Перегуда вдруг умолк и опустил голову. Ростик понял, что теперь его будет трудно разговорить, ученый думал о чем-то в высшей степени серьезном.
- Скажите, как наши читатели еще могут установить, что они оказались не на Земле? - спросил Эдик.
У этого парня или абсолютно пусто в голове, или он потрясающе хладнокровен, подумал Ростик. Впрочем, он сам почему-то поймал себя на мысли, что воспринимает все происходящее достаточно спокойно, словно просто приехал на трамвае не на ту остановку и теперь выясняет, что есть интересного в новом месте.
- По тем приборам, которые есть у них дома, - отозвался Перегуда усталым, даже подавленным голосом.
- Например?
- Что-то странное происходит с компасом, - помог приятелю Антон.
Перегуда покачал головой:
- Не только. У меня складывается впечатление, что весь приборный парк вышел из повиновения привычным нам законам природы. Термометры, барометры, ветряки, часы...
- А какой вывод из всего этого можно сделать? - спросил Эдик.
Вот идиот, решил Ростик, но тоже, как и остальные, с интересом повернулся к Перегуде.
- Вывод? Мы должны любой ценой наладить тут материальную базу для нормального существования города. Нам придется этим заняться, или... или мы очень скоро погибнем.
- Это значит, - с непонятным удовлетворением прогудел Антон, - что главным будет умение выживать?
- Полагаю, - нехотя согласился Перегуда, - на ближайшие годы это составит нашу главную проблему.
3
Ребята оседлали свои велосипеды и, оглянувшись на Эдика с Антоном, усевшихся в редакционный "уазик", покатили в город. Машина их не обогнала, -- значит, газетчики отправились выяснять, где проходит линия раздела земного мира и красной почвы.
До города доехали в полном молчании, да и ехали слишком быстро, переговариваться неудобно. А потом уже и говорить было не нужно. На улицах людей стало еще больше, Ростик с удивлением обнаружил, что очень многие из них неторопливо, но вполне решительно направлялись в центр города. Поэтому, не договариваясь, даже не глядя друг на друга, все четверо покатили туда же.
В центре, на площадке перед памятником Ленину и райкомом, людей было столько, что с велосипедов пришлось слезть. Ростик пожалел, что не завез машину домой, без нее было бы удобнее, но теперь уж делать нечего. Они проманеврировали между группками возбужденных или, наоборот, неестественно спокойных людей и оказались метрах в сорока от того места, где на Первомай или Седьмое ноября устанавливали трибуну для отцов-командиров города и района.
Сейчас прямо на асфальт были выставлены какие-то деревянные тумбы и с одной из них хрипло верещал какой-то тип. Ростик помнил его лицо, потому что на праздники он выкрикивал приветствия колоннам демонстрантов. Кажется, он работал на местном радио, но теперь орать ему приходилось без микрофона, и он изрядно выдохся. Ростик прислушался:
- Вспомним наших отцов и старших братьев! Они встретили войну со спокойной строгостью преданных идеям партии граждан. И нам выпала нелегкая ноша, но мы пройдем через испытание так, что не посрамим!..
Определенно он работал на радио.
Народу тут было чуть меньше, с велосипедами стало полегче. Сбоку от тумбы, с которой порол привычную чушь митингующий для начальства хрипун, стоял предисполкома Кошеваров и высокий, плечистый человек с чуть рассеянным, но в то же время уверенным взглядом.
Люба посмотрела на Ростика:
- Пойдем спросим Кошеварова, что они будут делать?
Ростик вспомнил, что Люба с дочерью предисполкома дружила, кажется, лет с десяти, познакомившись еще в музыкальной школе.
- И у капитана заодно спросим, - предложил Ким.
- Какого капитана? - не понял Пестель.
- Капитана госбезопасности, видишь, они рядом стоят? Кстати, у него фамилия Дондик, а больше я про него ничего не знаю.
Кошеваров, увидев Любу, шагнул к ней:
- Любочка, нет совершенно никаких оснований для паники!
- Ну, паники тоже нет, - ответила Люба, несмотря на напряжение, постаравшись улыбнуться.
Ростик только сейчас заметил, что она сегодня утром очень мало улыбалась. Обычно она веселилась не переставая, да так, что прохожие оборачивались.
- А я думал, ты волнуешься из-за этих мародеров... - сразу устало и нерешительно ответил Кошеваров.
- Каких мародеров? - спросил Ким.
- С ними уже разобрались, и довольно жестко, - вмешался капитан Дондик. - Практически по законам военного времени.
- Нет, мы не о мародерах хотим спросить, - сказал Пестель чуть смущенно. - Мы другие вопросы хотим задать.
- Ситуация с электричеством действительно непростая, вынужден признать, - отозвался Кошеваров, словно Пестеля волновало именно электричество. - И с водой тоже не все понятно. Но в целом...
- С водой? - растерянно переспросил Ростик. - Так вы что - не были за городом?
- А почему мы должны там быть? - жестковато спросил капитан Дондик.
- Потому что там есть доказательства, что все совсем не просто. И электричеством наши проблемы не ограничиваются, - отозвался Пестель.
- Вы знаете наши проблемы? - снова спросил капитан.
- Нет, нет, не будем так обострять вопрос, - отозвался Кошеваров. В его глазах билось беспокойство, и голос звучал неуверенно. - Главные наши сложности, безусловно, еще не поняты до конца, но мы выясним их, и тогда...
- Главные сложности, Илья Самойлович, - отозвался капитан Дондик, -в том, чтобы сохранить спокойствие людей.
- Согласен, - тут же отозвался Кошеваров.
Внезапно Люба блеснула глазами так, что Ростик положил руку на ее велосипед на случай, если она начнет размахивать руками, забыв о своем "Спорте".
- У вас глаза есть, или вы будете отрицать, что.,. - Она замолчала. Даже объяснить, что же с ними произошло, как оказалось, было непросто.
- Отрицать? - прервал ее Дондик, прищурившись. - Что отрицать?
На высоких азиатских скулах Кима заиграли желваки.
- Да хотя бы то, что мы видели.
_ И что же вы видели? - спросил Кошеваров.