— Разумеется, я же отличный шпион, настоящая Мата Хари, которая за двойным коньяком вытягивает всевозможные секреты из невинных флотских офицеров. Значит, кораблем займутся корабелы?
— Ты отлично информирована.
— Тогда ты можешь свалить все на Питера Холмса и уехать в отпуск. Когда будет этот док?
— Завтра в десять утра. Мы должны кончить до полудня.
— Значит, приезжай к нам, в Гарквей, завтра после полудня. Тут убийственно холодно. Воет ветер и хлещет дождь, так что без сапог на улицу не выйдешь. Прогулка с волами и боронование пастбища — это самая хорошая работа, известная человеку… во всяком случае, женщине. Приезжай и попробуй сам. Через пару дней у нас ты затоскуешь о духоте своего подводного корабля.
Он рассмеялся.
— Ты разворачиваешь передо мной соблазнительные перспективы.
— А как же Иначе! Так ты выедешь из Вильямстауна завтра после обеда?
Он подумал, что стоило бы на пару дней забыть о своих обязанностях и отдохнуть.
— Думаю, смогу, — сказал он. — Придется кое-что перетасовать, но, думаю, это можно сделать.
Они договорились встретиться завтра в четыре часа в отеле «Австралия», а когда встретились, она была поражена его видом. Он приветствовал ее весело, явно радуясь встрече, но лицо его было желтым, а настроение подавленным. Она посмотрела на него, нахмурив брови.
— Как ты себя чувствуешь? — Она коснулась его руки. — Да у тебя же температура!
Он отдернул руку.
— Co мной все в порядке. Что ты будешь пить?
— Закажи себе двойное виски и двадцать грамм хинина, — приказала она. — Двойное виски в любом случае, а хинин я могу дать тебе, когда приедем домой. Ты должен лежать в постели.
Приятно было расслабиться под ее заботливой опекой.
— Тебе двойной коньяк? — спросил он.
— Для меня одинарный, а для себя — двойное виски, — повторила она. — Как тебе не стыдно ходить в таком состоянии? Ты же везде разносишь эти бактерии. Тебя смотрел врач?
Он заказал коньяк и виски.
— На верфи сейчас нет ни одного врача. «Скорпион» — единственный плавающий корабль, и к тому же, стоит на ремонте. Последнего корабельного врача сняли с должности еще во время нашего похода.
— Но у тебя же жар.
— Может быть, — согласился он. — Наверное, я простыл.
— Конечно. Выпей виски, а я позвоню папе.
— Зачем?
— Чтобы он приехал на станцию. Я сказала, что мы придем отсюда пешком, но теперь я не позволю тебе ходить. Ты можешь умереть, и тогда у меня будут неприятности. Может даже дойти до международного конфликта.
— С кем, детка? — С Соединенными Штатами. Это не мелочь, уморить Главнокомандующего Военным Флотом Соединенных Штатов. Он утомленно заметил:
— Думаю, что в данный момент Соединенные Штаты — это я. Может, я даже стану кандидатом в президенты.
— Ну, хорошо, подумай еще об этом, а я тем временем поговорю с папой.
В телефонной будке она сказала:
— Кажется, у него грипп, мамочка. И потом, он очень устал. Когда мы приедем, его нужно будет уложить в постель. Ты не могла бы протопить в его комнате и сунуть в постель грелку? И еще, мама, позвони доктору Флетчеру и спроси, не сможет ли он заглянуть к нам сегодня вечером. Вряд ли это что-то кроме гриппа, но ведь он был в радиоактивных районах больше месяца и с тех пор, как вернулся, его не смотрел ни один врач. Скажи доктору Флетчеру, о ком идет речь. Знаешь, он теперь важная персона.
— Когда вы приедете, дорогая? Мойра взглянула на часы.
— Мы еще успеем на поезд в четыре сорок. Слушай, мама, в машине будет очень холодно. Попроси папу, чтобы привез два плаща.
Она вернулась в бар и скомандовала:
— Выпей и идем. Нам нужно успеть на четыре сорок.
Он послушно последовал за ней и через два часа уже ложился в теплую постель, чувствуя легкий озноб. Озноб прошел, когда он улегся, бесконечно благодарный и довольный тем, что может лежать спокойно, смотреть в потолок и слушать шорох дождя за окнами. Потом хозяин принес ему теплого виски с лимоном и спросил, что подать на ужин, но он не хотел есть.
Около восьми часов перед домом послышался топот, донеслись чьи-то голоса, а через минуту в комнату вошел врач; мокрый плащ он оставил внизу, но его бриджи и высокие ботинки были темны от воды и запарили, когда он встал перед камином. Это был тридцатипяти- или сорокалетний мужчина, веселый и энергичный.
— Доктор, — сказал пациент, — мне очень жаль, что вас вытащили из дома в такой вечер. У меня нет ничего такого, что не пройдет после двух дней лежания в постели.
Доктор Флетчер улыбнулся.
— Я рад, что приехал и могу с вами познакомиться, — сказал он, после чего взял американца за руку и послушал пульс.
— Насколько я знаю, вы были на радиоактивных территориях.
— Верно. Но мы не рисковали.
— Вы все время были в подводной лодке?
— Все время. С нами был представитель Организации Исследований, который ежедневно прослушивал нас счетчиками Гейгера. Значит, это не то.
— У вас была рвота, понос?
— Ничего подобного, доктор. Ни у меня, ни у кого из команды. Доктор Флетчер сунул Дуайту в рот термометр и продолжал слушать пульс. Потом вытащил термометр.
— Сто два, — сказал он. — Вам нужно полежать. Долго вы были в море?
— Пятьдесят три дня.
— А сколько под водой? — Больше половины.
— Вы очень устали? Капитан на мгновенье задумался.