— Помозгуйте. Положите его хотя бы в пластиковый мешок. Только на все это, — он посмотрел на часы, — у нас осталось двадцать минут.
Дон помчался в большую гостиную. Времени почти не оставалось, а еще предстояло уговорить пассажиров. Он остановился у ближайшего телефона и набрал код подключения к системе всеобщего оповещения.
— Говорит капитан корабля. Всем членам экипажа, не занятым в рубке и в двигательном отсеке, срочно собраться в большой гостиной.
Из динамика над головой Дон услышал свой искаженный голос.
Когда Дон вошел в гостиную, он увидел, что все свободные от вахты космонавты уже собрались там. Столы были сдвинуты в угол, люди столпились вокруг кресла, на котором стоял один из пассажиров. Появление Дона явно смутило их.
— Выслушайте меня! — прокричал Дон. — Я врач корабля, лейтенант Чейз. Я приношу вам свои извинения за то, что не могу сейчас объяснить положение вещей. Я сделаю это позже, а сейчас — приказываю срочно покинуть это помещение и пройти в двигательный отсек.
— Мы не желаем вас слушать, — прокричал человек, стоящий на кресле. — Мы требуем капитана. Пусть капитан объяснит, что происходит.
Дон узнал его. Это был Мэтью Бриггс, генерал в отставке. Его коротко подстриженные волосы торчали в разные стороны, словно размочаленные провода. Сердитый взгляд Бриггса был знаком всему миру по газетам и выпускам теленовостей. Этот человек всегда высказывал свое мнение публично, на мнение же всего остального мира ему было наплевать.
— Как вам известно, произошла авария, — Дон холодно поглядел на генерала. — Погибли капитан и многие офицеры. В данный момент я замещаю его. Через двадцать пять минут начнется солнечная буря, поэтому я предлагаю всем перейти в двигательный отсек — это единственное безопасное место на корабле.
Пассажиры зашевелились и направились было к выходу, но генерал остановил их.
— Лейтенант, мне не совсем ясен ваш статут, поэтому я требую, чтобы…
— Вы, двое, оттащите в двигательный отсек этого человека, — приказал Дон.
— Вы не посмеете! — воскликнул генерал и сжал кулаки.
Схватка закончилась быстро. Мгновение — и Бриггса буквально вынесли на руках. Худой мужчина с пышными усами и длинным носом шагнул было в сторону, но остановился, увидев двинувшихся к нему космонавтов, а остальные пассажиры нервно и беспорядочно закружились по гостиной.
— Может вспыхнуть паника, — прошептал Персер.
— Знаю, но для объяснений у нас нет времени. Мы должны всех отсюда вывести как можно быстрее и спокойнее. — Дон огляделся. — На каждого члена экипажа придется приблизительно по десять пассажиров. Я пойду первым, а вы встанете у дверей и скажете, что экипаж покажет им дорогу. Используйте оба лифта. — Идея неплохая, капитан… — начал Персер, но Дон уже не слышал его. Около лифта Дон догнал Бриггса с телохранителями.
— Вы за это ответите, — сказал генерал.
— Очень сожалею, но у меня не было выбора. Примите мои извинения.
— Нет, мистер. Вы затеяли это дело, а я его закончу. Суд пока еще существует и…
— Это ваше право, — сказал Дон.
Лифт остановился, Чейз и его люди ухватились за поручни, а Бриггс беспомощно повис в воздухе.
— Помогите генералу. Натренированные космонавты схватили генерала за руки и вытолкнули из кабины. За ними, придерживаясь за поручни, последовал Дон.
Как только они приблизились к двигательному отсеку, его дверь распахнулась и в проеме возник первый инженер.
— Пассажиры помешают нашей работе — это очень опасно, — сказал Хольц.
— Понимаю, — успокоил его Дон, — но вам поможет экипаж. Здесь, конечно, будет довольно многолюдно и неудобно, зато все останутся живы. Только держите их подальше от пультов и опасных зон.
Начали прибывать первые пассажиры, совершенно беспомощные в невесомости. Дон предложил пластиковый пакет буквально позеленевшей пожилой женщине.
Приборы располагались в самом центре отсека, у основания двигателя, и пространство вокруг них оставалось свободным. Правда, места на полу всем не хватило, поэтому тем, кто пришел позже, пришлось плавать в воздухе. Дон поторопился уйти, чтобы избежать ненужных объяснений. Выпустив из лифта очередную группу пассажиров, Дон погнал кабину назад, обретая утраченный вес по мере приближения к палубе «А».
Итак, пассажиры были в безопасности. Одной проблемой меньше, но оставалась другая, главная. Он взглянул на часы, и волосы у него встали дыбом: до начала бури оставалось тринадцать минут. Всего тринадцать! Он бегом бросился в рубку.
Курикка с дымящимся паяльником в руке колдовал над приборами.
— Капитан, я почти закончил, — отрапортовал он. Провода вились по рубке и уходили в стенку. Старшина припаял последний контакт и выпрямился. — Должно сработать, — сказал он, приглашая Дона в душевую. — Как вы приказали, мы продублировали пульт, запаковав приборы в пластиковые мешки, а к кормовой телекамере подключили вот этот монитор.
Они обошли человека, который накладывал на дверной косяк замазку.
— Силиконовая шпаклевка. Она не выпустит воду. Лишний воздух выйдет через вентиляцию. Здесь же и скафандр. Капитан, я берусь обжить эту рубку.
— Отлично. Осталось всего девять минут. Отпустите тех, кто уже закончил работу. А уровень радиации отсюда определить можно?
Курикка показал на монитор, упакованный в полиэтиленовый мешок.
— Дисплейная строка внизу экрана. Те цифры, что ниже изображения Солнца — уровень радиации по шкале Хойла.
— Один и четыре, пока не много… нет, поднялось до двух и одного.
— Предвестие бури. Вам, капитан, лучше уйти. Скоро здесь будет горячо.
До начала спасения оставалось шесть минут. Они были вдвоем.
— Старшина, загерметизируйте мне костюм и идите. Это приказ.
— Но… — Курикку будто громом ударило.
— Никаких «но». Для спасения корабля гораздо важнее ваши технические навыки, нежели мои медицинские знания. И к тому же, я приказываю вам.
Курикка прекратил напрасный спор, помог Дону одеть и загерметизировать скафандр. Дон взглянул на часы, схватил старшину за руку и вытолкал из душевой — оставалось всего две минуты. Дверь захлопнулась, щелкнул замок, и Дон остался один. Проверив сливные отверстия, предусмотрительно заткнутые кем-то, он открыл краны ванны и душа. Когда вода начала переливаться через край ванны, Дон взглянул на экран монитора. Солнце сместилось от центра, и Дон, включив ракету, вернул его в прежнее положение.
Два и восемь. Буря набирала силу. Солнце снова сместилось, и Дон почти автоматически провел корректировку. На телевизионном экране Солнце казалось маленьким и слабым — светящийся шарик, затерянный в космосе. Но оно все же дотянулось до корабля щупальцами излучения и раскаленного газа. Цифры с трудом укладывались в сознании, так они были велики. Но реальность оставалась реальностью.
Взрыв сначала выбросил хаотические радиоволны и рентгеновское излучение, они достигли Земли через восемь минут. Грозное предупреждение: убийственная плазма уже в пути. Спустя несколько минут ударил поток быстрых протонов, затем настал черед сжигающих и убивающих все на своем пути медленных протонов. Дон отвернулся от экрана. Вода прибывала мучительно медленно.
Счетчик показывал три и две. Металлическая обшивка корабля пока еще защищала Дона от радиации. «А как там остальные?» — подумал он и включил встроенный в шлем радиотелефон, но не услышал ни единого звука: металлические стены душевой экранировали радиоволны, а о том, что можно подключить обычный кабельный телефон, в этой спешке никто и не подумал. Дон был один.
Вода поднялась до колен, на экране стремительно менялись цифры три и девять… четыре и две… пять и пять… буря набирала силу.
Дон лег в воде лицом вниз, положив шлем прямо на пульт. Тут ему пришлось столкнуться с новой проблемой: скафандр упорно пытался всплыть. Понимая, что невидимая смерть уже пропитала весь воздух над ним, он отчаянно старался удержаться под водой.
Интересно, сильно ли корабль отклонился от курса за это время? Он наверняка погибнет, если высунет голову из воды, но если не высунет — погибнут остальные. Сколько времени он пробыл под водой? Сколько можно не корректировать курс? Старшина говорил, что отклонение на десять, даже на пятнадцать градусов вреда не принесет, следовательно, Солнце может сместиться хоть к самому краю экрана. Но сколько на это уйдет времени?
Вода все прибывала, и вскоре он уже смог повернуться и принять полусидячее положение. Экран был всего в пяти футах от него, но вода мешала разглядеть изображение.