На каждом большом привале Морозов ставил силки и, преодолевая слабость, ходил на охоту. Увы, безрезультатно. От голода спасала рыбалка. Но кончилась соль, что создало сразу две проблемы: консервировать запасы больше было нечем, несоленая еда вызывала отвращение. Где взять соль в природе, Игорь не представлял. Ста но вилось понятно, почему в средневековье белый минерал пользовался таким бешеным спросом.
Правда, у Игоря имелось, что предложить на обмен. Оставалось только найти тех, кто готов меняться...
Возможность подвернулась довольно скоро.
Вечером они вышли на окраину небольшого поселка. В крайнем доме горел свет, из трубы поднимался дым.
Игорь долго приглядывался к дому, пытаясь понять, насколько опасно будет контактировать с местными. Участок был ухожен, трава прокошена. На заднем дворе крякали утки. В небольшом загоне из свежеструганных досок топтался кабанчик.
Оценив обстановку, Морозов велел детям ждать, а сам пошел к дому. Стараясь сильно не шуметь, перебрался через ограду. От сырою вечернего воздуха сильно першило в горле. Душил едкий кашель, казалось, что грудь наполнена колючками.
— Па-а-ап... — донеслось из-за спины. Игорь вздрогнул, обернулся.
— Блин! Просил же подождать.
В горле запершило, Игорь закашлялся, плотно прикрыв рог рукой, чтобы не шуметь.
— Там страшно, — ответил за всех Коля.
Вся детская компания стояла у забора. Соваться в малознакомый дом с детьми Игорь не хотел. Слишком велик был риск...
Дверь распахнулась, и в грудь Морозову уперлась двустволка.
— Тихо... тихо... — сказал Игорь, давясь кашлем. — Спокойно...
— Что надо? — с акцентом спросил старик, щурясь.
Позади него замерла, прижав руки к груди, пожилая женщина.
— Я... — Игорь опять зашелся кашлем. Собрался с духом, проговорил: — Я не заразный, не подумайте. Я за солью зашел.
— За какой солью?
— За солью. За обыкновенной. Я просто мимо иду, с детьми... У нас соль закончилась.
— Дети? — Женщина подошла ближе.
Старик отодвинул Морозова к стене и покосился на ребятишек. Уточнил:
— Соль?
— Соль. Я поменяться могу... В мешке...
Дед снял мешок с плеча Игоря, протянул жене. Мотнул головой внутрь дома, мол, заходи.
— Tomas, lapsed...[8] — напряженно сказала женщина.
Старик сморщился, отмахнулся. Сделал пару шагов назад.
— Давай заходи, только без глупостей. Я стрелять умею.
Игорь зашел, держа исхудавшие руки на виду. Следом гуськом вошли и дети.
— Что ты тут делаешь? — спросил старик, запирая дверь. — Это эстонский поселок. Ваших тут нет.
— Просто мимо шел.
— Куда?
Игорь вздохнул.
— В Россию. Соль у меня кончилась. Поменяться хочу. Думал, у вас есть. Послушайте... — Игорь закашлялся. —Я... кхм... Мы пойдем отсюда, хорошо? Я не знал, что сюда нельзя.
— Все так говорят. Уже не первый раз. Эти ваши как тут обосновались...
— Беженцы?
— Не знаю. Я таких называю тунеядцы и бандиты. Мусор...
— Lapsed, — взволнованно повторила женщина.
— Ja! Ja! Ma tean! Ole vait![9] — рыкнул на нее старик и зло посмотрел на Игоря. — Сейчас мой внук придет. Тебе лучше уходить.
— Я про это и говорю. — Игорь через силу улыбнулся. — Уходим уже...
За дверью послышались шаги. Скрипнула створка.
«Приехали...» — мелькнула у Игоря мысль.
На плечо легла твердая рука. Сопротивляться и уж тем более давать отпор уже не было сил...
Их заперли в небольшой комнатке без окон. Наверное, в кладовке. Тут было темно и тесно. Вшестером даже не сесть.
— Пап, — дрогнувшим голосом прошептал Андрюшка. — Пап, за- чем нас закрыли?
— Ничего страшного, — тяжело дыша, ответил Игорь. — Ничего страшного, сын. Все будет хорошо. Просто недоразумение.
— Недозару...
— Недоразумение.
— Ага. Что это?
— Это когда люди ошибаются, а потом понимают, что поступили неправильно и-кх... — Игоря опять прошиб кашель.
— Мне страшно, — признался Коля.