— Так уж ни у какой? — сварливо спросила Анна, которую задели последние слова дамы.
— Только после смерти всех представителей нашего рода. Так звучит родовое пророчество, которое согласно старинным летописям нашего замка, было сделано великой Согвиль, прародительницей всего рода Модель — торжественно ответила женщина и указала на самый крайний портрет в ряду женских изображений.
Взглянув на изображение, оба путника чуть не вскрикнули от удивления, со старинного полотна, гордым взором на них смотрела их давняя знакомая снежная королева.
— Необычное пророчество — сказала Анна, зябко передернув плечами — а что стало с вашей первой дамой?
— О, вы очень любознательна милочка. Согласно фамильному приданию Согвиль была очень искусна в магии и видела далекое будущее. Все ее предсказания обязательно сбывались, и это вызывало черную зависть у других знатоков этого искусства. Составив заговор, они якобы вызвали несчастную Согвиль на состязание и во время поединка околдовали ее мощным общим заклинанием.
— Бедняга — сочувственно произнес Эл, продолжая разглядывать портрет снежной королевы, которая смотрела с него как живая.
— Да, обманутая бедняжка — с готовностью подхватила Аделаида, услышав сочувствие к своему предку — она уснула глубоким сном, и заговорщики поместили ее в пантеон, где она и поныне восседает на своем высоком троне. Однако враги не смогли ее полностью уничтожить. Согласно требованию обряда погружения в сон, они должны были создать противовес своим чарам в виде колокола и молоточка. В назначенный час избранная богиней девственница попадет в храм и, ударив в него, разбудит Согвиль.
— Красивая легенда.
— Это не легенда, это фамильное пророчество, господин капитан — холодным тоном произнесла маркграфиня, явно обидевшись за свою предшественницу — извините меня, но мне надо удалиться, ужин через десять минут в соседнем зале.
— Да влипли — тихо произнесла Анна, едва дверь закрылась за ушедшей дамой.
— Не нравиться мне все это. С удовольствием покинула бы этот милый замок, несмотря на дождь и ночь за окном.
— Я бы тоже составил себе компанию, но боюсь, это вызовет массу недовольства хозяев замка, которые могут расценить наш уход как оскорбление их достоинства. Так, что придется немного потерпеть общество местной аристократии и быть постоянно начеку.
На ужине присутствовали все представители клана Моделя. Одетые в темные платья они чинно восседали на стульях с высокими спинками, неторопливо пробуя все блюда которые подавали уже знакомый путникам Герлец и невозмутимый Брулл. Третий слуга, вертлявый Консель только командовал ими, выказывая всем своим видом свое более высокое положение.
Эл и Анна были посажены по правую руку от Аделаиды, на чьи вопросы они и отвечали весь вечер. Остальные члены семейства лишь учтиво улыбались и не спешили присоединяться к беседе. Маркграфиня расспрашивала о новостях Малаги, и ей отвечал в основном Эл, в то время как Анна обменивалась холодными взглядами с Эддой сидящей напротив ее. Молодая маркграфиня с призрением взглянула на золотое колечко, с синим камнем сиротливо украшавшее палец Анны, тогда как на её руках блестели дорогие перстни и печатка с маркграфской звездой.
Ощутив укол ревности, Анна незаметно перевернула кольцо, камнем внутрь, превратив перстенек в подобие обручального кольца. Прошла минута и вдруг девушка явственно ощутила, как слабая волна приятного тепла заструилась по ее руке прямо из камня. Не имея возможность получше рассмотреть свое колечко, девушка с большим трудом дождалась окончания ужина. Перед завершением трапезы, Аделаида предложила тост за гостей, тогда как Эл пожелал выпить за хозяев. Гостям, в отличие от хозяев, вино налили в стеклянные бокалы, имевшие изящно перевитые тонкие ножки. Капитан осторожно попробовал его но, видя, как дружно выпили хозяева замка, смело последовал их примеру.
Вино было несколько слащавым с чуть заметным горьким привкусом. Эл никак не мог объяснить его наличие и, в конце концов, списал все на старость напитка. Этот привкус был объяснен немного позже, когда сидя в каминной, куда маркграфиня позднее предложила перейти, дабы продолжить приятную беседу с обитателями замка Модель Эл и Анна вдруг ощутили, что не могут пошевелить ни рукой, ни ногой, при полном их сознании.
— Возникли проблемы, господин капитан? — ядовито осведомилась маркграфиня, заметив тщетные попытки Эла ухватиться за эфес своей шпаги и насладившись моментом, пояснила — это сок гамаячи, он полностью парализует человека, сохраняя при этом ясность ума. Не думала, что мне удастся так легко справиться с человеком, о котором меня предупредила во сне великая Согвиль. Это не красивая легенда господин страж Малаги, наша прародительница постоянно связывается с нами в наших снах и дает советы.
— Лучше бы она дала бы вам совет как преодолеть вашу бедность — презрительно бросил Эл, осознав безвыходность своего положения.
— Негодяй! — взвизгнула маркграфиня и хлестко ударила капитана по лицу своими кожаными перчатками — тащите их в библиотеку, к зеркалу судьбы — приказала она остальным и круто повернувшись на каблуках, вылетела из комнаты.
Мужская половина замка молча повиновалась женщине и грубо потащила безвольные тела пленников на третий этаж, под самую крышу. Здесь располагалась библиотека с огромным напольным зеркалом. Бросив Эла и его подругу на пол, они поспешили удалиться, оставив гостей наедине с молодой Эддой. Она немедленно набросилась на Анну, осыпая ее тело ударами рук.
— Мерзавка, ты посмела назвать меня курицей в линялом наряде! Меня Эдду Болейн! Ты жестоко заплатишь ничтожество и оборванка с дешевым кольцом и длинным языком, посмевшая обсуждать меня в стенах замка Модель!
Выпали все это, Эдда набрала в грудь воздуха, что бы продолжить свои обвинения, но Анна опередила ее. Лежа на животе, она все-таки сумела приподнять голову и, презрительно посмотрев на соперницу с укоризной, произнесла: — Подслушивать ваше сиятельство это так низко. Нельзя же опускаться до уровня дворни.
Стрела попала не в бровь, а в глаз и яростно взвизгнув во весь голос, Эдда ринулась на беззащитную жертву. Шипя, словно дикая кошка, маркграфиня принялась с упоением рвать на Анне платье, быстро обнажая спину девушки.
— Вот тебе за язык, вот тебе за сравнения, вот тебе за все! — гневно выкрикивала она, ударяя Анну плетью, но непривычные к труду руки вскоре устали и утомившись, маркграфиня швырнула прочь орудие своей мести. Тонкие, закрученные в мелкие кудряшки волосы Эдды, от долгих трудов встали дыбом, и сквозь них просвечивалась розовая кожа молодого тела.
— Ничего, ничего — сварливо говорила она, Анне восстанавливая нарушенное дыхание — сейчас придет Ада, прикажет подвесить тебя за руки и тогда мой муж с братьями, спустят с тебя кожу.
Она противно захихикала, предвкушая это отвратительное зрелище. Между тем, Анна чувствовала, как ее правая рука буквально набухает, и становиться горячей от камня кольца который мощным насосом вливал в нее свою энергию. Девушка почему-то знала, что для спасения ей нужно коснуться своими пальцами ладони капитана, который лежал рядом с ней не в силах защитить ее от оскорблений. Медленно, миллиметр за миллиметром девушка все же смогла продвинуть вперед свою правую кисть и после огромных усилий осуществить задуманное.
Словно током пронзило тело капитана острая боль, которой медленно, но верно возвращала к жизни каждую его клеточку. Вначале появилось чувство онемения, затем покалывания и жжения. Постепенно безвольные мышцы стали наливаться прежней былой силой и крепостью. Эл не спешил действовать, ожидая момента, когда полностью вернет себе утраченную мощь. Он только ободряюще подмигнул Анне, пытаясь вселить в нее уверенность.
В этот момент дверь библиотеки с треском раскрылась и в комнату влетела Аделаида с горящим от гнева лицом. Из ее уст полились такие выражения, что сделали бы честь любому трактирному вышибале или ломовику извозчику.
- Я только, что общалась с первой маркграфиней с помощью хрустального шара. Эта дрянь была избранна Согвиль, что бы разбудить ее от колдовского сна и не сделала этого. Долгие столетия наша праматерь искала нужную деву для своего освобождения, и вот все рухнуло. Она не стала бить в колокол, уступив насилию своего идиота — возвестила маркграфиня Эдде.
— Но может быть сейчас, мы сможем исправить эту ошибку, отправив её через зеркало к Сольвиг и заставить свершить древнее предначертание — с жаром подхватила белесая фурия.
— Поздно. По собственной глупости она отдала свою девственность этому мужлану и теперь уже никогда не сможет разбудить великую Согвиль.
Аделаида грозным демоном двинулась к девушке, которую Эдда рывком подняла с пола и придерживала двумя руками. После прикосновения с Элом, Анна тоже обрела способность двигать своим телом. В ее правой кисти по-прежнему пылал огонь кольца, от которого оно не знала, как избавиться. Приблизившись к девушке, маркграфиня размахнулась и звонко влепила ей пощечину. Голова Анны мотнулась в сторону, однако вместо испуга, на ее лице появилась презрительная улыбка, что еще больше взбесило женщину.
— Напрасно, ой напрасно ты улыбаешься красавица, выказывая мне свою смелость. Я посмотрю как ты будешь визжать от ужаса когда сначала будут пытать твоего любовника, а затем тебя. Хватит ли у тебя сил веселиться когда, я буду резать твое горло.
Однако чем больше ярилась маркграфиня, тем спокойней и уверенней становилась Анна. Даже получив серию унизительных пощечин, она не выказала страха, пристально смотря из-под грозно сдвинутых темных бровей на Аделаиду.
— Храбрись, храбрись, но не пройдет и часа как от твоего совратителя останется куча мяса, и ты со слезами будешь умолять меня даровать тебе легкую смерть.
— Ты ничего не сделаешь моему мужу вместе со своей сворой, — внятно и уверенно произнесла девушка и немедленно получила от Эдды сильный щипок в плечо.
— Позволь я прикажу начать пытку — выкрикнула звенящим от возбуждения голосом невестка, швырнув Анну обнаженной спиной к пыточной доске утыканной острыми гвоздями. Однако та даже не заметила боли, вперив свой гневный взгляд в лицо маркграфини. Не отрывая взгляда, властно, с чувством полного превосходства смотрела девушка на Аделаиду, отчего у последней побежали мурашки по телу. Интуитивно чувствуя какую-то опасность, маркграфиня попыталась отодвинуться от Анны, но было поздно.
Как в замедленном кино, величаво и неотвратимо пленница подняла свою ладонь вверх, и глазам Аделаиды предстал огромный синий камень, искрящийся ярким светом. По непонятным причинам, невзрачный камешек простенького колечка, вдруг превратился в перстень с сапфиром чистейшей воды. Внутри него яростно бился сгусток энергии, неистово рвавшейся наружу.
Ужас обуял владелицу Моделя при виде этого перстня неизвестным образом оказавшегося на руку гостьи. Такая трансформация камня не сулила ничего хорошего для обидчика его хозяина. Лицо женщины разом помертвело, и с трудом ворочая сразу, пересохшим языком она прошептала: — Око верка!
Это были последние слова хозяйки Моделя, потому что в следующий момент из камня вырвался мощный луч света, который как копьем пронзил Аделаиду, воспламенив на ней платье. Извергая крики ужаса, объятая огнем несчастная женщина заметалась по комнате и при этом, ничего не поджигая вокруг. Яркие языки неопалимого пламени, тем ни менее буквально пожирали ее, быстро охватывая маркграфиню с ног до головы. Сделав несколько кругов, лишенная сил Аделаида упала на пол возле зеркала и уже не двигалась.
Потрясенная Эдда некоторое время со страхом наблюдала, как догорает ее свекровь и только потом, очнувшись от страшного видения, смогла выкрикнуть: — Крис! На помощь!
Дверь моментально распахнулась, и в комнату вбежал испуганный маркграф. Он моментально оценил обстановку и уже через секунду устремился на Анну с обнаженным оружием. Однако сталь не пронзила беззащитную женщину, с изнеможением привалившуюся к одному из кресел. Она встретила такую же сталь капитана лесной стражи, который превознемогая слабость вскочил на ноги и вступил в схватку с коварным хозяином Моделя.
И здесь Эл на деле доказал, что не зря носил свой титул. Даже еще не совсем оправившись от вина, он был очень опасен для молодого маркграфа бравшего в свои руки оружие по случаю. Отбив выпад врага, Эл в свою очередь атаковал Криса, стремительно тесня аристократа едва успевавшего укрываться от разящих ударов.
— Рауль! — Отчаянно взвизгнула Эдда, стараясь спасти мужа, и ее зов был услышан. Грохоча тяжелыми латами, в комнату в комнату ввалились два молодца, полностью закованные в боевые доспехи. Одновременно с их появлением Эл сделал резкий выпад, и молодой маркграф рухнул к ногам супруги, с прорубленной грудью. Он успел прохрипеть, обращаясь к Эдде всего одно слово: «вызывай!» и захлебнулся кровью хлынувшей из раненой груди.
— Убейте их! — звенящим голосом приказала Эдда, стремительно отступая к огромному зеркалу, в котором отображалось все происходившее в комнате.
С прибытием подкрепления, положение дел сразу изменилось не в пользу Эла, поскольку сражаться его оружие было бессильно против крепкой брони. Капитан стремительно отступал в глубь комнаты, лихорадочно выискивая выход из этого сложного положения, как его рука случайно задела висевший на поясе кливец. Радостная улыбка озарила лицо стража. Переложив клинок в левую руку, он сблизился с первым противником, и ловко уйдя от его клинка, ударил сам.
Перекатив тело с пятки на стопу, Эл молниеносно выбросил вперед правую руку с маленьким четырехгранным топором. Бедный Рауль ничего не успел сделать, понадеявшись на крепость своих лат, но кливец легко пробил кованую пластину доспеха и поразил воина в самое сердце. С удивлением, глядя на аккуратную квадратную дырочку, он стремительно оседал вниз, а Эл уже атаковал второго брата.
Присев под свистнувший над головой меч, капитан выпрямился и быстро обрушил свое страшное оружие на забральную решетку рыцарского шлема. Кованная кривая змейка, без труда проникла в просвет защитных прутьев, угодив бедному Кольберу прямо в глаз. От страшной боли воин громко вскрикнул, а затем рухнул вблизи тела брата. Тонким кинжалом снятого с пояса поверженного рыцаря, капитан нанес удар милосердия, прекратив страдание поверженного врага.
— Сзади! — крикнула Анна, предупреждая Эла о новой опасности, в виде слуги Конселя подкрадывался к нему со спины с большим кухонным ножом. Не разгибая спины Эл, стремительно сместился в бок, одновременно выбрасывая руку с кинжалом для защиты. Этот маневр спас капитану свою жизнь и оборвал жизнь Конселя, поскольку клинок мягко вонзился последнему в живот, пробил диафрагму и верный слуга отправился вслед за своими хозяевами.