В доме было чисто, прибрано. На скамье лежало какое-то рукоделье и большой крючок, видимо хозяйка плела из полосок крепкой ткани. Несколько самодельных ковриков лежали у стола и посреди комнаты. Игорь замялся. Ботинки были грязными.
- Проходи-проходи, — махнула рукой хозяйка. — Вот, клади ее на кровать.
Игорь осторожно уложил Аню на покрывало, снял с нее ботиночки. Хозяйка принесла теплую воду, сполоснула девочке чумазое личико и ножки. Уложила под одеяло.
Мальчишки жались у дверей.
- Снимайте обувь, — шепнул им Морозов. — И живо на скамейку. Сидите тихо.
Вернулся хозяин. Он поставил копье Игоря в угол, кивнул головой.
- Уходить будешь, заберешь. — Он повернулся и обратился к хозяйке: — Они действительно были одни.
- Одни, — подтвердил Игорь.
- Что, в Таллинне совсем плохо?
- Совсем, — ответил Игорь. — Люди одичали.
1 В эстонском языке нет разделения по полу. Поэтому фраза «девочка скачал», является вполне допустимой.(Прим. автора).
Хозяин поморщился, будто у него заболел зуб. Его жена вздохнула.
- У нас сын в Таллинне. Не знаем, что с ним. Ждем каждый день. Тойво, — она кивнула на хозяина, — пробовал туда ходить. Искать. Дошел до Маарду[6]. Там его войска остановили. Никого не пускают. И никого не выпускают. Сделали какие-то там посты...
Она покачала головой.
- Мы, наверное, раньше ушли. А армию я видел... — Морозов замялся, не зная, как сказать. Перехватил косой взгляд Тойво.
- Сюда тоже приходят, — глухо сказал хозяин. — Иногда.
Игорь поежился.
- Не бойся, — успокоил Тойво. — В другой раз не скоро придут. Может быть, через недели две.
Морозов кашлянул. Сказал:
- Я видел, они поля вспахивают. Машины есть. Люди...
- Мне не нужно ничего сажать, — сухо ответил Тойво. — И таскать ничего не нужно. Мне вообще от них ничего не нужно. Это им вечно что-то надо. А у меня все есть.
Хозяйка сходила в сени, принесла каких-то трав, залила кипятком и теперь поила Аню этим настоем с ложечки. Девочка хмурилась и смешно дула на отвар.
- Это кора... Paju...
- Ивы, — перевел Тойво. — Кора ивы.
- О! — Хозяйка щелкнула пальцами. — Точно. Хорошо жар снимает. Надо пить чуть-чуть. — Она кивнула Игорю на печку: — Там возьмите. Кушать же хотите, наверное.
- У нас есть... — засуетился Игорь, раскрывая мешок.
- То, что у вас есть, спрячь. — Тойво положил руку Морозову на плечо. — Ты в гостях.
Он был слегка грубоват, но за этой грубостью пряталась человечность.
Тойво поставил на стол большой котелок. Снял крышку. Игорь заметил, как вытянулись шеи у детворы.
- Налетайте... Хлеба только нет.
Мальчишки мигом облепили стол, вытащили свои ложки, но замялись. Посмотрели на Игоря, ожидая разрешения.
- Ешьте, — кивнул Морозов.
- Ты тоже угощайся.
- Спасибо. — Игорь дождался своей очереди и зачерпнул из котелка. Маленькие кусочки мяса и какая-то однородная масса. — Что это за каша?
- Лопух. Не так вкусно, как картошка, но годится. — Тойво хмыкнул, глядя на детей, которые уминали кашу за обе щеки. Добавил: — Точно годится.
Он снова встал, слазил в подпол, водрузил на стол большую бутылку с мутноватой жидкостью. Рядом звякнули два стакана.
- У нас давно не было гостей. Солдаты не в счет. — Хозяин разлил самогон по стаканам. — Дикие яблоки. Есть невозможно, зато получается... — Тойво почесал лоб и неожиданно улыбнулся. — Кальвадос?
От самогона пахло сивухой и антоновкой.
- За знакомство. — Хозяин замахнул стакан залпом, даже не поморщился.
Игорь задержал дыхание и выпил одним глотком. Горло жестоко обожгло, дышать сделалось совершенно невозможно. Из глаз потекли слезы. Дети в ужасе смотрели на него. Игорь махнул им рукой: все, мол, в порядке. Шумно выдохнул.
Протянул Тойво руку.
- Игорь.
Пожатие у хуторянина было крепкое, ладонь твердая, как лопата.
- Закусывайте. — В голосе хозяйки послышалась настороженность, обычная для женщин, которые с подозрением относятся к спиртному. — Закусывайте!
- Баба моя строгая, — сказал Тойво, беря ложку.
- Говоришь ерунду, — засмеялась та.
Тойво налил еще стакан, встал из-за стола.
- Подожди-ка...
Он вышел, погремел засовами, вернулся. Поставил на стол трех литровую банку с чем-то густым, янтарно-желтым.