Он заколебался.
— Но ведь в субботу будет «Гран-При», если Джон Осборн добьется своего.
Она кивнула.
— Это я знаю. Ты хочешь посмотреть гонку?
Он кивнул.
— А ты?
— Нет. Я больше не хочу смотреть, как убиваются люди. Подобных зрелищ через две недели будет достаточно.
— И я так считаю. Мне бы не хотелось видеть, как будет умирать Джон. Уж лучше поехать на рыбалку. — Он глянул на нее, их взгляды встретились. — Только вот что, дорогая. Я не хочу, чтобы под конец ты обиделась на меня.
— Ну что ты, — запротестовала она. — Вовсе не из-за того, о чем ты подумал.
Он устремил взгляд куда-то в пустоту.
— Скоро я вернусь домой, — сказал он. — Меня долго не было дома, но скоро я вернусь. Ты знаешь, как это бывает. Дома у меня жена, которую я люблю и которой был верен все эти два года. Я бы не хотел все испортить в последние несколько дней.
— Знаю, — сказала она. — И все время знала. — Она надолго замолчала, потом заметила — Ты очень добр ко мне, Дуайт. Не знаю, что бы со мной было, не появись ты. Когда человек умирает с голоду, полбуханки хлеба лучше, чем ничего.
Он нахмурился.
— Не понимаю, дорогая.
— И не нужно. Я не собираюсь начинать какую-нибудь грязную интрижку за неделю или две до смерти. У меня тоже есть принципы… по крайней мере, сейчас.
Он улыбнулся ей. — Мы могли бы опробовать удочку сына…
— Я знала, что ты захочешь это сделать. У меня есть небольшая легкая удочка, и я возьму ее с собой, но рыбак из меня неважный.
— У тебя есть мушки или блесны?
— Не знаю. Нужно посмотреть дома.
— Мы доедем туда на машине, правда? Это далеко?
— Нужно будет взять бензина миль на пятьсот. Но не беспокойся об этом. Папа разрешит мне взять «кастомлин». Он снова ездит на нем и держит в сарае под сеном почти сто галлонов бензина.
Дуайт снова улыбнулся.
— Ты обо всем подумала. А где мы остановимся?
— Наверное, в отеле, — сказала она. — Это небольшой сельский отель, но, думаю, там будет лучше всего. Я могла бы найти какой-нибудь домик, но там никто не живет уже два года, и мы почти все время занимались бы хозяйством. Я позвоню в отель и закажу… два номера.
— Отлично. А я отловлю своего старшего матроса Эдгара и узнаю, могу ли я ездить на служебной машине без него. Я не уверен, можно ли мне водить машину самому.
— Неужели это так важно? Я хочу сказать… ты мог бы просто взять эту машину и ездить на ней.
Он покачал головой.
— Этого я не хотел бы делать.
— Но почему, Дуайт? То есть для нас это все равно… мы можем поехать и на моей машине. Но раз уж тебе выделили машину, ты можешь делать с ней, что хочешь. Через две недели все мы умрем, и тогда некому будет ею пользоваться.
— Знаю, — сказал Дуайт. — Но дело в том, что я хотел бы до конца делать все как надо. Если есть какие-то правила, я буду их выполнять. Так я воспитан, детка, и не хочу меняться. Если правила не разрешают офицеру брать служебный автомобиль и ехать с девушкой на уик-энд, я это не сделаю. Точно так же на борту «Скорпиона» не будет ни капли алкоголя даже в последние пять минут. — Он улыбнулся. — Так должно быть, поэтому позволь сейчас поставить тебе еще один коньяк.
— Значит, нам нужно ехать туда на «кастомлине». Ты очень трудный человек, и я рада, что не служу под твоим командованием. Нет, спасибо, коньяк я больше пить не буду. Сегодня после обеда у меня первая проба.
— Первая проба? Она кивнула.
— Я должна писать под диктовку со скоростью пятьдесят слов в минуту. Сначала стенографировать, а потом перепечатать все это на машинке, и ошибок там должно быть не больше трех. А это совсем не легко.
— Не сомневаюсь. Ты становишься отличным секретарем. Она грустно улыбнулась.
— Только не с пятьюдесятью словами в минуту. Секретарша должна печатать не менее ста двадцати слов в минуту. — Она подняла голову. — Я бы хотела как-нибудь приехать к тебе в Америку. Познакомиться с Шарон… если бы она согласилась на это.
— Согласится, — заверил он. — Я бы сказал, что она уже сейчас очень тебе благодарна.
— Не знаю, — ответила девушка со слабой улыбкой. — Женщины странны, когда дело касается мужчин… Скажи, в Мистике есть какая-нибудь школа для секретарш, в которой я могла бы закончить курс?
Он задумался.
— В самом Мистике нет, — сказал он, наконец. — Но есть много хороших торговых училищ в Нью-Лондоне. Это всего в пятнадцати милях.
— Тогда я приеду только на день, — задумчиво сказала она. — Я хочу посмотреть, как Элен прыгает с жабьей тростью. А потом будет лучше, если я вернусь сюда.
— Шарон была бы очень огорчена, если бы ты сразу уехала, дорогая. Она захотела бы тебя задержать.
— Это ТЕБЕ так кажется. А я далеко в этом не уверена.
— Я уверен, что она будет смотреть на это немного иначе. Она медленно кивнула.
— Возможно. Хотелось бы в это верить. Впрочем, скоро мы это узнаем. — Мойра посмотрела на часы. — Я должна идти, а то опоздаю. — Она взяла со стола перчатки и сумочку. — Слушай, я попрошу папу дать нам «кастомлин» и тридцать галлонов бензина.
— Я узнаю, что с моей машиной, — ответил Дуайт. — Лучше бы не брать так много бензина у твоего отца… да и машину на такой большой срок.
— Машина ему не нужна, — сказала девушка. — Она на ходу уже две недели, a папа ездил на ней раза два. Пока есть время, ему нужно слишком много сделать по хозяйству.
— А что он сейчас делает?
— Огораживает участок… сорок акров. Копает ямы под столбы, чтобы поставить новый забор. Нужно около ста ямок.
— В Вильямстауне мне почти нечего делать. Я мог бы приезжать и помогать ему.