Не в этом мире
Пострадавших отправили в Хабаровск, а поиски Евы продолжились. Андрей прожил в лагере ученых еще три дня, участвовал во всех вылазках в тайгу, но не нашел ни единого подтверждения тому, что его жена вообще была в этой местности. Ева исчезла бесследно.
Ничего необычного больше не происходило. Морлоки как сквозь землю провалились, прочесывание стало рутинной процедурой, и Гумилев решил возвращаться в Москву, а спасательный отряд принялся обыскивать территории, находящиеся в радиусе тридцати-сорока километров от подземной базы. В назначенное время Андрей с капитаном Грищенко вышли на поляну, где их уже ждал вертолет. Гумилев в последний раз оглянулся на тайгу.
— Ученый сказал, что это место называется Бараки Ада, — сообщил капитан, который покидал базу с явным облегчением.
— Откуда такое зловещее название?
— Ну, тут речка течет, она Ада называется. А рядом раньше были бараки. Золотопромышленники или еще кто, давно оно было… Да и бараки снесло ураганом, одна избушка осталась, в ней охотники иногда ночуют.
— Ну и названьице, — плюнул Гумилев и пошел к вертолету, уже начинавшему раскручивать лопасти винта.
В Москву Андрей вернулся с тягостным чувством.
Несколько дней он прожил на автомате. Ожидая новостей от Свиридова и его группы, продолжавшей прочесывать тайгу, Гумилев максимально изолировал себя от общения с людьми, если только этого не требовали интересы дела, не открывал газет, не включал телевизор, не слушал радио и не заходил в Интернет. Большую часть времени он проводил на нижних этажах своего офиса, где работали компьютерщики, далекие ото всего, что не касается программ и виртуальных миров. Он с головой погрузился в работу, которая всегда помогала ему переживать удары судьбы.
Время от времени звонил Свиридов и докладывал, что в очередной раз ничего не обнаружено.
Так прошло пять дней, на протяжении которых Гумилев с трудом удерживался от того, чтобы не начать пить. Когда к нему пришел Арсений Ковалев, Андрей откупорил бутылку солодового шотландского виски «Дан Эйдан Дангласс» 1967 года и налил в стаканы на два пальца. Бросил кубики льда, тонко зазвеневшие о стены. Понюхал янтарный напиток из далекого Эдинбурга и поставил на место, не сделав даже глотка.
Арсений, напротив, опрокинул свой стакан залпом. Забегал по кабинету, размахивая руками и восклицая:
— Да как ты можешь тут спокойно сидеть! Я бы на твоем месте уже с ума сошел от беспокойства!
— Отличные перспективы для Маруси — мама пропала, папа сошел с ума! — грустно улыбнулся Гумилев и снова наполнил его стакан. — Пей лучше виски, не мельтеши.
— Виски, виски… — Арсений опустился в кресло, воинственно встопорщив бороду. — Можно подумать, я сюда пить пришел!
Тем не менее свой стакан он тут же опустошил и вновь принялся вещать:
— «Отличные перспективы для Маруси»… Ты еще и шутишь! Либо у тебя железные нервы, либо полная атрофия человеческих чувств.
— У меня здравый смысл. Я могу сейчас биться головой об стену — но это ничего не изменит. Люди Свиридова работают, чем я могу им помочь? Как ускорить? Зато, пока я сохраняю трезвый взгляд на происходящее, я могу быстро принимать решения, когда они потребуются.
— Ты робот, а не человек, — покачал головой Ковалев. — Налей еще чуточку, неплохая штуковина.
— Бери мой стакан, — сказал Андрей, — я все равно не буду…
Поиски были официально закончены через десять дней с начала операции в тайге. Как и думал Андрей, ничего нового спасательная группа в итоге не узнала. Теперь он ждал информации о ДНК-экспертизе костей, собранных в тайге. Арсений по обыкновению бродил вокруг и страдал.
— Что ты теперь будешь делать? — зеленый, с кругами вокруг ввалившихся и лихорадочно блестевших глаз, Ковалев одним своим видом нагонял тоску. — Надежды больше нет?
— Ну почему же. Нет надежды на то, что поисковый отряд обнаружит Еву в тайге. Но не более того.
— И на что ты теперь можешь надеяться?
— На то, что экспертиза ничего не покажет. Тогда я буду надеяться, что пятнадцатого сентября Ева выйдет на эту чертову поляну и вернется домой. Я даже распорядился, чтобы вертолет ждал ее в назначенное время.
— А если она не выйдет?
— Тогда я буду ждать, что она вернется в лагерь ученых, Арсений. Когда-нибудь, но вернется. Поэтому я не стану сворачивать там исследования. Пусть изучают, что хотят. Главное, чтобы там всегда были люди, которые смогут ее встретить и помочь.
У Гумилева зазвонил телефон — это был Свиридов. Сердце сжалось.
— Слушаю, генерал. Есть результаты экспертизы?
— Есть, — сказал Свиридов. — Это человеческие останки, но, к счастью, мы не обнаружили совпадений с ДНК вашей жены.
— Спасибо. Я на это и надеялся… Это все?
— Не совсем. Скажите, вы верите в сверхъестественные силы?
— Я верю в себя.
— И все-таки? В этом мире слишком много загадок. Не отмахивайтесь — в вашем случае важна любая информация. Пусть даже самая абсурдная.
— О чем вы?
— Включите ТНТ. Прямо сейчас.
Гумилев щелкнул пультом, выбрал нужный канал. Во весь экран сразу же развернулась фотография Евы в прозрачной бирюзовой блузке. Андрей узнал этот снимок — он был сделан одним из глянцевых журналов на открытии его нового офиса.
Затем на экране показался Михаил Пореченков, актер, ведущий программу «Битва экстрасенсов».
— Сегодня мы попытаемся приоткрыть тайну исчезновения молодой красавицы Евы, жены самого богатого человека в России Андрея Гумилева, — сказал Пореченков вальяжно. — Мы предложим пяти экстрасенсам фотографию Евы Гумилевой, спрятанную в конверте. Что почувствуют участники нашего конкурса? Какие видения придут к ним? Узнаем ли мы правду о том, что случилось с Евой Гумилевой?
Андрей поморщился.
— Генерал, зачем вы заставляете меня смотреть эту чушь?
— Сейчас поймете, Андрей Львович. Кстати, вы ведь до сих пор не знаете, какое управление я возглавляю у нас в… организации, не так ли?
— Кстати, не знаю.
Андрей и в самом деле не представлял, что возглавляет Свиридов в своей конторе. Он даже в форме его ни разу не видел, только в штатском. Что он за генерал? Генерал-майор? Генерал-полковник? Или, может, генерал армии? Ясно было лишь одно — когда генерал щелкал пальцами и говорил: «Прыгайте!», все тут же спрашивали, насколько высоко. А таких людей в Российской Федерации не слишком уж много.
Пореченков продолжал нести какую-то чушь, пока генерал продолжал:
— Я вам расскажу как-нибудь позже, а сейчас лишь замечу, что людей, подобных персонажам этой программы, мы частенько используем в работе. И, не побоюсь сказать, весьма успешно.
— Так-так, — сказал Андрей. Арсений внимательно прислушивался к разговору, вцепившись от волнения себе в бороду и переводя взгляд с экрана на Гумилева и обратно. — Стало быть, некое управление по паранормальным явлениям. «Икс-файлы».
— Да как хотите называйте.
— Генерал, программа ведь идет в записи? Значит, вы уже видели ее, так?
— Да, видел. Поэтому и звоню вам.
— Хорошо, я посмотрю, — сказал Гумилев и положил телефон на столик.
На экране тем временем крепкий приземистый мужчина с вывернутыми ноздрями и лысой сияющей головой водил над конвертом с фотографией Евы какой-то соломенной куклой.
— Вы уверены, что там есть фотография? — спросил он наконец. — Я ничего не чувствую! Вообще ничего!
Его сменила совсем молоденькая блондинка. На вид ей было лет пятнадцать, но в титрах было сказано, что девушка преподает в художественной школе и давно практикует ясновидение.
Кончиками пальцев блондинка прижала конверт к столу. Закрыла глаза, запрокинула голову. Вдруг побледнела, вздрогнула.
— Мне страшно! Очень страшно! Я вижу все какими-то вспышками — страшные люди, как будто какой-то костюмированный бал или инсценировка. Но от них исходит зло, животная агрессия. У них раскрашенные лица, тела покрыты татуировками и шерстью. Они кидаются на меня!
Ясновидящая в ужасе распахнула глаза и резко оттолкнула от себя конверт, прервав связь с фотографией.
— На снимке какая-то девушка. Я не знаю, кто она, но мне удалось на несколько секунд увидеть то, что видела она. Это очень страшно. Я не могу продолжать, — по ее белым щекам катились слезы.
— Но что с ней сейчас, где эта девушка? — настаивал ведущий.
— Я не могу, простите, не могу. Этой девушки больше нет! Есть только страх!
Блондинка, рыдая, выбежала из-за стола.
«Раскрашенные люди… Морлоки?» — подумал Гумилев. — «Да нет, чушь». Притом пугалась и рыдала девушка довольно наигранно.
Следующими испытание проходили близнецы из Белоруссии. Брат и сестра сели напротив друг друга, между собой на стол положили конверт. Достали длинные ножи с узорчатыми костяными ручками, приложили их к разным концам конверта.
Андрей так и не понял, как близнецам удавалось так говорить — но как только замолкала женщина, мужчина на той же ноте продолжал ее мысль, затем снова вступала она — и так далее. Складывалось впечатление, что их рассказ течет беспрерывно, на одной волне, просто озвучен он почему-то разными голосами.
— Это фотография женщины, у которой есть маленький ребенок.
— Дочка лет трех-четырех.
— Женщина сейчас находится не дома.
— Ее ищут. Не только муж, но и много-много людей.
— Среди них темные люди, у них свои цели.
— Но они не причастны к ее исчезновению.
— Женщина ушла по своей воле.
— Другой мужчина тут ни при чем.
— Ушла очень далеко, за много сотен километров от дома.
— Летела по воздуху — самолет, вертолет.
— Потом долго шла.
— Она что-то ищет, хочет получить ответы.
— Ответы не от людей.
Близнецы скрестили свои ножи, лязгнув лезвиями. Сеанс был окончен. Больше они так и не смогли ничего сказать.
— Канал закрылся, — хором объяснили они.
— Фигня, — сказал Арсений Ковалев. — Тоже мне, экстрасенсы… Озвучили информацию, которую при желании может раздобыть каждый. Это какое-то шарлатанство!
— Тс-с! — перебил Гумилев. В студию привели старушку из ярославской деревни. Тоненькая, высохшая колдунья с невинными детскими голубыми глазами посмотрела на конверт, потом прямо в камеру. Вдруг ее глаза как будто выцвели, стали почти белыми, слепыми — Андрею сразу вспомнилась болгарская прорицательница Ванга.
Старушка заговорила ровным сильным голосом.
— Много зверей вокруг. Орлы, саламандры, пауки, морские коньки. Из чудесного металла. Все они живут в мире между собой, но есть у них вражда с некоторыми людьми. Они кружат рядом с этой женщиной, зовут ее к себе. У нее разноцветные глаза. Она — часть их мира. Она ушла. Ее больше нет. Ее нет в этом мире. Я вижу металлических зверей, но не вижу ее.
В глаза колдуньи вернулся голубой цвет, она повернулась к ведущему.
— Но пропавшая жива? Она вернется? — засуетился тот.
— Вернется, но не скоро. Маруся. Я слышу это имя.
— Маруся? Так зовут эту женщину?
— Нет, Маруся — это та, кто ее вернет, — безмятежно улыбнулась старушка.