казачка.
— Скоро глаза должны привыкнуть, — ответил Морозов. Гибкость женской психики приводила Игоря в замешательство. Его самого от пережитого трясло, а Лена выглядела бодро, как кошка, увидавшая в темном углу мышь. — Готова?
Лена кивнула.
Игорь вышел из каморки.
— Меня туда водили, — показала Лена направо. — Там вроде... кают-компании.
— Тогда туда пока не пойдем. Может, в другой стороне выход?
— Может. — Лена пожала плечами и улыбнулась. Заметив эту улыбку, Игорь почувствовал, что успокаивается и даже набирается уверенности.
Стараясь сильно не шуметь, они пошли вдоль стен. Постепенно стало совсем темно, и двигаться пришлось на ощупь.
Игорь вел рукой по холодной бетонной стене. Он нащупывал старые, рыхлые, с облупившейся краской двери. Запертые. Иногда рука ловила воздух в провалах. Что там? Другие коридоры? Возможно. Но, чтобы не заплутать, нужно было идти по одному коридору.
Так они и шли.
Скоро впереди замаячило светлое пятно. Игорь вытащил дубинку.
Когда подошли поближе, стало ясно: свет проникает внутрь через квадратное окно, закрытое решеткой из арматуры. Дальше по коридору потолочные плиты резко опускались и закрывали проход: видимо, дом просел.
Тупик.
Игорь осторожно приблизился к решетке, выглянул наружу.
Окно выходило во внутренний двор. Это была не гостиница, как он предполагал. Судя по всему, их увели куда-то дальше, в сторону железнодорожного вокзала, где стояли вереницей жилые дома. А если так, то надо было только выбраться наружу, пересечь дорогу и уйти и парк. В парке можно затеряться. Пока их хватятся, пока сообразят, куда побежали...
Вот только — решетка.
Морозов пригляделся к прутьям. Следов сварки на арматуре не было. Кто-то просто скрутил их между собой проволокой и заглубил в землю.
Игорь осторожно подергал железку. Та подалась, но неохотно. Он надавил сильнее. Сверху посыпалась каменная крошка. Морозов прислушался, но ничего подозрительного не услышал.
— Спят они, что ли? — пробормотал он.
— Наверное, — шепотом отозвалась Лена. — Я когда ходила, видела. Многие днем спят. И вообще на свет не ходят.
— Почему? — не понял Игорь.
—- Упыри потому что, — еще тише сказала она.
— Тьфу ты! — фыркнул Морозов.
Он стал энергично раскручивать проволоку, соединявшую прутья. С трудом, но ему удалось отогнуть три горизонтальных перемычки. С вертикальными получилось больше возни. Судя по всему, их вбивали в землю кувалдой. Но все же у Игоря получилось немного разогнуть центральные арматурины в стороны.
Он медленно высунул голову на улицу.
Это действительно был внутренний двор. Пустой, залитый солнцем и заросший высоченной травой.
— Кажется, никого, — сказал Морозов. — Помоги-ка...
Он уперся ногой, толкнулся изо всех сил и, обдираясь о ржавое железо, выбрался наружу. Следом за ним через раздвинутые прутья ловкой ящеркой выбралась Лена. Игорь помог ей вылезти, и они осторожно отползли в сторону. В тень.
— Где-то тут должна быть арка. Выход на дорогу, а там парк...
Лена молча ткнула пальцем за спину.
Игорь обернулся и сморщился. Когда-то арка стояла как раз на этом месте. Сейчас она была завалена тоннами бетона, каменной крошки и прочего хлама. Пройти можно было либо через первый этаж, взобравшись по строительному мусору, либо в обход.
Игорь завертел головой, стараясь найти другую дорогу. Внутренний двор был чем-то вроде садика, безопасного места, где собирались те, кто жил в этом квартале. В центре чернел след крупного кострища. Несколько больших вертелов, согнутых из арматуры, лежали на больших треногах. В траве торчали грубые скамейки, сколоченные из бревен. Видимо, вечером тут сидели, готовили еду, обменивались новостями. Обычный двор, где собираются люди... И если не знать, чем они занимаются, чем живут, то можно подумать, что все хорошо и правильно. Если не знать, что днем они спят, а ночью выходят на охоту... Как это было бы хорошо — не знать!
Сердце Морозова застучало чаще, когда он понял, для каких целей можно использовать такие большие вертела. Он поднялся на ноги и, не оборачиваясь, бросился к мусорной куче, которая была своеобразной лестницей к окнам первого этажа.
Лена последовала за ним. Они забрались внутрь, оскальзываясь на битой керамической плитке и вполголоса чертыхаясь. Замерли.
Здесь была небольшая кухня со следами евроремонта. На стенах — покосившиеся шкафы с оторванными дверцами, в углу — плита с проломленной панелью, рядом — грязная раковина. Пахло затхлостью.
Казалось, воздух замер, застыл прозрачным желе, через которое просто так не пройти... Через него надо продавливаться, преодолевать упругое сопротивление вязкой массы. Один раз пропустив это желе себе в легкие, избавиться от него, казалось, будет уже невозожно...
Игорь, пошатываясь, выбрался в коридор, оперся о стену с остатками обоев. Перед глазами все плыло.
— Ты чего?
Ленкина прохладная рука легла на шею. От прикосновения Морозов вздрогнул. И наваждение прошло. Просто еще одна грязная, загаженная квартира. Ничего особенного.
Правда, возвращаться в жутковатую кухню не хотелось.